языке вновь прибывших), поспешили на вокзал, чтобы воздать дань уважения товарищу Ленину и его партии.
На перроне был выстроен почетный караул. Под мелодию «Марсельезы» (русские оркестры еще не играли «Интернационал», а ведь «Марсельеза» была не только революционным гимном, но, как это ни прискорбно, являлась гимном «французского империализма») Ленин вышел из вагона. Раздались бурные аплодисменты. (По свидетельствам очевидцев, Шляпников вел себя словно шеф полиции, приветствующий визит царского губернатора.) Командир роты почетного караула произнес короткую речь, в которой выразил надежду, что гражданин Ленин в скором времени войдет во Временное правительство! Ленину в руки сунули букет цветов (никто не заметил, получила ли Крупская цветы; ее вообще никто не замечал) и проводили в зал для торжественных приемов, где в прежние времена проходили встречи царской семьи.
Здесь Чхеидзе от имени Совета произнес приветственную речь: революционную демократию следует защитить от внутренних и внешних врагов… необходимо единство… они надеются, что Ленин объединится с ними в борьбе за дело революции. Едва дослушав «приветствие» (Ленин явно игнорировал незадачливого председателя Совета), Владимир Ильич обратился с речью к находившимся здесь петроградским рабочим, солдатам и морякам: «Социалистическое движение охватило весь мир… наша русская революция ознаменовывает начало мировой социалистической революции… она открывает новую эру в истории человечества». Ленин, обладая трезвым и практичным умом, не мог не высказать своего мнения о революции в Германии: «Недалек тот час, когда по призыву нашего товарища Карла Либкнехта народ Германии повернет оружие против эксплуататоров… Германия бурлит». В то время Либкнехт находился в тюрьме, а Ленин прибыл в Россию с помощью того самого правительства, которое посадило Либкнехта в тюрьму. Но присутствующие на встрече в тот момент не задумывались о подобных мелочах.
По окончании официальной встречи Владимир Ильич выступил перед толпой, собравшейся у вокзала. Стоя на броневике, он фактически повторил свой «ответ» Чхеидзе. Затем на броневике, тесно окруженном народом, Ленин медленно отправился к дворцу Кшесинской. Здесь он произнес речь с балкона дворца. Все выступления Ленина этой ночью содержали бескомпромиссное нападение на продолжающуюся войну: «Защита Родины означает защиту одних капиталистов от других». Эти слова вызвали ропот среди солдат, слушавших выступление Ленина; кое-кто даже предложил ему спуститься вниз, и тогда они ему покажут, что к чему…
Неугомонный Суханов проводил Ленина в зал, где собрались члены ЦК и ПК большевиков. Один из товарищей произнес приветственную речь. Перед войной Ленин написал о некоторых экономических работах Суханова: «Дерзкая ложь Суханова… вне всякого сомнения, Суханов – один из самых отъявленных болтунов…» Но зачем ворошить прошлое? Какими бы эпитетами ни награждал Суханова отец большевизма, это было ничто по сравнению с тем, что он писал в адрес Троцкого. Ленин с Сухановым вели дружескую беседу, пока большевики не потребовали к себе «своего Ильича». Несмотря на усталость, Владимир Ильич выступил перед собравшимися с полуторачасовой речью. Он критиковал позицию, занятую большевиками; их нерешительность, касалось ли это Совета, Временного правительства или отношения к войне. Он стыдил их за малодушие и слабоволие. Не верится, что он говорил правду, когда заявил: «Когда мы с товарищами ехали сюда, я был уверен, что нас прямо с вокзала отвезут в тюрьму… Мы не теряем надежды, что это произойдет». Эти слова предназначались для того, чтобы пристыдить наиболее стойких приверженцев «оборончества» среди большевиков. Никто не вспомнил эти слова спустя несколько месяцев, когда, наконец, появилась возможность оказаться в тюрьме… но Ленин не воспользовался ею и попросту сбежал.
Только в пять часов утра Владимир Ильич покинул дворец, оставив своих восторженных, но пришедших в некоторое замешательство от его речей сторонников, и отправился на квартиру своей сестры Анны Елизаровой. Вождь революции ни на минуту не забывал о семье. В первые же дни после приезда он, несмотря на катастрофическую нехватку времени, умудрился выкроить минуту, чтобы посетить могилы матери и сестры Ольги.
4 апреля было первым рабочим днем Ленина в революционном Петрограде. Утром он провел совещание в квартире сестры (на квартире у В.Д. Бонч-Бруевича. –
Главную речь Ленин произнес в Таврическом дворце на объединенном заседании большевиков, меньшевиков и неприсоединившихся социалистов. Возможно, это была попытка объединить русских марксистов. Но после выступления Ленина стало ясно, что и речи нет ни о каком объединении. Многие были шокированы резким тоном и требованиями своего вождя.
Какое уж там общее единство! Как бы не произошел раскол в собственных рядах!
Ленин резко осудил систему двоевластия, которую даже такие радикальные социалисты, как Стеклов и Суханов, считали чуть не догматом веры. Вся власть должна принадлежать Советам, утверждал Ленин. Он отвергал любую идею поддержки Временного правительства. «Никакой поддержки, ни малейшего доверия Временному правительству!» Шла империалистическая война, и Ленин, ставший теперь гораздо осмотрительнее,
Для большинства это было подобно удару молнии, равносильно отказу не только от прежних позиций большевиков, но и от самого марксизма. «Каждый» понимал, что партия должна взять курс на завершение буржуазно-демократической революции, а не на переход к социалистической, для которой еще не пришло время. Ленинские тезисы – это декларация анархизма, авантюризма, недостойная марксиста. «Это чистейший абсурд, – кричал один меньшевик, – безумный бред». Другим казалось, что Ленин просто не представляет реального положения, сложившегося в России, он слишком долго не соприкасался с действительностью. Осмотревшись, он конечно же пересмотрит свои взгляды. Лидеры меньшевиков с уверенностью заключили, что этого человека ожидает полное одиночество. Как Плеханов с его чрезмерным национализмом, так и Ленин с его анархизмом, безусловно, должны исключить себя из русского марксизма.
Днем все того же 4 апреля Ленин выступал, теперь как смиренный проситель, перед Исполнительным комитетом Совета. Не могли бы они защитить его от буржуазной клеветы в отношении проезда через Германию? Комитет, по большей части меньшевистский, пошел навстречу. В том, что Ленин проехал по вражеской территории, виновато Временное правительство, которое уклонилось от выполнения своих обязанностей по оказанию политическим эмигрантам помощи в возвращении. Возможно, меньшевики решили проявить солидарность с товарищем-социалистом, который был оклеветан, а может, просто испытывали жалость к человеку, дискредитировавшему себя и, похоже, навсегда покончившему с политической карьерой.
Тезисы Ленина были опубликованы в «Правде» 7 апреля и вызвали всеобщее негодование. В течение нескольких дней он страстно убеждал большевистскую организацию в своей правоте. Несмотря на противостояние Каменева, большевики в конце концов пошли за своим вождем. Какое-то время это было нормой: смелые предложения Ленина сначала вызывали протесты, угрозы, но он упорно следовал своим путем. Теперь в 1917 году Владимир Ильич имел преобладающее влияние в своей партии.
его предложения основывались на блестящей революционной логике. «Россия самая свободная страна в мире», – заявил Ленин. Это был не просто комплимент, это давало неслыханные возможности для пропаганды и агитации. Как долго продлятся провоенные настроения в массах? Россия уже понесла пятимиллионные потери. За революцией не последовало никакого чуда. Положение с продовольствием катастрофически ухудшалось, армия распадалась, национальное единство, столь ощутимое в первые дни, выродилось в классовое недоверие и антагонизм. В «Что делать?» Ленин писал, что агитация может творить чудеса. Скоро в армии были уже сотни и тысячи большевиков. В отличие от непонятных
