феноменальное возвышение Ая от могущественного придворного во времена Аменхотепа III до царя.
«Он был царским писцом, носильщиком опахала по правую руку от царя, управляющим царскими лошадьми, главой лучников, жрецом богини Мут, ведущим на празднике круговорота богов, канцлером царя Нижнего Египта, мэром Фив».
Затем, хотя его утверждение о родственных связях с царским домом было весьма неопределенным, он был «наследственным принцем Фив».
И наконец, теперь – «Аем, царем Египта».
Однако последней чести он добился после смерти, его провозгласили богом, ему молились.
Ай не мог добавить к своему новому титулу «царь царей», как это делали предыдущие правители. У него не было царственных вассалов, могущих прислать поздравительные послания и подарки новому монарху.
Большая часть их была утрачена во времена Эхнатона. Египет пережил изменения, восстание и войну. Предполагается, что торжества по случаю коронации царя Ая не праздновались так пышно, как при коронации других царей. Ай был старым человеком, а страна пребывала в летаргии.
Однако эта летаргия не объясняет, почему человеку незнатного происхождения было позволено занять трон после смерти Тутанхамона. Египет всегда очень гордился чистотой крови своих царей. Ай, который смог правильно организовать столько судеб, очевидно, не имел трудностей и со своей собственной. Его низкое происхождение было скрыто за утверждением, сделанным на могилах его и Тутанхамона:
«Отец Бога-Царя, Божественный Отец Ай».
Это было истолковано в том смысле, что он был тестем Эхнатона и претендовал на трон именно как отец царицы Нефертити.
Но существуют и другие версии. Было найдено голубое стеклянное кольцо с именем Ая и третьей дочери Нефертити Анкесенамон. Подобное кольцо может свидетельствовать о соправительстве. После смерти Тутанхамона Ай мог делить трон с его вдовой. Однако все же более популярной является теория, что он получил трон из-за родственных отношений с Нефертити.
Тот факт, что никто не оспаривал его вступления на трон, указывает на влияние, которым Ай обладал в Египте. Повсюду его уважали за мудрость. Он умел идти своим путем, даже находясь между воюющими группировками приверженцев двух конкурирующих богов. Его равно уважали жрецы Амона и Атона. Все знали, как много он сделал для укрепления трона, удерживая ослабевающую восемнадцатую династию. Когда, в конце концов, он выступил в открытую, Египет правильно оценил смысл этого последнего шага – последней попытки Ая спасти династию.
Но его врагом был возраст. Слишком поздно Ай добрался до трона. На сорок, тридцать, даже на двадцать лет раньше – и у него хватило бы сил поднять страну. Теперь же он был почтенным, достойным патриархом. У него не осталось ни времени, ни сил, чтобы спасти Египет, разрушенный за время правления Эхнатона. Тем не менее, как царь, Ай одержал одну бесспорную победу – пока он был жив, он не давал угаснуть восемнадцатой династии.
И все же это не могло удовлетворить Египет. Страна утратила две трети своего первоначального могущества. Экономика разрушена, военные легионы уничтожены, флот захвачен хеттами. Большая часть азиатской части империи утеряна. Египет нуждался в молодом и агрессивном царе-завоевателе.
С этой ситуацией и столкнулся суровый патриарх, занявший место на гибнущем троне. Ай уже не был тем человеком, в котором нуждался Египет, но он знал такого человека. Ай узнал его совсем молодым, вырастил по своему образу и подобию и дал власть.
Хармхаб был отлит по той же мерке, что и сам Ай. Оба были железными людьми. Оба выбрались из низов.
Как объяснить судьбу этих победителей, поднявшихся из ниоткуда и достигших высот власти? Такие люди обладают неистощимой энергией и неусыпной бдительностью. Их честолюбие не знает колебаний, они всегда готовы к следующему шагу, готовы использовать любую лазейку, но не упустить свой главный шанс. Они знают, когда необходимо польстить, а когда нужно нападать. Таким человеком был Ай. Теперь настал час «простого служаки» Хармхаба.
Но была между ними и разница. На всем пути своего восхождения Хармхаб никогда не испытывал чувства благодарности.
Ай строил планы, маневрировал и пробивался к власти, помогая многим и увлекая их за собой. Хармхаба интересовала лишь единственная судьба – своя собственная.
В нью-йоркском музее «Метрополитен» стоит статуя Хармхаба, которая полностью отражает его характер. Мы видим перед собой этакого Яго, сутулого, с узкими глазками, затаившегося в ожидании удобного случая. Именно в таком человеке, безжалостном и способном на решительные действия,
«Бойтесь великого визиря!» – предостерегали древние фараоны против предоставления слишком большой власти тем, кто им служил. Мудрый Ай должен был бы знать о решительности и потенциальной опасности Хармхаба. Но силы его были на исходе, он сделал последнее, что мог, чтобы защитить память Эхнатона, Нефертити и ее город. Кто еще, кроме Хармхаба, мог поддержать слабеющий трон, занятый постаревшим, но все еще храбро сражающимся Аем?
Ай не мог бы занять трон без помощи Хармхаба. Его правление свидетельствует о возросшей власти его протеже. Он сам вложил в его руки бразды правления, которые другие цари когда-то доверяли ему самому.
Бристед проследил путь, пройденный Хармхабом. По его данным, Хармхаб был выходцем из семьи, когда-то принадлежавшей к мелкой знати. Каждый шаг его жизни свидетельствует о решении занять высокое положение, которого, по его мнению, он был достоин. При жизни царя Эхнатона он занимал должность придворного и всячески восхвалял достоинства своего повелителя. В Сак-каре около Мемфмиса он построил для себя внушительное захоронение, отражающее его стремление к власти. Со стен захоронения на нас смотрит величественный образ Хармхаба, как будто уже тогда он знал, что увенчает свой лоб царственным аспидом.
Хармхаб правильно выбрал сферу своей деятельности – армию со сломленным моральным духом, потерпевшую множество поражений. Победы хеттов подорвали силы великой военной машины, которую в течение веков создавали египетские цари, особенно Тутмос III. Хармхаб, любимец и доверенное лицо Эхнатона, не испытывал трудностей, возвышая себя, простого штатского писца, до ранга генерала. Он стал хорошим офицером. Он обладал четким и реалистичным умом, как раз таким, который следует иметь военному.
Когда Эхнатон умирал, а вместе с ним умирали «амарнская революция» и дух Атона, Хармхаб впервые показал себя сильной личностью. Он вновь собрал армии, даже провел дополнительный набор, и возмущенно требовал разрешения вступить в войну, но ему так и не удалось сломить сопротивление умирающего в Амарне царя. Однако Хармхаб уже начал восхождение, непреодолимое, как восход солнца. Все, что он теперь делал, посвящалось Амону, и именно на нем были сконцентрированы надежды фиванских жрецов на восстановление старого бога.
Нам не многое известно о деятельности Хармхаба во время короткого правления Сменхкары. Возможно, Ай и молодой царь были достаточно сильным тандемом и не собирались полностью удовлетворять притязания Амона. Однако времена меняются, и Сменхкару сменил мальчик-царь Тутанхамон, и тут уж Хармхаб не упустил свой шанс.
Теперь, окидывая взглядом происшедшие события и яснее представляя себе характер Хармхаба, мы видим, как шаг за шагом он принуждал мальчика Тутанхамона сначала сменить имя, потом переехать из Амарны в Фивы, затем заключить мир со жрецами Амона. Эхнатон, Сменхкара, Тутанхамон – все они были лишь ступеньками его карьеры, все способствовали продвижению Хармхаба и дарили ему подарки. К тому времени, когда Ай стал царем, Хармхаб был одним из богатейших людей Египта. Особенно его возвысил Тутанхамон, который больше всех нуждался в его силе. Он сделал генерала Хармхаба главным царским советником и верховным командующим всеми египетскими армиями.
Он не мог этого сделать без согласия Ая, который был ему ближе, чем Хармхаб. Однако Ай никогда не был воином, а Тутанхамону требовалась могущественная помощь. Когда он приехал в Фивы, он едва вышел из детского возраста. Поэтому Ай полностью поддерживал Хармхаба, который, будучи главнокомандующим, прилагал максимум усилий, чтобы восстановить боевой дух и силу деморализованной армии. Восстановив
