- Довод номер один - о том, что я сын своего папы знают многие. Так?
- Так.
- А вот то, что я далеко не последний человек в Братстве - знает гораздо меньше народу.
- Верно. У нас - около тысячи надёжных людей, ну и у соседей - человек сто.
- Вот! А теперь вспомни про 'мульку', которую Андреич три года назад придумал. Ну, что я - раздолбай, дебошир и вообще очень жадный и неприятный человек.
Гедеван расслаблено откинулся на спинку роскошного кожаного кресла - добычи одного из рейдов, и довольно улыбнулся:
- Дошло до тебя, надо понимать?
- Ага, дошло. И баню я тебе уже через полчаса предоставлю, но без девок - сам найдёшь.
- А что так быстро? Где многочасовая беседа с логическими повторами в надежде докопаться до остатков моего мозга? - такая либеральность обычно весьма педантичного в вопросах службы друга меня насторожила.
- А чего тебя терзать, если ты почти слово в слово повторил 'скороспелку' Андреича. А мне ли не знать, что если вы оба говорите одно и то же, то так оно, скорее всего и есть. По крайней мере, я только пять случаев этому противоречивших могу вспомнить.
- Это какие же? - заинтересовался я.
- Все они касались количества выпитого и отношений между полами, - заржал Валера. - Не, Илюх, если ты помыться с дороги не хочешь, то я не неволю. Но Виталь Андреич через пару часов приедет, и тогда, боюсь, не то что попариться, но и погадить у нас времени не будет. Уж можешь мне поверить!
***
Баню нам Валера действительно обеспечил, и теперь мы всей шестёркой наслаждались. Понятно, что традиции правильной парилки не умирали на Руси никогда, но за годы холодов баня стала для многих местом, где можно не только расслабиться и здоровья набраться, но и погреться по-настоящему. У дяди Виталия на даче баня была капитальная и на дровах, что здорово помогло нам в лихое время. Батя как-то мне объяснил, что Виталька, как он называл Андреича, в своё время просто с маниакальным упорством отказывался переводить 'банное хозяйство' на электричество и, как выяснилось, не прогадал. Там у нас даже беженцы на втором этаже жили! И беседка для барбекю пригодилась - стены только сделали, и получилась кухня - газ-то через три дня после Катастрофы подавать перестали. Ну и мама с тётей Ярославой на очаге готовили, пока в доме печь с плитой не сложили.
Так что в наших краях дом без бани - как мужик без… мужского достоинства. И парились все с чувством, от души. Первый заход - это чтоб грязь отстала, второй - чтоб грудь задышала, ну а третий - уже для здоровья телесного и морального.
Видимо хорошо зная, что нужно усталому Следопыту после похода, местные 'домовые', растопили баню ещё с утра. (Не зря же Гедеван первый раз на мой призыв откликнулся из этого района, точно группу встречал!) Так что нам не пришлось ни минуты ждать.
Весело обсуждая последние приключения, мы зашли в парилку и разместились на полках. Места хватило на всех и даже ещё немного осталось. Мистер Шляпа 'подкинул' пару ковшиков, и мы погрузились в горячую нирвану.
После первого захода, уже в предбаннике, подав мне кружку с квасом, Тушканчик вполголоса, так чтобы другие не слышали, спросил:
- Как думаешь, на сегодня всё закончилось?
- А хрен его знает, - также тихо ответил я. - Вроде всё чисто отработали, но на душе, если честно, не спокойно.
- Не поделишься сомнениями?
- Сам ещё не осознал, что не так, Ваня… Давай ещё расслабимся - может тогда сформулирую, что меня тревожит.
***
- Заноза здесь? - дверь в предбанник, где мы расслаблялись как раз после третьего захода в парилку, открылась, и к нам заглянул незнакомый парень.
- Здесь, - за меня ответил Саламандр, наполнявший глиняные кружки клюквенно-брусничным морсом.
Парень меня в лицо не знал и потому, перепутав, продолжал общаться с Сергеем:
- Вас Валерий Иванович зовёт, там из Центра люди приехали.
- Передай Гедевану, я через десять минут буду, - ответил уже я. - И что там насчёт обеда, кстати?
- Как будете готовы кушать, крикните в дверь - накроют, - ответил юноша, немного смутившись оттого, что перепутал меня и Саламандра. Я его понимаю где-то - по слухам, а у нас, как известно, ими земля полнится, Заноза, то есть я - из 'старших' Следопытов, то есть годков мне должно быть немало. Но полумрак предбанника и мой моложавый вид сыграли с ним злую шутку - принял молодого, но солидно выглядящего Саламандра, за другого. Однако, тут ничего не попишешь - моя 'мальчишескость' многих в заблуждение вводит. Не в бане, конечно - тут шрамы видны. И что особенно радует, многие женщины тоже ошибаются, даже многоопытные медички из Торжка, но это мне только на… на руку, в общем.
Не торопясь одевшись, я пожелал ребятам хорошего отдыха, попутно уведомив Саламандра, что Тушканчик с сегодняшнего дня мой напарник и пошёл в задание оппункта.
В кабинете, временно оккупированном Валерой, народу хватало. Я пожал руку Очкарику, нашему главному эксперту-криминалисту, и чмокнул в щёку Лизу Фёдоровну, молодую начальницу отдела медицинских экспертиз.
- Вот, Илья, - начал Гедеван, - наши хитромудрые друзья подкинули проблемку. Арсений Артёмович, рассказывай! - попросил он Очкарика.
- Тушки, конечно, там хорошо прожарились, вы, как я понял, особо не церемонились, ребята, - манера нашего эксперта говорить, разминая при этом собственные пальцы, словно пианист перед выступлением, меня всегда завораживала. - От пилота мало что осталось - похоже, что кумулятивная струя ему в спину попала. Ещё троих взрывом покоцало и керосином подпалило. Твой 'найдёныш', Илья, вывалился ещё до падения вертолёта, скорее всего, его взрывом в дверь выбросило.
- Ага, значит, это пулемётчик был, я с ним перестреливался, когда они взлетели, - догадался я.
- Вполне возможно, а вот с главным фигурантом всё не так просто. Думаю, Елизавета лучше меня расскажет.
- Валера, среди людей из вертолёта никого, похожего на описание вашего Берга не было. Все - молодые мужчины до тридцати, а ему, как я поняла из описания - далеко за пятьдесят. Верно?
Я совершенно искренне любовался Лизаветой, как называли её местные старики. Высокая, с очень правильными чертами лица и короткой стрижкой - она считалась одной из самых красивых девушек нашей конторы. Но вот характер! Иногда мне казалось, что её родители - мать, врач-косметолог из Питера, вместе с отцом, бывшим строителем, потом бизнесменом, потом опять ставшим строителем, воспитали её для какой-то другой жизни. Лет пять назад у нас был роман, бурный и переполненный страстями словно латиноамериканский сериал, но серьёзных отношений не сложилось. Я - постоянно в 'поле', а Лизавете, несмотря на неженскую профессию, хотелось царствовать, покоряя всех вокруг. Не скажу, что хозяйкой она была плохой, нет. Но покормить она меня частенько забывала. А как-то раз, вернувшись со службы домой, потребовала, чтобы я ушёл с полевой работы, и что она обо всём в Совете Следопытов договорилась. Я молча собрал вещи и ушёл - терпеть не могу, когда за меня решают! Мы после этого года два вообще не разговаривали
- Да, лет пятьдесят пять как минимум, плотный, под центнер весу в нём, рост около ста восьмидесяти, чуть ниже меня, - начал я описывать внешность 'Дуба'. - Лицо широкое, скулы мало выступают, уши оттопыренные, противокозелок выпуклый…
- Ну да, ты, Заноза, ещё цвет глаз опиши, - с язвительным смешком прервала меня Лиза. - Вы из них
