…Когда они вернулись, переодетые в деревенском стиле, дядя Хэм уже резал мясо с помощью ножа размером примерно с Эскалибур легендарного короля Артура.
— Я барбекю готовлю, — сообщил он, — а вы бездельничаете.
— Помочь? — спросил Лейв.
— Нет. У вас, городских, руки из задницы растут.
— Дядя Хэм! — возмутилась Оззи.
— Идите лучше, проверьте колесо у мельницы, — не допускающим возражения тоном, сказал дядюшка, — а то скрипит.
Обижаться на него было бесполезно. Спорить — тоже. Оззи и Лейв переглянулись.
— Пошли, — сказала она, махнув рукой в сторону аляповатого сооружения, виднеющегося метрах в двухстах от дома.
— Чтоб через час были здесь! — крикнул дядя им вдогонку.
Собственно, это была не мельница, а древняя мельничная запруда на ручье, построенная из дикого камня, наверное, лет 300 назад. В старую кладку была аккуратно вмонтирована маленькая современная гидротурбина, а в сохранившейся части цоколя мельницы стояла коробка электрогенератора.
— Ну и как? — гордо спросила Оззи.
— Здорово сделано. Только не понимаю, чему тут скрипеть? Никакого колеса вообще нет.
— Но там же есть какая-то штуковина, которая вертится, иначе, как бы генератор работал?
— Конечно, есть. Я видел рекламу таких турбин. Там, внизу, под решеткой — труба, в ней — улитка турбины на полифлюорановом подшипнике. Эта штука практически вечная. Она никогда не будет скрипеть и может вертеться до самого Рагнарека.
— До чего?
— До битвы богов в конце времен, — пояснил Лейв.
— Это, видимо, не скоро.
— Да. Я полагаю, что не раньше, чем через миллион лет.
— В таком случае, мы уж точно успеем выкупаться. Ты, вообще как, без комплексов? Тебя голые женщины не шокируют?
— Ты не забыла, чем занимается моя фирма?
— Да, действительно, — согласилась Оззи и, мгновенно освободившись от одежды, нырнула в запруду.
Лейв хмыкнул и проделал примерно то же самое, правда, менее элегантно. Отфыркиваясь, вынырнул на другой стороне заводи и спросил:
— А здесь пиявок нет?
— Ни одной. Обидно, правда?
— Да, я вот и чувствую, что чего-то не хватает.
— Зато тут есть карусель. Вода закручивается.
Лейв лег в воде на спину и, глядя в небо, и, через пару минут, объявил:
— Мне нравится. Можно медитировать. Попытаться ощутить себя галактикой.
— А это не слишком монументально? — с легкой иронией спросила Оззи.
— Не слишком, — уверенно ответил он, — Для повышения самооценки требуется некоторая грандиозность образов. Иначе эффекта не получится. Галактика — это в самый раз.
Оззи некоторое время вертелась молча, оценивая этот аргумент, а затем сообщила:
— Грандиозность тоже может быть разная. Вот, дяде Хэму для высокой самооценки достаточно этой маленькой гидротурбины на Енотовом ручье. Дядя Хэм может показать средний палец всем энергетическим корпорациям мира. И очень этим гордится. Мой дядя красный. Он читает Энгельса, и терпеть не может крупных корпораций и буржуев. У него даже портрет Че Гевары в гостиной висит.
— Я заметил портрет Че. А про Энгельса это шутка?
— Какие шутки? Он его почти наизусть цитирует.
— Кому цитирует? — поинтересовался Лейв.
— Кому попало, при удобном случае. А недавно он купил на сэйле полное собрание сочинений Мао Цзедуна, и кое-что уже цитирует оттуда. Инспектору экологической полиции хватило одной цитаты, чтобы заявить на дядю Хэма в контрразведку.
— Вот как? И что?
— Ничего, — она улыбнулась, — У нас же свободная страна, верно?
— Считается, что так, — согласился он.
— Считается… — повторила она, — Почему вы, адвокаты, такие скользкие люди?
— Лично я сейчас очень скользкий, потому что мокрый.
— Это нечестно! Ты соскользнул с вопроса!.. Ну и ладно. Слушай, я замерзла.
Лейв вылез из запруды и протянул руку Оззи.
Она уверенно ухватилась за кисть и, выскочив из воды, оказалась так близко, что Лейв как-то само собой разумеющимся движением обнял ее.
— Ничего себе! — сказала она (не пытаясь, впрочем, изменить положение), — Это случайно или преднамеренно?
— Видимо, это подсознательная реакция.
— Да? А как на счет романтического первого поцелуя при Луне?
— Будет, — ответил он, — Собственно, я уже готов, и жду только восхода Луны…
…
…Барбекю удался превосходно. Сомнения Ледфилда относительно способности дяди Хэма приготовить что-либо после полбутылки виски оказались беспочвенными. Дядя Хэм не пьянел в обычном смысле слова. Он становился еще более бестактен и любопытен, чем до виски, но и только. Ну, разве что, голос теперь был еще более громким и хриплым. Как водится, поболтали о политике, а потом разговор сам собой сполз к прошедшему суду.
— …Вот объясни, чувак: как суд признал компьютерные программы настоящими людьми?
— Полноправными сторонами процесса, — педантично уточнил Лейв.
— Одно и то же, — буркнул Хэм, хлебнув виски из горлышка, — Так как?
Лейв сделал глоток вина и поинтересовался:
— А что конкретно тебя в этом смущает?
— Как — что? Компьютер, он не живой, а железный или кремниевый, а человек он живой, мясистый, костистый… Ну, ты меня понял, а?
— Я понял. Давай начнем step-by-step. Некий гражданин попал в аварию, и ему оторвало кусок черепа. Врачи заменили этот кусок металлической пластиной. Гражданин остался человеком, или нет?
— Ясное дело, остался, — ответил дядя, — Ну, пластина в башке. Не проблема.
— Отлично! — объявил Лейв, — Но вот, беда: гражданин, выйдя из клиники, выпил в баре, зацепился с кем-то и ему выстрелили в лицо из помпового ружья. Итог: глаз нет и часть мозгов на полу. К счастью, современная медицина умеет справляться с этой проблемой. Гражданину вставили две миниатюрные видео-камеры, а на место улетевших мозгов — интерфейс сопряжения остальных мозгов с этими глазами- протезами.
— Повезло идиоту, — констатировал Хэм, — и что?
— Он остался человеком, или нет? — спросил Лейв.
Дядя осторожно сделал еще глоток виски, задумался, а потом кивнул.
