предложено через день-другой посетить председателя, лорда Синклера, чтобы узнать, когда деньги будут готовы к перевозке.
— В армии этому будут очень рады! Три миллиона фунтов стерлингов, говоришь? Должно быть, их просто убивает мысль о необходимости расстаться с такой суммой!
— Знаю, — ухмыльнулся Дерек. — Но, заметь, они не имеют никакого права удерживать наше жалованье! Парламент всего лишь поручил им отсылать золото армии. Им просто нравится сидеть на мешках с деньгами. Возможно, надеются, что все о них забудут.
— Будем надеяться, что промедление не привело к чересчур большим потерям, — пробормотал Гейбриел.
Братья обменялись мрачными взглядами.
— Для них как Индия, так и эта война не являются чем-то реальным, — кивнул Дерек и, тряхнув головой, добавил: — Проклятые штафирки!
— Точно, — согласился Гейбриел, и Дерек налил себе еще бренди, отсекая кошмарные воспоминания о последней битве и стреле, прошившей тело его брата.
В тот ужасный день, в пылу битвы, Дерек схватился сразу с тремя противниками и совершенно забыл о лучниках. Гейбриел вовремя заметил угрозу и заслонил брата собой.
Дерек так и не смог простить себя за то, что оказался недостаточно проворен и не увидел, что происходит. Гейбриел был не просто его братом и сослуживцем, но и лучшим другом, и чем-то вроде идола.
Дерек много дней ухаживал за ним, особенно после того, как в рану попала инфекция.
Но, слава Богу, за последние месяцы Гейбриел, обладавший железной волей, так и не выказал намерений пересечь реку Стикс, но перенесенное испытание породило немало опасных вопросов в уме Дерека. Стоит ли их солдатская профессия таких страданий? И чем все это кончится?
Но пока что он не смел искать ответы на эти вопросы, особенно теперь, когда все невзгоды остались позади.
И лучше обо всем забыть.
Отбросив сомнения, он снова приложился к бренди, после чего повернулся к брату:
— Как ты себя чувствуешь сегодня?
Гейбриел пожал плечами.
Дерек молча ждал.
— Так хорошо, как можно было ожидать при таких обстоятельствах. Особенно для человека, который давно уже должен был лежать в могиле, — ответил наконец Гейб и тут же сменил тему, словно не желая говорить о физической боли, которую приходится терпеть. Точно так же, как Дерек не хотел говорить о боли душевной.
— Итак, что теперь будет? — спросил Гейбриел.
Вполне справедливый вопрос.
— Морское министерство соберет флотилию, чтобы сопровождать все эти сокровища в Индию, где их так ждут.
— Но это означает, что скоро ты нас покинешь!
Дерек молча смотрел на брата.
— И ты планируешь быть на борту одного из судов, когда они отплывут в Индию?
Почему Гейб спрашивает? Он достаточно хорошо знает ответ. Одна школа, один полк. Они почти не разлучались. Неприятно обсуждать их неминуемое расставание.
— Знаешь, мы все хотим, чтобы ты остался, — пробормотал Гейбриел. — И отец, и Джорджиана, и я.
— Не могу.
— Это опасное дело, парень. Нам повезло выйти оттуда живыми.
Гейбриел поморщился и прижал руку к едва зажившей ране.
— Что с тобой? — поспешно спросил Дерек.
— Все в порядке, — отмахнулся брат. — Мне кажется, что нам дали второй шанс. Зачем рисковать?
Дерек присмотрелся к брату. Будь на месте Гейба другой человек, можно было бы заключить, что встреча со смертью лишила его необходимой отваги, но Гейбриел Найт не из таких.
— Нужно ли напоминать тебе, брат, что ты первенец? — ответил Дерек нарочито беспечным тоном. — Это ты унаследуешь состояние отца, а мне, как младшему сыну, приходится искать удачи и славы в битвах. Надеюсь, ты не желаешь обречь меня на неизвестность?
— Лучше быть обреченным на неизвестность, чем просто обреченным.
— Так ты растерял все свои амбиции?
— Я просто радуюсь, что выжил.
— Естественно, но давай не забывать, кто мы. Мы с тобой не рождены посредственностями, а что может предложить гражданская жизнь, кроме унылого бесцветного существования?
— Пропади пропадом все твои амбиции!
Гейбриел подался вперед. Призрак былой вспыльчивости омрачил и без того смуглое лицо.
— В жизни есть кое-что поважнее удачи и славы, Дерек.
— Прошу прошения?
— Ты всегда твердишь, что положение младшего брата вынуждает тебя служить в армии. Но мы оба знаем, что твоего доверительного фонда вполне хватит, чтобы вести иной образ жизни, если ты, конечно, этого захочешь.
— И какой именно образ жизни? — уточнил Дерек.
— Не знаю… ты мог бы купить землю. Ферму или что-то в этом роде.
Дерек недобро рассмеялся:
— Я? На коровьей ферме? Прости, приятель, ты не с тем говоришь. Господи милостивый, овес и ячмень! Меня вряд ли можно считать аграрием.
— Откуда тебе знать? Ты никогда ничем другим не занимался.
— Я не могу отвернуться от своих людей.
— Зато можешь отвернуться от семьи?
Дерек съежился.
— Сам знаешь, отец уже стар, — настаивал Гейбриел. — Он не вечен. И как насчет нашей сестры? Неужели тебе не хочется увидеть будущего племянника или племянницу? А как насчет малыша Гриффа — Мэтью? Он тебя обожает.
— Можно подумать, я никогда не вернусь!
— Можешь… и не вернуться, — медленно выговорил Гейбриел.
Дерек долго смотрел на него, прежде чем ответить:
— Мне нужно поквитаться кое с кем в Индии, брат. И я не успокоюсь, пока не сделаю этого.
— Если ради меня, то не стоит, — предупредил Гейбриел, покачивая головой. — Нет, черт возьми. Забудь.
— Забыть? — повторил Дерек, гневно вспыхнув.
— Это был честный бой. Ты жаждешь мести только потому, что винишь себя за случившееся со мной. Но вот я тебя не виню. Ты мой брат. И я, конечно, отдам за тебя жизнь.
— Ты так раздражающе благороден, — пробормотал Дерек, изучая потолок и стараясь не взорваться.
— Ты бы сделал то же самое для меня, — рассмеялся Гейбриел, с усталым видом откидываясь на спинку дивана. — Я спас твою задницу не для того, чтобы ты возвращался на поле боя и позволил себя убить. Но больше ни слова на эту тему. Я сказал все, что хотел. А ты делай все, что пожелаешь.
— Почта уже была? — спросил Дерек, решительно меняя тему.
— На столе.
И вправду, под папками, на серебряном подносе, лежали письма. Он вытащил кипу приглашений и счетов, а заодно с полдюжины записочек на бумаге пастельных тонов, благоухавших различными сортами дорогих духов.
