– Ну, с богом! – сказал я вслух. И выжал педаль сцепления.
48
Приозерское шоссе – не Московское. Дорога здесь петляет и то ныряет под горку, то взбегает на вершину холма. Короче говоря, даже в светлое время водитель должен быть собран и внимателен. К тому же, поскольку шоссе не имеет международного значения, ширина его и по сю пору не соответствует европейским стандартам.
Говорят, финны (а когда-то это была территория Страны Суоми) специально так строили дороги, чтобы затруднить советским бомбардировщикам выход на боевой курс. Правда, было это почти сто лет назад, но, видимо, в головах ведающих дорогами чиновников все еще летают бомбардировщики и штурмовики…
С другой стороны, двигаясь по такому с позволения сказать шоссе, получаешь особое удовольствие от единения с машиной. Как она вписывается в поворот, прижимаясь к светящейся строчке разделительной полосы, как выходит из него!.. Нет, этих ощущений словами не выразишь! Наверное, нечто подобное испытывает летчик-истребитель, выписывая фигуры высшего пилотажа…
В общем, катил я с ветерком и в охотку. Движение среди ночи на шоссе редкое, это вам не в городе, где, кажется порой, люди и не спят вовсе – катаются, катаются, катаются…
Поэтому появившаяся далеко позади машина быстро привлекла мое внимание. Возникнув в поле зрения, она некоторое время догоняла меня, а потом словно привязалась к «забаве» невидимым тросом и шла с ближним светом метрах в двухстах позади, не приближаясь и не удаляясь.
Такое соседство мне сразу не понравилось. Я чуть надавил педаль тормоза, плавно сбавил прыть моего «рысака». Свет чужих фар приблизился, но тут же отошел на прежнее расстояние. Тогда я добавил газу. Преследователь мгновенно отреагировал, повторив мой маневр.
Это было странно. Если слежка, какой смысл так явно показывать свою цель? Разве лишь с целью давления на психику, простите за каламбур!.. Ну, насчет моей психики это вы зря! Не понимаете вы, ребята, с кем связались! Эта психика в горах проверена. И закалена в работе с величайшим из сыщиков мира – хоть в прямом, хоть в переносном смысле…
Прошло еще несколько минут. Преследователь по-прежнему не догонял и не отставал.
Нет, друг мой ситный, похоже, это вовсе не давление на психику. Похоже, тот, с кем я договорился встретиться у ответвления на Сосново, решил последить за моим прибытием на место встречи. Или я ошибаюсь, и это всего-навсего желание великовозрастного дебила попугать сотоварища-водилу?..
Я снял с баранки правую руку, сунул ее под левую мышку и снял стерлинг с предохранителя. А потом расстегнул ремень безопасности.
У любой другой машины, если только она не выпущена из заводских ворот в прошлом веке, автоматика тут же бы выключила зажигание, и водиле оставалось бы только припарковаться к обочине – без остановки двигатель снова не запустишь. Но моя «забава» не такая! Я давно уже сгонял ее на станцию обслуживания, и под мою ответственность мне сделали кое-какие переделки – лицензия частного детектива предоставляет такую возможность… А еще лучше такую возможность предоставляют деньги, как у Б@З.
Расстегнув ремень, я дал ему возможность уползти в гнездо. А потом вдавил в пол педаль газа. «Забава» с шорохом ринулась вперед, светящаяся строчка разделительной полосы едва ли не превратилась в сплошную линию. Я вписался в левый поворот, выскочил на вершину холма, ринулся под уклон – ухнуло вниз живота сердце, – двинул руль по часовой стрелке, загоняя машину в прыгнувший мне навстречу правый поворот, глянул в зеркало заднего вида…
Преследователь не отпустил меня. Более того, он сократил расстояние между собой и «забавой». Крыша, что ли, съехала у парня? Или это и в самом деле он, тот, с кем я договорился встретиться и кого провоцировал сегодня, перемежая Полинины стоны собственными взрыкиваниями, в которых любое ухо распознало бы гонку самца за наслаждением?
Я вспомнил голос в трубке, равнодушный, как речевой комплект ИскИна.
Справа промелькнул километровый столб с цифрой «41».
В душу ринулось острое предчувствие опасности.
Я еще добавил газу. И пошел в очередной левый поворот. Снова ухнуло в низ живота сердце, в теле наступила необычайная легкость. И я понял, что «забава» летит. Превратилась, понимаешь, в штурмовик. Или бомбардировщик. Вот только изменить траекторию полета, чтобы вернуть ее на боевой курс, я уже не в состоянии.
Дальше в действие вступил инстинкт самосохранения. Левая рука открыла замок, преодолевая сопротивление воздуха, распахнула дверцу… «Забава» все летела в темноту – так растянулось в моем восприятии время… Спружинили ноги, выталкивая тело в проем… Словно я выпрыгнул с горящего самолета… К счастью, пальцы не стали искать кольцо несуществующего парашюта, руки просто обхватили голову, защищая от неизвестности… Вернулась тяжесть – я воткнулся во что-то упругое и колючее, руки оставили голову и схватились за это упругое и колючее, тормозя полет, превращая его в прыжок на сетку батута – какие глупости порой приходят на ум в подобные моменты!
Через мгновение откуда-то послышался грохот сминающегося, раздираемого в клочья металла.
«Только бы не взрыв!» – взмолился я мысленно, а упругое подо мной прогибалось, уходило вниз (тяжесть-то вернулась!), выпускало меня из своих объятий, даже не пытаясь поддержать…
Мне повезло. Когда ветка, за которую держались руки, обломилась, я встретился с землей не головой, а ногами. И тут же завалился на бок, гася кинетическую энергию полета и потенциальную силы тяжести, превращая их в энергию качения и скольжения, в энергию продирания сквозь куст…
Мне снова повезло: я не выколол глаза в этом кусту. А когда все виды энергии оказались больше не в состоянии сдвинуть мое тело, я прислушался. Где-то неподалеку потрескивало, но звук этот не представлялся опасным. Тем не менее, я вскочил на ноги (они тоже оказались целы) и бросился в сторону от его источника, по-прежнему ожидая взрыва.
Там, где, по-видимому, находилась дорога, послышался длинный стон тормозов, будто оплакивающих мою судьбу. Хлопнула дверца, протопали шаги…
– Эй!
Голос наверняка был негромок, но моему мозгу он представился жутким воплем.
– Эй, вы там! Живы?
Я хотел отозваться, но инстинкт самосохранения перехватил мне дыхание, сжал клещами горло, не позволив вырваться наружу ни единому звуку. Так быстро здесь мог оказаться только мой преследователь, а надеяться на помощь с его стороны все равно что протянуть руку к ядовитой змее. Может, конечно, испугается и уползет. Но вряд ли!..
Послышался шорох: кто-то пробирался через придорожные кусты. Вспыхнул луч фонарика, ощупывая дорогу.
Я затаил дыхание и сунул руку за пазуху, горя нетерпением почувствовать в ладони рубчатую рукоятку «бекаса». И напоролся на пустую кобуру. Конечно, оружие было где-то рядом, вывалившись, когда я падал с дерева, но искать его сейчас время было неподходящее – луч фонарика приближался.
И мне снова повезло: «забава» наконец рванула. Более того, мне повезло вдвойне: я оказался достаточно далеко от места взрыва. А потом выяснилось, что повезло и втройне: сквозь треск огня послышалось хлопанье дверцы. Тут же вспыхнули фары, и машина умчалась. Разумеется, он все сделал верно. Хоть и ночь на дворе, но в любой момент по шоссе может кто-нибудь проехать. Вернее, остановиться и посмотреть, что случилось. А нарываться на непрошеного свидетеля моему преследователю явно не улыбалось. Вот он и свалил. В конце концов, я должен был сгореть, если не погиб сразу. Ведь он же не знал, что я – везунчик.
Когда пожар начал стихать, я выбрался из куста. Стерлинг и вправду лежал под деревом, спасшим мне жизнь. В свете угасающего пламени я нашел свое оружие очень быстро. Теперь можно было без страха вступать в контакт с внешним миром. Я расстегнул молнию на внутреннем кармане и вытащил мобильник. Крепкие они все-таки штуки – мобильник работал. Проблемы с органами правопорядка были мне ни к чему. Поэтому сначала я позвонил в службу спасения и доложил об аварии без пострадавших. Потом набрал номер Кати – она вполне могла не спать в своей гостинице, волнуясь за меня. Не знаю как Катя, но автоответчик, разумеется, не спал. Он со мной и пообщался.
– Привет, малышка, – сказал я тоном Арчи Гудвина. – Сейчас второй час ночи. У меня все в полном порядке. Отдыхаю на даче у хорошего знакомого. Утречком обязательно приеду в город.
