зарядил ее одежду уже в тот день, когда мы встретились «У Буратины». Так что зря я тогда восторгался отсутствием хвостов…
Потом все так же, за руку, Полина притащила меня в спальню.
«А может вам придумать что-нибудь эдакое, что могло бы спровоцировать преступника на активные действия?» – сказал мне вчера Константинов.
Я был с ним абсолютно согласен, только не знал, что предпринять. И сейчас я понял, что
Глядя на то, что скрывал полупрозрачный бюстгальтер, сделаться Арчи оказалось нетрудно. Он безотказно просыпался во мне, когда я видел обнаженную женскую грудь.
Между тем Полина гнула свою линию. Она медленно стянула с плеч блузку и сбросила ее на ворсистый ковер. Потом стащила с меня рубашку и брюки, и это было последнее, что она сделала сама. Дальнейшее проделывали уже мои руки. Мы устроились прямо на ковре, рядом с блузкой, обитавшее в которой чудо нанотехники впитывало в себя все звуки, которые мы издавали.
В этом возрасте тело миллионерши почти ничем не отличается от тела небогатой женщины, разве что оно более гладкое и упругое, поскольку миллионерша пользуется дорогими косметическими средствами и через день встречается с массажисткой. А в прочих делах всё – то же.
Розовые соски, банально похожие на спелые вишни, так и притягивали мои губы, и я не мог не поддаться этому притяжению. Знакомо было и дальнейшее – и влажный рот, и плоский упругий живот, и треугольник волос внизу, и вызывающие дрожь прикосновения, и неразборчивые слова, перемежающиеся стонами. Необычно было только одно – эти слова и стоны, кроме меня, слышал сейчас как минимум еще один человек. И в происходящем это было главное. И хотя я сейчас был всего-навсего провокатором, дело я делал с чувством, толком и расстановкой. Подслушнику оставалось только облизываться. Или призывать на мою голову все громы и молнии.
43
Потом мы на пару отправились в душ, и там последовало продолжение. Поскольку «жучок» остался в спальне, это была уже не провокация, а если и провокация, то против меня, а я не железный. Не в смысле, что мне не хватило сил, а в смысле, что я снова не устоял.
И мы снова упивались друг другом, стоя под теплыми струями, бьющими с разных сторон.
Потом Полина спросила:
– Милый, ты не хочешь кофе?
– Конечно, хочу, – отвечал я. – Организм после таких нагрузок требует подкрепления.
Я подмигнул ей с самым похабным видом, а она ответила мне не менее сальной улыбкой.
– Но прежде всего я хочу посмотреть то, ради чего сюда приехал.
– А разве ты приехал сюда не ради меня? – невинно спросила Полина.
– Ради тебя, ради тебя, – соврал я, – но на тебя я уже посмотрел. Пора глянуть и на кое-что другое.
Разумеется, после, как выражаются женщины,
– Уверяю, другое будет совсем не так интересно, как я, – сказала Полина. – Идем!
Она отвела меня в кабинет и усадила за ноутбук. Достала из ящика стола флэшку. Я взялся за просмотр собранной «Буряком» информации, а сама Полина отправилась в самое женское в любом доме место. Я имею в виду кухню, разумеется, а вовсе не то, что представили себе вы…
Просмотр много времени не занял. Полина оказалась права – информация была неинтересной.
Георгий Карачаров и в самом деле нанял «Буряка с партнерами» в тот день, когда я объявился в «Бешанзерсофте». Агент Андриан Чертков впервые столкнулся со мной в клубе «Красный кентавр». В тот же день они сели мне на хвост. Опытные ребята, они быстро сумели выяснить, чем именно я интересовался, поставили наблюдение к дому, где жил художник Симонов, любовник Бердникова, и оттуда начали наблюдать за мной. Они быстро разобрались, кто я такой, но продолжали слежку – наверное, рассчитывали с ее помощью получить какую-то информацию. И в самом деле, чем черт не шутит!.. Марьяну они на заметку взять не успели – просто потому, что в первый раз я встречался с нею до установления слежки, а во второй – когда они следить уже закончили. В офисе «Бешанзерсофта» Чертков не появлялся – сразу после меня делать там ему было абсолютно нечего.
В общем, вся эта информация не стоила даже ломаного гроша, и я, к стыду своему, даже обрадовался, что отданный за нее грош неломаный был изъят «Буряком» не из моего кармана…
В кабинет вошла Полина, принесла на подносе чашку с кофе и сахарницу, потерлась носом о мое ухо. Шаги ее босых ног на пушистом ковре казались трепетом крыльев бабочки.
– Ну, что скажешь, Максим? Не зря я потратила деньги? Пригодилась тебе информация?
Я не стал ее разочаровывать.
– Да, кое-что для меня оказалось новостью. Твои труды и деньги даром не пропали.
Из одежды на Полине был только китайский халат, желтый с красными драконами, короткий, чуть ниже пояса. Немалым его достоинством было то, что он почти ничего не скрывал и подчеркивал красоту и длину ног хозяйки. Но главное, в нем не водились «жучки».
Полина передала мне чашку и угнездилась в кресле, стоящем под старинным торшером – кабинет был обставлен в стиле ретро, и торшер этот казался едва ли не самой старинной вещью здесь. Впрочем, было кое-что и подревнее: книги.
Я встал из-за стола, прошел вдоль шкафов. Тут встречались даже издания конца девятнадцатого века. Мое внимание привлекло собрание книг Райдера Хаггарда из «Библиотеки романов» (Приключения на суше и на море). Я открыл один из переплетенных вручную томиков, полистал. Это была «Дочь Монтецумы» в переводе А. А. Энквиста, издание небезызвестного П. П. Сойкина – с ятями и твердыми знаками на концах многих слов. На обороте титула присутствовала надпись «Дозволено цензурою. СПб., 14 января 1903 г.». Черт-те какая древность!..
– Слушай, дочь Монтесумы, – сказал я. – Это твои книги?
Полина не улыбнулась моей неудачной шутке.
– Родителей мужа. Они уже умерли, Петр был поздним ребенком.
– А твои батюшка с матушкой? – Я отхлебнул из чашки.
Кофе показался мне самым обычным, разве что чуть отдавал жженым. Наверное, у нее какая-нибудь особая кофеварка. Только для VIP-персон…
– Они, слава богу, живы. Живут под Тамбовом, в Дубровке. По-моему, я тебе говорила, откуда родом.
– Да, говорила.
Полина потрепала полу халата, посмотрела на свое обнаженное бедро, перевела взгляд на меня.
Я тоже пялился на ее бедро, и все происшедшее между нами казалось мне чем-то нереальным, давним, почти забытым.
– Жалеешь о том, что произошло? – Полина прикрыла полой халата треугольник светлых волос над лобком.
Я пожал плечами:
– Не знаю… Поживем, увидим.
Она поджала губы:
– Какой ты честный! А соврать нельзя было?
– Зачем? – Я опять пожал плечами. – Жена… – Я не договорил.
Не объяснять же ей, что пожалеть могу не только я, но и она. И что дело совсем не в моей жене. Впрочем, думается, она и без моих объяснений все прекрасно понимает. Иначе бы не потащилась в спальню в блузке с «жучком». Что мешало снять ее и оставить в гардеробной? Правда, тогда бы провокация получилась не столь провоцирующей…
– Ну как? Закончили на этом? Разбежались?
Спарились и разбежались, – вспомнил я. Спарились и разбежались… Потому что стало вдруг стыдно друг перед другом. Что за чертовщина?
– Да, – сказал я. – Мне, пожалуй, пора. Теперь я знаю, что делать дальше.
Вот так комплиментик!
Однако она не обиделась, хотя и приподняла чуть-чуть правое плечо. На одну восьмую дюйма.
