«Уважаемый т. Сталин! Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. С уважением,
Письмо не было отправлено в тот же день. 6 марта Ленин перечитал его. Крупская просила мужа не отправлять письмо, с этой же просьбой обратилась к секретарю. 7 марта секретарь поняла, что не вправе ослушаться Ленина. Она передала письмо Сталину и попросила дать немедленный ответ. Сталин написал оправдательное письмо, текст которого нам неизвестен. Копии письма Ленина в тот же день были отправлены Зиновьеву и Каменеву. Ленин, поскольку его состояние резко ухудшилось, не смог в тот же день получить ответ Сталина. Нам неизвестно, когда и каким образом Ленин все-таки получил письмо; партийные архивы не дают ответа на этот вопрос.
Письмо Ленина – это акт отчаяния больного человека. Он наверняка понимал, что Сталин принесет извинения и по-прежнему останется его главным тюремщиком. Зиновьев и Каменев не помогли Крупской, когда она обратилась к ним за помощью; почему же они сейчас должны были помочь? Читатель вправе спросить, почему диктатор, пусть даже больной, оказался столь беспомощным. Почему не написал письмо в Политбюро, в Центральный комитет, требуя смещения Сталина? Почему он не потребовал, чтобы ему позволили жить и умирать как ему заблагорассудится? Повторюсь. Ленин попал в собственную ловушку. Он всегда действовал или притворялся, что действует, от имени партии, Центрального комитета; всегда говорил «мы», «от имени». Если болезнь и смерть Ленина оказали сильное воздействие на поведение Сталина, а мы верим, что так и было на самом деле, становится понятным, почему такого размаха достиг культ личности Сталина. И дело тут не только в непомерном тщеславии Иосифа Виссарионовича: он не хотел оказаться в положении своего предшественника.
Троцкого по телефону попросили дать «как можно быстрее» ответ на письмо Ленина. Это письмо – очередная попытка Ленина прорвать железное кольцо окружения. Не возьмет ли Троцкий на себя решение национального (грузинского) вопроса? Теперь «я не могу полагаться на объективность Сталина и Дзержинского. Как раз наоборот». Он вложил в письмо свои предложения по национальному вопросу. Если Троцкий не будет выступать, то не вернет ли он материалы обратно? Троцкий ответил по телефону (должно быть, струсил). Испытывая отчаяние, Ленин отбросил всяческую осторожность. 6 марта он написал грузинским диссидентам, отправив копии Троцкому и Каменеву. «Я глубоко потрясен грубостью Орджоникидзе и попустительством Сталина и Дзержинского. Я готовлю для вас записки и речь».
Троцкий повел себя как трус, а самое главное, допустил политическую ошибку. Ленин пишет, что Троцкий может оставить себе его материалы по национальному вопросу, если собирается защищать грузин (в ЦК или где-то в другом месте). Возврат материалов означал бы, что он отказывается выполнить просьбу Ленина. Троцкий вернул материалы. Но он сделал копию, собираясь использовать ее в своих целях. Он никому не сообщил о содержащейся в документах резкой критике в адрес Сталина. В своих воспоминаниях Троцкий довольно неубедительно пишет, что Ленин не хотел, чтобы он кого-либо, даже Каменева, знакомил с содержанием материалов по национальному вопросу. Полнейший абсурд. Как мы помним, 6 марта Ленин, надеясь посрамить Троцкого, отправил Троцкому и Каменеву копии своего письма грузинам, которые не были даже членами ЦК, с откровенной критикой Сталина.
Троцкий, вероятно, испытывал неловкость за свое поведение. В марте, когда Ленин был уже безнадежно болен, он выступил на Политбюро по грузинскому вопросу. Он предложил отозвать Орджоникидзе с Кавказа и, не слишком активно, защищал грузинских оппозиционеров. Копию своего выступления он передал секретарю Ленина, той же, которая передала ему письмо Ленина и просила дать немедленный ответ. Однако Троцкий ни словом не обмолвился о критике Ленина в адрес Сталина и Дзержинского, и об этом так бы никто и не узнал, если бы не решительные действия секретаря Ленина, Фотиевой (удивительно, как ей удалось выжить в сталинские времена). Фотиева знала, что Владимир Ильич хотел, чтобы его предложения по национальному вопросу получили широкую огласку. 16 апреля она написала Каменеву, председателю Политбюро, изложив суть вопроса. Дело было сделано. Троцкий был обвинен по двум пунктам. Во-первых, он скрыл от Политбюро факт получения ленинского письма. Во- вторых, он подвел Ленина: отказался ввязаться в борьбу, о которой его просил Ильич. Он проявил неискренность и малодушие.
Сталин изобразил оскорбленную невинность. Он написал членам ЦК, что сильно удивлен тем, что статьи товарища Ленина, безусловно имеющие огромное значение и полученные Троцким еще 5 марта, скрывались им в течение месяца (словно это его личная тайна), вместо того чтобы быть прочитанными членами Политбюро. До открытия съезда оставался один день.
Троцкий попытался объяснить, что он сегодня же передаст материалы в ЦК. Да, я получил письмо от Ленина 5 марта. Я сделал копию с документов, которые, конечно, имеют огромное значение, но «с другой стороны, они содержат резкую критику в адрес трех членов Центрального комитета». Теперь, сказал Троцкий, у него нет другого выхода, как ознакомить членов ЦК с письмом Ленина, но это не должно выйти за пределы ЦК. Можно себе представить реакцию руководителей партии на объяснения Троцкого. На следующий день он дал еще более путаные объяснения. Он, Троцкий, понятия не имел, что собирался делать Ленин со своими материалами по национальному вопросу. Он повторяет, что скопировал бумаги, поскольку собирался воспользоваться ими для внесения некоторых поправок в тезисы товарища Сталина по национальному вопросу. Неужели ЦК считает, что он поступил неправильно? Что же касалось желания Ленина опубликовать материалы, то он не может в одиночку принимать такие решения, а поэтому передает документы Центральному комитету.
Находясь в состоянии паники, Троцкий перешел к угрозам. 18 апреля он пишет Сталину, чтобы тот подтвердил правильность его действий, и требует от Сталина в том же духе написать письмо членам ЦК. Почему Сталин не написал письмо? Ведь как раз накануне у них состоялся разговор. Если Сталин немедленно не напишет письмо, то он, Троцкий, потребует, чтобы специальная комиссия исследовала этот вопрос и разобралась с выпадами в его адрес. «Вы лучше, чем кто-либо, знаете, что я не сделал этого до сих пор не потому, что это могло бы нанести вред лично мне», – написал Сталину Троцкий. Сталин выполнил его просьбу. Он написал членам ЦК, что действия Троцкого в отношении письма Ленина были совершенно правильными.
Уже находясь в изгнании, Троцкий попытался объяснить свое поведение, приукрасив очевидные факты. Он сделал попытку свалить всю вину на Каменева, выдумал разговор, который якобы произошел с секретарем Ленина, и тому подобное. Внимательно читая его воспоминания «Моя жизнь», понимаешь, что он сознательно путает даты писем, отправленных Лениным, и опускает телефонный разговор 5 марта, когда его попросили ответить, собирается ли он выступать по грузинскому вопросу. Он считает, что великодушно поступил по отношению к Сталину, хотя, если бы захотел, мог уничтожить его в один момент.
В чем же кроются истинные причины такого поведения? Можно предположить, что, получив 5 марта письмо от Ленина, Троцкий оказался в весьма сложном положении. Отказавшись заниматься грузинской проблемой и тайно скопировав материалы Ленина, Троцкий посчитал, что сделал правильный ход. Ленин мог выздороветь и вернуться к делам. Если бы этого не произошло, то Троцкий в благоприятный для себя момент достал бы припрятанный компромат на Сталина, и никто не смог бы обвинить его в том, что он пытается внести раскол в Политбюро и строит козни больному человеку. Но Троцкий не мог предположить, что Фотиева 16 апреля обратится к Каменеву.
Но возможно, Троцкий думал иначе. Предположим, он вступил в борьбу и сумел опровергнуть точку зрения Сталина. Кто окажется в выигрыше?
В своих воспоминаниях, написанных в 1929 году, Троцкий, естественно, выставляет Сталина негодяем. Но в 1923 году он видел в Зиновьеве своего главного конкурента в борьбе за власть. Дискредитация Сталина была бы на руку фракции Зиновьев – Каменев. У них большинство в ЦК, и, по всей вероятности, они назначат следующего Генерального секретаря. В стране Троцкий был вторым человеком, но в партии ситуация была резко противоположной. Товарищ Троцкий понятия не имеет о местных партийных организациях, он военный человек, сказал на XI съезде партии Анастас Микоян. У Троцкого было много горячих сторонников, но для партийных олигархов он оставался рядовым специалистом по военным и
