сложным было — стянуть иллулиар, не потревожив открытые раны. Не лазеры, не плазма, не взрывчатка. Казалось, кто-то небрежно рвал иллулиар, не обращая внимания на то, что вместе с пластинами брони сдирает и плоть. Я почти физически ощущал боль женщины, когда острая кромка задевала искромсанное тело.
Все это время Айя пребывала в сознании, но почти не реагировала на окружающий мир. Психосфера не читалась. Вместо нее Айю окружала серебристая пленка, гасящая любые направленные на установление пси-контакта усилия.
Капсула регенератора закрылась. Полтакта длиной в арк — и предварительное заключение диагноста: состояние пациента стабильное, угроза для жизни исключена, разрабатывается индивидуальный курс лечения с учетом специфики повреждений.
Я наконец убрал руки с прозрачно-зеленой панели регенерационного блока. Попытался поглубже вдохнуть и почувствовал, как меня наполняет бесконечное, опустошающее облегчение. Ощущение неправильности истончилось столь же внезапно, как возникло, оставив после себя бесцветную невесомую пустоту.
В следующий миг крейсер «Каиль-один» совершил прыжок, возведя между нами и агрессорами незримый, но абсолютно надежный барьер из миллионов звезд и планет.
Айя вызвала меня двое суток спустя. Я только-только успел разобраться с отчетностью и получить выговор за неисполнение прямого приказа в боевой обстановке. Точнее, этот факт был отмечен и зафиксирован в личном деле, вместе с рекомендацией пройти курс психологической реабилитации. Степень же ответственности и строгость взыскания предстояло определить непосредственному руководителю — Айе Сиини. Странно, восстанавливая в памяти события, я понимал, что действовал в нарушение основных инструкций. И не просто в нарушение, в самих действиях не было логики. Подобного рода срыв произошел впервые и в ретроспективе выглядел нелепо. Вероятно, без помощи специалистов-эмпатов действительно не обойтись…
То, что произошло с Айей, так и осталось загадкой. Корабельная система наблюдения вышла из строя, как и фиксирующая аппаратура иллулиара. Удалось восстановить лишь общую последовательность действий: блокировка и отстрел центрального двигательного отсека, разворот, лазерная и ракетная атака сброшенного блока. Переход…
Нас подобрал «Адель-три» — клон корабля, на котором моя команда уходила от преследования радориан на Эроне, того, что перемололо оружие Наблюдателей. Наблюдателей ли? События последних арков все меньше и меньше вписывались в сложившуюся картину мира, где существует только одна высшая раса, помогающая своим молодым собратьям.
После эвакуации «Адель» доставил нас на Элию. Потрепанному «Каиль» предстояло ждать ремонтника или тягача. Самостоятельно на вспомогательных и маневровых двигателях он добрался бы до ближайшей орбитальной верфи не раньше, чем через арк-полтора.
Последний раз я видел Айю во время погрузки портативного регенерационного модуля на «Адель». Потом просто не было возможности. Сразу после посадки начались осмотры, отчеты, допросы. Ничего экстраординарного, но на двое суток я фактически оказался отрезанным от внешнего мира. Да и свободного времени едва хватало даже на зыбкий пятидесятитактовый сон.
Новый кабинет руководителя контроля выглядел скромнее предыдущего. В первую очередь по размерам. Впрочем, и в интерьере присутствовал крайний минимализм: яркий розовый стол со скругленными углами, аналитмодуль, несколько стульев — и все. Ни стереокартин, ни декоративных растений. Простейший двухслойный орнамент, классическая серо-зеленая гамма. Разве что широкое, в полстены, окно, выходящее на парковую зону, немного скрашивало унылую обстановку. Почему для разговора была выбрана эта комната, сказать сложно. Как и то, чем не устроил Айю ее старый кабинет.
— Легкого пути, Рин, садись, — буднично произнесла Айя, едва я переступил порог.
Полностью избавиться от последствий ранений не удалось, несмотря на усилия регенерационного блока. Униформа контроля сидела мешковато. По-видимому, Айя не стала заниматься подгонкой, а просто взяла на размер больше. При движениях под одеждой проступали небольшие припухлости — фиксирующие повязки.
— Как ощущения от первого взыскания за профессиональную некомпетентность?
На мгновение я сбился. То, что Айя находится в состоянии легкого перевозбуждения, заметить было несложно. Вероятно, пришлось принять стимуляторы.
Вообще подстегивать нервную систему после таких ранений — не лучшее решение. Особенно с учетом того, что курс лечения явно не был завершен. Но даже с поправкой на стимуляторы формулировка выглядела излишне экспрессивной и немного детской, что ли. Под стать хаотичным переливам психополя…
Я вдруг понял, что меня смущало. Последние арки психосфера Айи была либо закрыта пси-щитом, либо выглядела абсолютно нейтральной, без единого эмоционального всполоха — ложная гамма прятала истинную ауру. Но не сейчас. Вокруг женщины кипел разноцветный водоворот, утонуть в котором мог и более искушенный, нежели я, телепат. Правда, следом пришла мысль, не является ли вихрь декорацией, столь же надежно, как и пси-щит, скрывающей внутреннее состояние.
Правда, непонятно, к чему эта игра. Да и после того, что произошло на Аури, сочетание «профессиональная некомпетентность» выглядело смешным, донельзя наигранным.
— Форма взыскания оставлена на ваше усмотрение. — Я поймал себя на мысли, что мне не нравится начало разговора. Мой поступок на крейсере сейчас казался вдвойне абсурдным. Прямое нарушение приказа… Ради чего? Ситуация к тому никак не располагала.
— Обойдемся устным выговором. — Глаза Айи блеснули. Мне показалось, происходящее ее веселит. — Ведь подобного больше не повторится, Итени Рин?
— Нет. — Я постарался ответить максимально сухо.
— Надо же, — весело проговорила контролерша, — два дня не виделись, а уже такая перемена. Ты автономнее, чем казалось поначалу. Хорошо.
Она с неожиданной теплотой улыбнулась, и я почувствовал, как снова тону в многослойном пряном пси-букете ее чувств.
— Не обращай внимания, Итени. — Она попыталась придать лицу серьезное выражение и внезапно рассмеялась. — Прости, ничего не могу поделать. Двойная доза кенци. Для моей комплекции и в здоровом состоянии многовато, а уж сейчас… Но иначе я бы и до кабинета не дошла. А мне надо было тебя увидеть. Обязательно. Иначе все закончилось бы плохо… Не обращай внимания. — Она провела рукой по
5-Тень мессии лбу. — Да, с отчетностью ты уже разобрался. Вернешься к себе — посмотри последние сводки; тут без нас много интересного случилось, быстро не перескажу… мысли путаются. И еще от меня информпакет, я надиктовала, пока меня склеивали…
— Я вызову медиков. — Когда Айя упомянула кенци, я почувствовал кислинку во рту. Химические соединения на его основе входили в состав боевого коктейля для экстренных случаев. Когда ранения значительно влияют на функционалку, когда некуда отступать.
Наркотик почти полностью блокировал болевые ощущения, а затем организм начинал сжигать себя, увеличивая скорость психомоторных реакций за счет гормонального вброса. Длилось это состояние несколько десятков тактов, потом наступала жестокая расплата.
Насколько я помнил, после применения подобных коктейлей требовался курс восстановительной химиотерапии. В отдельных случаях последствия нервного форсажа оказывались необратимыми. Как бы то ни было, за всю свою практику я ни разу не прибегал к препаратам этого класса. Но зачем его использовала Айя?!
— Не надо, сами придут. — Женщина вяло махнула рукой. — Я вызвала заранее. Еще… два такта у нас есть. Ты не задал главного вопроса, Итени.
— Какого вопроса? — Я напрягся, пытаясь понять, говорит ли Айя про медиков всерьез. Потом активировал уником. — Итени Рин. Медбригаду в комнату девятнадцать-одиннадцать. Срочно.
— Опять приказы нарушаешь? — насмешливо проговорила Айя. — Говорю же, вызвала заранее.
Новый эмоциональный всплеск был настолько сильным и неупорядоченным, что мне пришлось напрячься, отражая пси-волну. В каком бы состоянии ни находилась Айя, пси-потенциал у нее был
