Бороться с этим было бесполезно. В этот миг у них не было ответов. Только взаимная потребность, желание, перевесившее все причины, по которым им надлежало держаться подальше друг от друга.
Ими завладела страсть.
Желание бушевало в них. Ее руки гладили его, и это было восхитительно.
Дерек сознавал, что это безумство. Ланди послал ее сюда и теперь ждет отчета. Ради всего святого, они в его доме!
Но она так сильно его возбуждала, что сейчас ему было все равно!
Выглянув из ниши, Дерек заметил, что дверь соседней комнаты находится всего лишь в паре ярдов от них. Не прерывая поцелуя, он повел туда Лили. За дверью оказалась полутемная гостиная, которую он уже успел обследовать, когда искал кабинет Эдварда.
Дерек втолкнул туда Лили. Она не сопротивлялась.
Оба очутились в комнате со сдвинутыми шторами.
Он запер дверь.
Натыкаясь на мебель, они рвали друг с друга одежду: любовники, запутавшиеся в паутине желания. Его плоть пульсировала, грозя вырваться на волю. Он не помнил, как уложил ее на широкую круглую оттоманку и сам встал рядом на колени.
И поколебался, потрясенный нежданной глубиной своего благоговения перед ней. Он почти дрожал, боясь коснуться Лили, но ее тихий стон снова подтвердил силу ее желания.
Одним движением он поднял ее юбки.
Она приподнялась на локтях, наблюдая, как он целует и кусает ее грудь сквозь тугой узкий лиф платья.
— Ты так прекрасна. Вся, с головы до ног, — шептал он, гладя ее обнаженные ноги и бедра. Лили самозабвенно откинула голову, наслаждаясь его ласками. Ее фарфоровая кожа порозовела, губы набухли и повлажнели от его поцелуев.
Потрясенно глядя на нее, он наклонился и припал ртом к ее колену. Тихий, задыхающийся смех слетел с ее губ, когда он стал медленно целовать ее ногу. И оставил след на мягкой плоти внутренней поверхности бедра, где только она увидит его. Конечно, через несколько дней синячок поблекнет. Всего лишь маленькое напоминание о нем. Коснулся повлажневшего естества кончиком пальца, осторожно раздвинул тонкие светлые завитки, скрывавшие средоточие ее женственности.
Она негромко вздохнула. Он придвинулся ближе, притягиваемый теплым мускусным запахом.
Обуреваемый сладострастным восторгом, он ласкал ртом и языком сладкую плоть и крошечный каменно-твердый бугорок. Осыпая его поцелуями. Гладя шелковистую кожу живота и ног. Наслаждаясь ее невинностью и забываясь в блаженстве познания этого нежного тела.
Ее вздохи и тихие стоны, каждое движение бедер подсказывали ему, как сильно она хочет продолжения.
Он жаждал обладать ею, сделать своей. Всю. От крошечных пальчиков на ногах до тонких пальцев рук. До шелковых волн ее светлых волос. Но сомнительно, что это будет ему позволено до свадьбы.
Дереку была невыносима мысль о том, что Лили будет принадлежать другому. Ее стоны стали громче. Она вцепилась в его плечи, как утопающая.
— О Дерек!
Волна за волной пробежала по ее телу, потом она растянулась на оттоманке и блаженно закрыла глаза. В комнате снова зазвенел колокольчик ее смеха.
И эта тихая музыка ее удовлетворения заставила его задохнуться от радости. Он наблюдал за ней, счастливо улыбаясь. И не вставая с колен, одернул и расправил ее юбки.
— О, Дерек, это было невероятно! Чудесно! Никогда не представляла, что на свете может быть такое!
— Все еще хочешь выйти за Эдварда?
Лили блаженно зажмурилась.
— Ты невозможен! — промурлыкала она.
— А ты прекрасна, — пробормотал он, гладя ее руку.
— Но мы не должны быть здесь, верно? Полагаю, мы оба очень нехорошие!
— Ты — никогда. Я — возможно. Но ведь никто не приковал тебя цепями. Ты пришла сюда, повинуясь своим чувствам.
Она снова приподнялась на локтях и послала ему негодующий взгляд, очевидно, рассердившись на непочтительный тон.
— Дверь вон там, — хитро улыбнулся он. — Мы оба знаем, что ты не хочешь ею воспользоваться.
Лили нахмурилась, села, лениво обняла его за шею и надула губки:
— А я-то думала, мы попрощались еще на прошлой неделе.
— Я тоже так думал. И все же мы почему-то снова вместе. Похоже, сопротивляться просто нет смысла.
— Нет.
Она стала гладить его грудь, не сознавая, как сильна все еще бушевавшая в нем похоть.
Дерек, жадно впитывая взглядом любимые черты, вдруг заметил отсутствие столь знакомой детали.
— Сегодня я что-то не вижу на вас бриллиантовых сережек, мисс Балфур, — прошептал он, нежно прикусывая ее мочку.
Лили хихикнула и с таинственной улыбкой отстранилась.
— Нет, мой майор. Не сегодня.
— Этим ты хотела дать понять, что я у тебя в немилости? — усмехнулся он, удивляясь тому обстоятельству, что маленькие бриллиантовые сережки так крепко их связали.
— Не совсем.
Она лукаво блеснула глазами:
— Боюсь, они не подходят к моему платью.
— А мне казалось, девушки считают, что бриллианты подходят к любому платью.
— Я скучала по тебе, — призналась она, меняя тему и гладя его волосы. — Мне кажется, что я живу как во сне в те дни, когда не вижу тебя.
Боже, как страстно он ее желает!
— Я постоянно думаю о тебе. И так старался держаться подальше от тебя.
Они долго молча смотрели друг на друга.
— Это не должно было случиться, верно? — вздохнул Дерек.
— Я рада, что случилось. Поцелуй меня! Поцелуй сейчас!
Она притянула его к себе, и он со счастливой улыбкой завладел ее губами.
Он снова должен подарить ей наслаждение, да. Есть еще время для одного быстрого…
— Мм… так лучше, — выдохнула Лили, прервав сладострастные мысли Дерека. — Кажется, прошли столетия с тех пор, как я видела тебя! Как поживаешь? И как поживает твоя пациентка?
— Лошадь?
— Разумеется, — фыркнула она.
— Намного-намного лучше. Она даже получила кличку.
— Неужели?!
Он щелкнул ее по носу.
— Я назвал ее Мэри Нонсач. В твою честь.
— Я так польщена!
— Думаю, ты будешь приятно удивлена, когда снова увидишь мисс Мэри. Мы с Гейбриелом водили ее под седлом на корде. Прекрасно двигается, и счастлив сказать, что очень скоро передам ее новой владелице.
— Ты продал ее? — негодующе воскликнула Лили.
— Нет, дорогая, я отдаю ее тебе.
— Мне?! — ахнула Лили с детским изумлением.
Дерек тихо рассмеялся:
