невероятным.
— Но как хочешь. Тогда завтра… нет, через день… — Она уставилась на стену за моей спиной. — Уже идут. Оперативно… Ах, мы же на девятнадцатом, медблок рядом совсем… Все забываю, что кабинет не тот… Итени, информпакет просмотри сразу. Все внутри. Через день зайдешь. К ночи ближе, раньше не сумею…
Дверь откатилась в сторону.
— Иду, иду. — Айя, поднимаясь, качнулась. Шагнула навстречу троице элиан в синей форме медицинского персонала. — До блока сама дойду. — В этот раз ее голос звучал твердо. А еще я заметил, что вместо пульсирующей аляповатой психосферы вокруг Айи вновь разлилось тяжелое марево цвета ртути.
Распластавшись, элианин дважды выстрелил. Вскочил, подволакивая сломанную ногу, сделал несколько шагов и исчез. Я остановил запись. Слово «исчез» не совсем корректное, правильнее сказать, вышел из зоны действия системы наблюдения, а еще точнее — совершил локальный переход. Никаких доказательств тому не было, и все-таки в этом суждении я был уверен.
Версия о нелинейном перемещении пришла в голову не мне одному и прорабатывалась аналитическим отделом как одна из основных. Если это можно было назвать проработкой. С другой стороны, что аналитикам оставалось?
Тиги Стин родился на Сейне — среднего размера колонии, основанной около трехсот арков назад. По крайней мере именно это имя было указано в идентификационной карте, которой он пользовался во время своего пребывания на Элии. Сейчас данные проверялись, но скорее для выстраивания объемной картины. Вряд ли кто-то всерьез рассчитывал, что элианин, вторгшийся в здание Контроля, действительно окажется Тиги Стином, ни разу не покидавшим родную планету.
Тиги Стин прибыл на Элию незадолго до нашего отлета на Аури. Первое время он не предпринимал никаких активных действий. Просто искал… Что? Здесь твердых версий у аналитиков не было. Как не было обоснованных предположений, каким способом проводился поиск.
Тиги Стин не задерживался дольше суток на одном месте. При этом маршрут его путешествий случайным не являлся. Если последовательно соединять линиями города, в которых элианин задерживался, получалась графическая развертка нехитрого поискового алгоритма, известного со времен университета. Подобные алгоритмы использовались для быстрого поиска заданной области на поверхности трехмерного объекта — в данном случае шара, в роли которого выступала Элия. Куда труднее было понять, чем выделялась искомая область.
В какой-то момент Тиги Стин обнаружил то, что его интересовало. А может быть, отказался от выбранной стратегии или перешел к решению иной задачи. Единого мнения по вопросу «Почему был прерван поисковый алгоритм?» не было. Ясно одно: внимание Тиги Стина привлекло здание Контроля. Но вот то, что случилось потом, плохо поддавалось объяснению.
К настоящему моменту было ясно, что за несколько сотен тактов Тиги Стин каким-то образом сумел радикально, вплоть до коррекции скелета, изменить собственное тело. Для него не составило труда проникнуть в дом одного из сотрудников Контроля, за несколько мгновений полностью парализовать сознание владельца — телепата восьмого уровня, скопировать его внешность и идентификаторы личности.
Тиги Стин без единой заминки прошел сквозь все системы контроля, попал внутрь одного из самых охраняемых зданий планеты и словно потерял разум. Во всяком случае, с предыдущими, осмысленными, действиями его дальнейшее поведение сочеталось слабо.
Зарегистрировавшись и пройдя в кабинет, элианин покинул его, а спустя несколько тактов почти вся электроника в здании вышла из строя. Одновременно комплекс попал под сильнейший психопресс. Поток пси-излучения не был сконцентрирован ни на ком персонально. Фактически вокруг и внутри здания на пси- уровне была создана зона нестабильности, расшатывающая психополя, нарушающая их естественное течение.
Каким образом возник подобный феномен и какое отношение имел к нему Тиги Стин, точно выяснить не удалось, хотя ряд гипотез телепаты-аналитики предложили. Затем элианин вывел из строя несколько сотрудников, прорвался в кабинет Айи, где пробыл чуть меньше двух тактов, после чего разрушил одну из стен и выпрыгнул наружу. Вероятно, при приземлении он повредил ногу, хотя, учитывая высоту, повезло, что вообще смог двигаться. Тем не менее Тиги Стину почти удалось добраться до парковой зоны… и камеры наблюдения его потеряли.
Я отхлебнул тоник, подцепил с плоского зеркального подноса ломтик сви, сжевал, не чувствуя вкуса, и прикрыл глаза. Сосредоточиться не получалось. Вспыхнувший поначалу энтузиазм угас. Какой смысл пытаться выявить новые детали, если до меня тематику поработал аналитический отдел Контроля? Не дело оперативника оспаривать умозаключения аналитиков. Никакой опыт, никакой свежий взгляд со стороны не помогут. Аналитики же не берутся состязаться с воинами в боевой и тактической подготовке! Нет, заниматься загадками их задача, наша — просто выполнять приказы.
Я отодвинул неглубокое жесткое кресло, подхватил высокий стакан с пенящимся коктейлем, поднялся и вышел на веранду. Присел на широкие ступеньки.
Стена тишины. Бесконечная, уходящая в обе стороны и подпирающая небо. Казалось, протяни руку, и пальцы упрутся в холодный металл. В доме, да и на веранде, стена почти не ощущалась: ровный яркий свет, дробящийся в пятислойном орнаменте стен, тихое потрескивание висящих над анализатором стереограмм, легкий скрип деревянных пластин пола — я специально отказался от звукопоглощающих покрытий — создавали ощущение заполненного жизнью пространства…
Изменение в окружающем мире я почувствовал почти сразу. Только поначалу не мог понять, в чем именно оно состоит. Потом вдруг осознал, что изменился не окружающий мир, а я сам. Вернее, мое видение действительности.
Любопытно, почему я не ощущал этого в городе. Видимо, сказалась нагрузка последних дней. А может, мой порог чувствительности слишком высок, и пси-шум от окружавших меня элиан полностью забивал восприятие. Но стоило оказаться одному в небольшом загородном доме, принадлежащем Контролю, и на меня навалилась пустота.
Самое странное — я по-прежнему видел психополя существ, гнездившихся в норах, деревьях и траве. Даже четче, чем раньше. Но вместо того, чтобы слиться с живым копошащимся мирком, стать частью множества, я чувствовал его непонятную, отталкивающую чужеродность. Клубящийся, свитый из множества завихрений пси-фон казался пустым и бессмысленным.
Сперва я решил, что виной тому стресс и все то же напряжение. Но время шло, и давящий пресс пустоты становился лишь сильнее. А к середине ночи, выйдя на веранду, я почти физически ощутил выросшую вокруг дома стену…
Похоже, и в самом деле придется записываться на реабилитационный курс. В конце концов, что необычного в помощи эмпатов? Никому же не придет в голову отказываться от помощи медиков в случае серьезных травм? Или придет? Я вспомнил, как сидел на другой, совсем не похожей на эту веранде с перевязанной рукой, не желая использовать регенерационный модуль.
За что я тогда себя наказал? За небрежность и самоуверенность при скалолазании? И тогда упрямился, и сейчас. Любой радорианин счел бы подобное глупостью. Если осознал и запомнил свою ошибку, к чему дополнительные физические тяготы? Нерационально… А потом из рощи вынырнула турбоплатформа, пассажирами которой были Аон и Айя. Айя…
Я бесцельно вглядывался в ночную мглу. Тучи полностью скрыли небо, и разглядеть что-то, кроме силуэтов деревьев, было попросту невозможно. Легкий ветерок осторожно погладил по руке. Я пригубил тоник. Айя… Вчера мы виделись несколько тактов, и за это время мое отношение к собственной провинности вновь сменилось на противоположное.
Я по-прежнему понимал недопустимость нарушения приказов, видел определенную… поспешность в своих действиях, но называть их нелогичными или бессмысленными… Абсурд. Безопасность Айи — что важнее этого? Нет ничего удивительного в том, как я действовал. В том, что старался свести к минимуму риск для ее жизни. Да, возможно, мое вмешательство оказалось избыточным, но откуда мне было знать? Имел ли я право оставаться на месте, если от моих действий хоть что-то зависело? Очевидно — нет. Даже
