Приносит прибыль. Слушай-ка. С тех пор Как для меня законом стало сердце И в людях разбирается, оно Отметило тебя. В тебе есть цельность. Все выстрадав, ты сам не пострадал. Ты сносишь все, и равно благодарен Судьбе за гнев и милости. Блажен, В ком кровь и ум такого же состава. Он не рожок под пальцами судьбы, Чтоб петь, смотря какой откроют клапан. Кто выше страсти? Дай его сюда, Я в сердце заключу его с тобою, Нет, даже в сердце сердца. Но постой. Сегодня королю играют пьесу. Я говорил тебе про смерть отца. Там будет точный сколок этой сцены. Когда начнется этот эпизод, Будь добр, смотри на дядю не мигая. Он либо выдаст чем-нибудь себя При виде сцены, либо этот призрак Был демон зла, а в мыслях у меня Такой же чад, как в кузнице Вулкана. Итак, будь добр, гляди во все глаза. Вопьюсь и я, а после сопоставим Итоги наблюдений. Горацио
По рукам. И если вор уйдет неуличенным, Я штраф плачу за скрытье воровства. Гамлет
Они идут. Я вновь больным прикинусь. Займи места. Датский марш. Трубы.
Входят король, королева, Полоний, Офелия, Розенкранц, Гильденстерн и другие.
Король. Как здравствует принц крови нашей, Гамлет?
Гамлет. Верите ли, — превосходно. По-хамелеонски.[47] Питаюсь воздухом, начиненным обещаньями. Так не откармливают и каплунов.
Король. Это ответ не в мою сторону, Гамлет. Это не мои слова.
Гамлет. А теперь и не мои. (К Полонию.) Милорд, вы играли в свою бытность в университете, не правда ли?
Полоний. Играл, милорд, и считался хорошим актером.
Гамлет. Кого же вы играли?
Полоний. Я играл Юлия Цезаря. Меня убивали в Капитолии. Брут убил меня.
Гамлет. С его стороны было брутально убивать такого капитального теленка. — Готовы актеры?
Розенкранц. Да, милорд. Они ждут вашего приказанья.
Королева. Поди сюда, милый Гамлет, сядь рядом.
Гамлет. Нет, матушка, тут металл попритягательней.
Полоний (вполголоса королю). Ого, слыхали?
Гамлет. Леди, можно к вам на колени? (Растягивается у ног Офелии.)
Офелия. Нет, милорд.
Гамлет. То есть, виноват: можно голову к вам на колени?
Офелия. Да, милорд.
Гамлет. А вы уж решили — какое-нибудь неприличье?
Офелия. Ничего я не решила, милорд.
Гамлет. А ведь это чудная мысль — лежать у девушки меж ног.
Офелия. Что такое, милорд?
Гамлет. Ничего.
Офелия. Принц, вы сегодня в ударе?
Гамлет. Кто, я?
Офелия. Да, милорд.
Гамлет. Господи, ради вас я и колесом пройдусь. Впрочем, что и остается, как не веселиться? Взгляните, какой радостный вид у моей матери, а всего два часа, как умер мой отец.
Офелия. Нет, принц, полных дважды два месяца.
Гамлет. Как? Так много? Ну тогда к дьяволу траур. Буду ходить в соболях. Силы небесные! Умер назад два месяца, и все еще не забыт! Тогда есть надежда, что память великого человека переживет его на полгода. Но только пусть жертвует на построенье храмов, а то никто не вспомнит о нем, как о деревянной лошадке, у которой на могиле надпись:
«Где ноги, где копыта. Заброшена, забыта». Играют гобои. Начинается пантомима. Входят король и королева с проявленьями нежности. Королева обнимает короля, а он ее. Она становится на колени перед ним с изъявленьями преданности. Он поднимает ее и кладет голову ей на плечо. Потом ложится в цветнике на клумбу. Видя, что он уснул, она уходит. Тогда входит человек, снимает с него корону, целует ее, вливает в ухо короля яд и уходит. Возвращается королева, видит, что король мертв, и знаками выражает отчаяние. Снова входит отравитель с двумя или тремя носильщиками, давая понять, что разделяет ее горе. Труп уносят. Отравитель подарками добивается благосклонности королевы. Вначале она с негодованием отвергает его любовь, но под конец смягчается.
Уходят.
