— Понимаешь, многие армянские блюда похожи на турецкие, так что их можно спутать, если, конечно, ты не армянин и не турок.
— Я не про меню. Я про дом Каиафы.
— А! И что ты хочешь узнать?
— Этот дом действительно принадлежал Каиафе?
— Весьма вероятно. — Карлос пожал плечами. — В разные времена разные дома в этом районе называли домом Каиафы. Не так давно во время строительства были обнаружены развалины дома, где мы сегодня были.
— Как при строительстве наткнулись на гробницу…
— Здесь это часто случается. Иерусалиму тысячи лет. За это время город не однажды был разрушен, и всякий раз его восстанавливали. У нас под ногами, слой за слоем, лежат свидетельства существования разных цивилизаций. Если начать копать прямо здесь, скорее всего, наткнешься на останки людей, живших много веков назад.
Официант налил в стаканы воды из стеклянного графина.
— Но как же удалось установить, что именно этот дом принадлежал Каиафе? — не унималась Трейси. — Так решили просто потому, что в этом районе когда-то жила семья Каиафы?
— Нет, просто археологи нашли еще и развалины древней церкви, так называемой Церкви Апостолов, про которую в исторических источниках говорилось, что она возведена на месте дома первосвященника. Об этом писали многие паломники, посещавшие Святую землю примерно два столетия спустя после завершения земной жизни Иисуса. Они бывали в этой церкви и свидетельствовали, что она построена на месте дома, в котором когда-то жил Каиафа.
— Повтори еще раз, что ты мне рассказывал, когда мы спускались там по каменной лестнице…
— Это темница, в которой держали Иисуса в ту самую ночь, когда Каиафа и члены Синедриона допрашивали его.
— Но лестница туда не ведет?
— Да, в темницу нет лестницы, и окон в ней нет. Скорее всего, узника спускали вниз через отверстие в потолке камеры и точно так же поднимали обратно.
Им начали приносить блюда, одно за другим, пока стол не был сплошь уставлен чашками и тарелками. На время Трейси и Карлосу пришлось прервать разговор, поскольку официант стал перечислять названия блюд. Он говорил с очень сильным акцентом, так что Трейси понимала с трудом. Когда официант ушел, Карлос накрыл руку Трейси своей ладонью.
— Ты не возражаешь, если перед едой я произнесу благодарственную молитву?
Трейси смущенно улыбнулась, и Карлос благодарно пожал ей руку. Она опустила глаза и стала слушать.
— Спасибо Тебе, Боже, за пищу, данную нам в радость и… за прекрасную девушку, с которой я буду вкушать эту пищу. Аминь.
Трейси подняла глаза и изумленно уставилась на Карлоса. Он все так же держал ее за руку.
— Кто ты? — спросила она.
Карлос расправил на коленях салфетку.
— Что именно ты имеешь в виду?
Они еще не притронулись к еде.
— Я к такому не привыкла.
— К чему именно?
— Ты так хорошо ко мне относишься. Ты очень заботливый. Мне кажется, ты знаешь все на свете, как будто… В общем, ты слишком уж хороший, так не бывает.
— Извини, — пошутил Карлос.
— Я серьезно. Никогда не встречала такого человека, как ты.
— Это плохо?
— Всякий раз, когда что-то казалось мне слишком хорошим, чтобы быть правдой, так оно и случалось.
— В смысле, оказывалось не таким уж хорошим? Или неправдой?
— И то и другое.
Карлос слушал ее очень серьезно.
— Пока ты будешь есть, я расскажу о себе всю правду, — пообещал он. — А уж хороша она или нет — решай сама.
74
Мимо проходила группа японских туристов, когда Рэнд резко встал с кресла.
— Куда она могла пойти? У нее нет машины, так что куда она вообще могла деться из отеля, если была одна?
— Куда угодно, — ответила Мири.
— Нет, вы не понимаете. Куда могла пойти пешком девятнадцатилетняя американская девушка? Какие есть варианты? Поблизости нет торгового центра или квартала? Может быть, ей захотелось зайти в парикмахерскую?
— В отеле есть салон красоты, — напомнила Мири. — И магазины. Ей не надо было куда-то идти.
— Но она пошла! Если она ушла из отеля, была же у нее какая-то цель!
— На этот вопрос нет ответа, профессор Баллок. Вы не раз ездили в отель и обратно. И знаете, что он стоит на вершине холма. Дороги в «Рамат-Рахель» ведут через жилые кварталы, и девятнадцатилетней американской девушке, как и всякой другой, пришлось бы пройти пешком километр или два, прежде чем на пути встретится что-то, чего нет в отеле.
— Но ведь можно как-то это выяснить!
Рэнд нервничал.
— Я не знаю, где моя дочь!
Мири тоже встала.
— Профессор Баллок, прошу вас, сядьте.
Мири была ниже его сантиметров на десять, но она придвинулась вплотную и так пристально посмотрела ему в глаза, что Рэнд опустился в кресло и нахмурился.
— Я сделаю все, чтобы вам помочь, — сказала Мири, как отрезала. — Мне понятно ваше беспокойство…
— Я должен ее найти. Куда пойти искать ее?
— Это последнее, что стоит делать. Вы должны оставаться здесь на случай, если она вернется.
— Вы правы, — согласился Рэнд и посмотрел на двери отеля.
И вдруг Мири щелкнула пальцами, словно ее осенило.
— Вы не искали в номере ее паспорт?
— Нет, — удивился Рэнд. — Думаете, она решила уехать из страны?
— Нет. Просто в паспорте должна быть фотография.
— О черт, конечно!
— Идите в номер. Я подожду здесь. Если найдете паспорт, я попрошу администрацию отеля, чтобы фотографию показали всем сотрудникам. Возможно, Трейси где-то на территории гостиницы и кто-нибудь узнает ее по фотографии. Или кто-то видел, как она уходила.
— Хорошо.
Рэнд пошел к лифту.
— И еще, профессор Баллок.
— Да?
