функции несколько министерств тащило: и МВД с ФСБ и министерством обороны со всеми их спецназами; разведкой ценных ресурсов, наверное, тоже специальная 'контора' заведовала. А у нас каждый Следопыт - 'и швец, и жнец и всем вам трындец'! Да ещё и внешней политикой занимаемся. И распусканием слухов…
Вспомнился мне тут на днях один из первых моих рейдов в Столицу. Вместе с отцом тогда поехали. Уровень радиации к тому времени уже упал заметно, десять лет прошло всё-таки. И большинство 'горячих' мест на схемы и карты нанесли. И я очень хорошо запомнил, как мы остановились километрах в двух от развалин Университета, на высоченной круче над рекой, и я высмотрел в бинокль странное здание вдалеке, стоявшее напротив какой-то гигантской статуи, и спросил у отца что это такое, то он взял бинокль, долго всматривался, а потом выматерился в полголоса и ответил:
- А это, сынок, наш 'Атомный дом'. Раньше у японцев в Хиросиме был, а теперь и у нас. А раньше это собор был. Не любил я его, а оно вон как получилось… - и понуро пошёл к 'уазику'.
В тот раз меня ещё удивило, что приехали мы не за автоматами или электроникой, а за карандашами! Несколько часов попетляв по развалинам, наша маленькая колонна, состоящая из двух 'уазиков' и 'шишиги' выехала на Садовое кольцо.
- Сухаревка, - сказал отец. - Хорошо, что почти все дома вокруг старые, дореволюционные. Видишь, Илья, только верхние этажи ударной волной снесло. Фонит, конечно, изрядно до сих пор, - он бросил взгляд на счётчик Гейгера, прикреплённый к лобовому стеклу с внешней стороны, - но проехать можно.
Потом мы вылезли из машин, и он сказал, обращаясь к Огарку и Приснопамятному, двум Следопытам, приехавшим на 'УАЗе' - 'буханке':
- Видите, двухэтажный дом? Второй слева? Вам - туда. Первый подъезд после арки. Первый этаж - кафе, второй - магазин рыбацких товаров. Там, если мне память не изменяет, слева - туристическое снаряжение, ножи и обувь, а справа - лески, удочки-крючки. За работу!
Когда мужики, молча кивнув, сели в свою 'буханку' и стали пробираться между остовами сгоревших в пламени ядерного взрыва машин к цели, он посмотрел на остальных и скомандовал:
- А мы направо! В подвале этого дома книжный был.
Я посмотрел на большой грязно-серый дом, на фасаде которого зиял огромный, от первого этажа до крыши, проём.
- Бать, а зачем нам книжный, у нас и своих книг дома хватает? - тихонько спросил я его, тиская в руках свой первый 'военный' автомат.
- Книг, Илюшка, боюсь, там немного осталось. Если не сгорели, то сгнили давно. А вот канцелярщина нам ох, как нужна. Детям в школах писать нечем и не на чем. А там карандаши, чернила, краски. И бумага хорошая, мелованная. В штабеле, да в хорошей упаковке могла сохраниться. Если крысы не сожрали.
Когда мы вошли, оглушительно хрустя битым стеклом, сплошняком покрывавшим каменный пол, в огромный зал, я спросил:
- Па, а это главный магазин в Москве был, да?
Отец усмехнулся:
- Нет, главный раз в десять больше… Был… А это так - обычный торговый центр. Ты пока вон, часы с пола собери и фляжки. Тут отдел мужских подарков раньше был при входе. А я с мужиками пока в подвал спущусь, посмотрю, как там.
Через минуту где-то внизу раздались звонкие удары, а затем - дребезг разбитого стекла
Минут пятнадцать я осторожно, чтобы не истрепать перчатки, разгребал залежи стекла и костей и складывал добычу в крепкий холщёвый мешок.
- Илюха, иди сюда! - донёсся издалека радостный голос отца.
Я бросил взгляд на ещё не собранный хабар и пошёл на голос. Длинная лестница со странными ребристыми ступенями, уходящая вниз, в глубину подвала, где метались отсветы фонарей.
- Давай смелее, сына. Поможешь мелочь собирать.
Я включил свой фонарь и последовал совету отца. Обширное помещение с низким потолком размерами не уступало, пожалуй, ангару в Думаново. И всю правую сторону занимали шкафы.
- Да, Илюша это и есть нормальный книжный магазин.
Я сравнил увиденное с книжной лавкой в Медном и слегка обалдел. Я не мог поверить, что пространство, на котором с лёгкостью встанут два, а то и три, 'камаза', занято одними книгами.
- Пойдём, посмотрим вместе, - отец крепко взял меня за локоть и подтолкнул к шкафам.
'Отечественная фантастика', - гласила большая табличка на одном из шкафов.
- Па, это что, целый шкаф фантастики?
- Не шкаф, а ряд.
- Это как же всё прочитать-то? - оторопел я.
- А всё подряд читать не нужно. Только хорошие книги… - задумчиво пробормотал отец. Затем, словно очнувшись, продолжил уже другим тоном. - Ты иди, мужикам пока помоги, а я тут покопаюсь. Вдруг чего стоящее найду.
И действительно нашёл, мы потом ещё раз ездили, уже специально за книгами
- Илья, кружку давай! - пока я предавался воспоминаниям, ребята уже сварганили костерок и даже вскипятили воды и заварили 'северный чай' - смесь из иван-чая, зверобоя, и ещё десятка трав, добавляемых по воле 'изготовителя'. 'Травяной' мне всегда нравился больше, чем 'морковный' и, судя по запаху, долетавшему от прикрытого крышкой котелка, все присутствующие разделяли мои вкусы. 'И чабрец есть, прям, как я люблю!' - подумал я, доставая из рюкзака кружку. Из того самого 'книжного' магазина, кстати. Может это она, лежа под моей головой, воспоминания навеяла? Как знать…
Заурчал мотор, и к нам на втором 'тигре' подъехали остальные ребята.
- Илья, ты с Андреичем связаться не хочешь? - поинтересовался высунувшийся из окна пассажирской двери Саламандр.
Отхлебнув из кружки, я ответил:
- Не, пока не хочу - торопиться уже некуда. Чай допью, на пожарище, - кивок в сторону горящего вертолёта, - станцую, и вот тогда уже можно будет.
- Как знаешь… Ты командир… - в недоумении протянул Серёга. - А тебе втыка не будет?
- Устанут втыкать. Лучше кружку давай, а то чай закончится.
Все моё нежелание общаться с Виталь Андреичем прямо сейчас проистекало оттого, что у меня возникло ощущение, словно мы упустили из виду нечто важное. Что-то такое, что должно развернуть перед нами картинку во всей её красоте… Но эта малость пока ускользала от меня.
Ни Тушканчик, ни Саламандр упрашивать себя не заставили, а вылезли из машины и присоединились к чаепитию:
- Вот, кому вареньица к чаю, - спросил Сергей, достав из рюкзака стеклянную банку. - 'Венгерское', на сахаре.
В наших краях 'венгерскими' называли все стеклянные банки с металлической винтовой крышкой. Отец объяснял, что давным-давно, когда он ещё был ребёнком, в таких банках к нам в страну из Венгрии привозили всякие консервированные компоты, вот и прилипло, как говорится, на века. Интересно то, что эти банки в какое-то время стали весьма ценной добычей - уж больно удобно в них домашние заготовки делать. У нас, Следопытов, в них даже продукты для сухих пайков расфасовывают. Понятно, что наиболее опытные на 'охоту за банками' не ходили, а вот молодняк в дачные посёлки посылали. Похоже, что Саламандр сам недавно из категории 'баночников' вышел, но вот наличие у него варенья на сахаре - это интересно!
- Откель у тебя сахарок-то?
- Сменял в том году, - ответил Саламандр, свернув крышку на банке. - Я с купцами на Плёс ходил, а там мужики с низов были, сахаром торговали. Вот я для матери и взял десять кило.
- А, ну если с низов, тогда понятно… А откуда конкретно, не помнишь?
- Помню, из-под Чебоксар народ, говор у них ещё такой необычный.
- Ну, это тогда не с 'низов', а из самой, что ни на есть середины.
- Да для меня, Илья, всё, что южнее Костромы - уже низовье, - пошутил Салмандр и протянул банку с крыжовенным вареньем.
Некоторое время все наслаждались деликатесом, затем Мистер Шляпа облизал ложку и спросил
