М-р Лейв Ледфилд: не виновен ни по одному пункту обвинения, поскольку не совершал инкриминируемых ему действий и не способствовал их совершению.
М-р Энджел Маршалл: виновен по всем пунктам обвинения, но не может нести наказание, поскольку страдает шизофренией и не способен осознавать смысл своих действий. Вследствие своей явной общественной опасности, м-р Энджел Маршалл подлежит изоляции в специализированном медицинском учреждении до полного излечения.
М-с Эвридика Ви Два дот Один не виновна ни по одному пункту обвинения, поскольку совершила инкриминируемые ей действия в порядке правомерной самозащиты, не имея другой возможности защиты от жестокого обращения со стороны потерпевших.
Это решение оглашено публично, доступно для неограниченного круга лиц и может быть обжаловано в течение десяти дней в Верховном суде.
…
Наступила тишина, а затем зал взорвался аплодисментами.
ПОСЛЕ ПРОЦЕССА
27. О том, как важно вовремя смыться
Тяжелый мотоцикл въехал в толпу, довольно бесцеремонно расталкивая публику, состоящую примерно в равных долях из зевак и репортеров.
— Садись сзади, Лейв, — раздался голос, приглушенный шлемом-сферой.
— Что?
— Садись, говорю, если не хочешь застрять в этой каше.
Ледфилд, наконец, сообразил кто это, и уселся за спиной мотоциклиста. Мощная машина рванула вперед…
— За грудь так откровенно не надо хватать. За пояс лучше держись.
— Я случайно.
— На дорогу выезжаем. Шлем надень, он справа висит. И нажми кнопку напротив челюсти, это болталка… Ну, что слышишь меня?
— Да, Оззи. Мерси, что вытащила.
— Мелочи жизни. Тебя домой подбросить или как? Имей в виду, тебя там ждет такой же геморрой, что и около суда.
— А какие у меня варианты?
— Могу прокатить тебя на одну поляну. Там маячит основательный ужин. Барбекю и домашнее вино, не считая овощей, десерта и разной чепухи.
— Принято.
— Тогда погнали.
И она погнала…
— А что это за поляна, где такая очаровательная диета?
— Ранчо дяди Хэма.
— Звучит заманчиво.
— А выглядит еще лучше. Только по дороге надо купить ящик виски.
— Ты вроде бы говорила про вино.
— Виски это дяде Хэму, — Он признает только натуральный обмен. Виски против ужина.
…Дядя Хэм был похож на старый баобаб. Такой же мощный и основательный. В начале он посмотрел на привезенный ящик и задумчиво сказал:
— Виски!
Затем раскрыл объятия и произнес:
— Оззи!
Она ненадолго повисла у него на шее. Потом дядюшка Хэм посмотрел на Ледфилда и заявил:
— Я где-то видел этого чувака.
— Наверное, по телевизору, — сказала Оззи, — это Лейв Ледфилд.
— А! Палач Ледфилд.
Дядя Хэм протянул Лейву руку. Последовало рукопожатие, во время которого Хэм повернулся к Оззи и спросил:
— Ты его арестовала или склеила?
— Дядя!
— Что?
— Вот так каждый раз… — она вздохнула, — Неужели нет приличных слов…
— Значит, склеила, — констатировал он, — тогда сажай его за стол.
— Пошли, — сказала Оззи, подтолкнув Лейва в сторону мощного стола из неструганных досок, стоящего во дворе, рядом с открытой кирпичной печью.
— Пойду, мяса принесу, — сказал Хэм, выдернул из ящика бутылку виски и направился вглубь дома.
— Ну, как он тебе? — спросила Оззи у Ледфилда, — не шокирует?
Лейв улыбнулся.
— С чего бы вдруг? Вполне правильный дядя.
— Самый правильный дядя в мире, — поправила она.
Дядя Хэм появился из дома с корзиной в одной руке и бутылкой виски в другой. Содержимое бутылки уже успело уменьшиться примерно на четверть.
— Болтаете? — спросил он, бухнув корзину на стол.
— Немножко.
— Огонь разведи.
— Сейчас.
Дядя Хэм посмотрел на Лейва.
— А почему ты в костюме?
— Я прямо из суда.
— А чем суд-то закончился?
— Меня оправдали, — лаконично ответил Лейв.
— Ух ты! Замочить столько толстопузых и отмазаться! Чувак, кто был твоим адвокатом?
— Я сам себя защищал.
— Надо за это выпить, — сказал дядя.
Они выпили (Лейв и Оззи — по полстакана вина, а хозяин ранчо — столько же виски), и
дядя Хэм объявил:
— Ты, знаешь, что: поди, переоденься. На веранде в шкафу есть всякие тряпки. А то в костюме ты слишком официальный, как из федерального агентства. И ты, Оззи, тоже переоденься, а то ты в этой байкерской сбруе смотришься, как дура из Голливуда.
