Преступники и преступления. Законы преступного мира. Паханы, авторитеты, воры в законе

Из автомобилей высыпало два-три десятка человек. Никто никуда не спешил, слышался женский смех, небольшая группка мужчин респектабельного вида курила возле «Линкольна». Мимо сборища дважды проехала патрульная автомашина милиции, но ничего антиобщественного возле тюрьмы не заметила. В полночь от толпы отделились двенадцать человек, направились к воротам тюрьмы и скрылись за ними…

Штурмовать Бутырку решили в 0.40. Все переговоры ФСК и РУОП вели по рациям на спецчастоте, которая не позволяет перехватывать сигнал «чужим» приемным устройством. Каждый выход на связь фиксировался по секундам и записывался на диктофон (своеобразный «черный ящик», только сухопутный). Для этого пользовались рациями ФСК. Как оказалось, опасения не были напрасными: братва имела в автомобиле приемник и лениво слушала все переговоры милицейских постов и патрулей.

Получив приказ, бойцы спецназа оцепили толпу, стоящую возле тюремной арки, и уложили всех на землю. Майские дни выдались теплые, и никто не простудился. Шесть офицеров спецназа ворвались на КПП. Первым контролером была женщина, дежурившая на главных воротах. В мгновенье ока ее прижали лицом к стене. Вооруженный прапорщик едва успел расстегнуть кобуру, как уже лежал на грязном полу с завернутыми назад руками.

«Игла» проникла в здание тюрьмы, блокировала кабинет дежурного помощника начальника СИЗО и ворвалась в помещение. Дежурный и его заместитель ошарашено уставились на камуфлированных гостей, лица которых скрывали черные маски. Команда «На пол! Оба!» оказалась излишней: штурмовики «вручную» уложили ночное начальство среди кабинета…

В ту ночь Сергей Липчанский по кличке Сибиряк и его друзья решили навестить вора в законе Шакро-старого и нескольких орлов солнцевской группировки, которые томились в застенках. Программа визита выглядела скромной и без выкрутасов: выпили, закусили, обсудили новости, разошлись по камерам и автомобилям. Собрав щедрые гостинцы воровская братва не забыла и о длительном воздержании узников. На сходку пригласили женщин.

Шакро Какачия (по данным МВД пятидесятитрехлетний вор контролирует Щукинский рынок и Тушино) был приятно удивлен, увидев перед собой мощного улыбающегося Сибиряка. Тем временем женщины принялись распаковывать угощения: коньяк, фрукты, консервы, красную икру, салями. Один из солнцевских братков тотчас же уединился с дамой в служебном кабинете СИЗО, взяв ключ у дежурного контролера. Ночное застолье планировали закончить под утро. Спецназ прибыл явно не вовремя.

При обыске гостей и их багажа кроме продуктов обнаружили лекарства, дезинфицирующие средства, бинты, наркотики и два сотовых телефона, чтобы арестанты могли общаться с внешним миром без помощи дороги. У Сибиряка забрали пистолет «ТТ» с полным боевым снаряжением. Его спутники были вооружены «браунингом» и револьвером.

Под конец операции всплыла еще одна пикантная подробность из жизни столичных тюрем. В одном из служебных помещений спал офицер внутренней службы, которого так и не смогли добудиться. Старший лейтенант бьш мертвецки пьян и в полном обмундировании мирно посапывал на диване. Выяснилось, что он в тот вечер гостил у друга и загрузил желудок водкой так, что нести ее домой уже не хватило сил. Да и супруга вряд ли бы оценила такое титаническое усилие. Старлей решил провести ночь в родной тюрьме, примостившись на диване служебного кабинета.

В четыре утра, когда бойцы спецназа готовились покинуть следственный изолятор, возле главных ворот тюрьмы вдруг затормозил джип. Из него выпрыгнули четверо дюжих молодцев с квадратными челюстями и вразвалку пошли к контрольно-пропускному пункту. «В чем проблемы, начальник?» — пробасил один из них, обращаясь к группе камуфлированных бойцов в масках. Оказалось, что на джипе «Чероки» прибыли быки, которым сообщили о «каких-то непонятках» в СИЗО № 2. Они прибыли в тюрьму разобраться и при удобном случае кому-нибудь «пощупать морду».

В ночь на 21 мая задержали 34 человека, семеро из которых так и остались в Бутырке — против них возбудили уголовное дело. Были арестованы и четыре «гостеприимных» сотрудника СИЗО. Сибиряка обвиняли только в ношении огнестрельного оружия. Ночной инцидент не вылился в уголовное дело. Шить криминал в последнем случае было бы глупо: Липчанский не брал Бутырку штурмом, не подкупал публично вертухаев, а лишь зашел навестить старого друга вне графика свиданий, используя рассеянность охраны. Провал бутырского сходняка не лишил вора личных контактов с штатным персоналом СИЗО, который его уважает и обоснованно побаивается.

Содержать Сергея Липчанского в Бутырке, где он пользовался огромным авторитетом среди зэков, администрация не решилась. После недолгих проволочек Сибиряка перевозят в «Матросскую тишину», но и там он начал наводить порядки: требовать для уголовников побольше мяса в баланде и хлеба помягче. Это обошлось вору в десять суток карцера. В тюремных камерах запахло бунтом. Не искушая в очередной раз судьбу (1994 год для российских СИЗО выдался крайне неспокойным), воры в законе подогревали массовое недовольство режимом содержания и в любой день могли начать разморозку хат.

Именно так произошло несколько месяцев спустя в известной Бутырке, когда тысячи зэков объявили голодовку. Тогда газеты писали, что причиной массовых беспорядков стало избиение вора в законе во время его пребывания в карцере, УИД отвозит Липчанского в Лефортовский СИЗО. О прибытии законника, прославившегося бутырским сходняком, тамошняя братва уже знала и ждала его с нетерпением. Среди блатарей он имел радушный прием, чего не скажешь о персонале бывшей тюрьмы КГБ.

Свои детские годы Сергей Липчанский вспоминает с грустью. Он вырос в небольшом поселке под Братском, в многодетной семье, которая рано лишилась отца-кормильца. В шестнадцать лет Сергей попадается на краже личного имущества, но райнарсуд, учитывая его юный возраст, отсрочил приговор. После второй кражи Липчанский отправляется в воспитательно-трудовой лагерь. Спустя несколько лет Сергей приезжает домой и попадает на похороны матери. Он перебирается к родственникам, но очень скоро чувствует себя обузой и решает податься в Сибирь, где намеревается с помощью своей могучей комплекции (здоровьем Сибиряк и впрямь не был обделен) заколачивать длинный рубль. Позднее он скажет: «Мое детство было не из легких, но я о нем не жалею. Иначе бы не стал тем, кем я есть сейчас».

Из Урала судьба забросила Липчанского в Приморье, где он сколотил вокруг себя преступную группу и принял роль лидера. Благодаря прирожденной интуиции Липчанский без труда находил «объекты», где имелся излишек денежных средств, и так же легко их изымал. Говорят, что в конце 80-х годов он, будучи в Иркутской области, встречался с Вячеславом Иваньковым, который в то время сидел в Тулунской тюрьме крытого режима.

Вояжи по Дальневосточной части России закончились для Сибиряка в 1989 году, когда он прибыл в Москву к своим блатным приятелям. Тогда-то он и познакомился с бутырскими камерами, коридорами и прогулочными дворами. С первых же дней обитания в СИЗО № 2 Сергей заявил о себе. С сокамерниками держался с достоинством, но без вызова, знал многих уральских и приморских авторитетов, за оскорбление мог избить так, что обидчика приходилось отливать (были и такие случаи). Тогдашним обитателям Бутырки Сибиряк запомнился еще и тем, что всегда имел при себе крупные деньги. У него регулярно проводили обыск, изымались солидные суммы (иногда до тысячи рублей), но бедствовал Липчанский, как правило, недолго. В первое время за регулярное нарушение внутреннего распорядка он перебирался в карцер, но «приручить» зэка так и не смогли. Шел Липчанскому лишь 22-й год, что, однако, не помешало ему сблизиться с такими московскими знаменитостями, как Леонид Завадский, Шакро Какачия, Валерий Длугач. Вскоре состоялось торжественное посвящение в воры.

За два года бутырской кичи он заставил с собой считаться даже персонал тюрьмы. За широкими плечами Сибиряка стояли тысячи подследственных, готовых поддержать авторитета голодовкой или открытыми беспорядками. Рассказывают, что Сибиряк в последние месяцы пребывания в Бутырке (провел он там без малого четыре года) жил в отдельной камере, куда принесли диван, видеотехнику и кондиционер. В свободное от досуга время вор любил пройтись в одиночестве прогулочным тюремным двором и зайти к друзьям в соседнюю камеру поиграть в карты. Спиртообильных застолий в его камере не наблюдалось: к табаку, алкоголю и наркотикам питал полное равнодушие, однако всем этим добром не забывал греть блатную братву.