более чем навязчивое повторение того, что уже было прежде, повторение травм, появившихся прежде детства, возможно, еще до возведения египетских пирамид.
По Фрейду, человеческое общество состоит только из одного типа людей - братьев. Отцами-вождями становятся в очередь, выйти же из орды - дело техники: надо лишь оплатить консультации специалистов Психоаналитического общества.
У Ле Бона есть не одни только братья, отличающиеся друг от друга заученной информацией, но - вожди (воплощение цивилизованности) и толпа.
У Толстого кроме исполнителей угадывается некий сверхсверхвождь, а воплощенный вождь - не более чем исполнитель. Сопротивляющийся неправде - тоже исполнитель, только понявший. О принципиальном отличии исполнителя и сопротивляющегося Толстой не говорит.
Теория стаи же оперирует четырьмя в определенном смысле не сводимыми друг к другу типами:
- вождь;
- исполнитель;
- неугодник;
- курьер.
Несмешиваемость этих типов - относительна. С одной стороны, вождь - исполнитель у сверхвождя, а рядовой исполнитель может быть вождем в своей семье; неугодник же - это недоформировавшийся курьер. С другой стороны, из курьера вождь не получится точно; неугодник же может стать или исполнителем, или курьером. Исполнитель - он и есть исполнитель, хотя и может пасть до уровня вождя. Или через покаяние дорасти до неугодника. Курьером же, минуя стадию неугодника, не стать.
В смысле различения духовных категорий людей в обществе Лев Николаевич Толстой зашел намного дальше, чем Фрейд. Если говорить о 'Войне и мире', самой подсознательной его работе, то в первой молодости поклонявшийся Наполеону полунеугодник Пьер через ряд мытарств и самопостижений дорос если не до курьера, то до зрелого неугодника Петра Кирилловича, противоставшего Наполеону - сверхвождю.
Глава седьмая. ТРЕХЦЕНТРОВЫЙ МИР
Толстой - не единственный неугодник на планете. Подобно тому, как и Наполеон - не единственный сверхвождь в истории человечества. Были сверхвожди, психологически ему подобные, но были и другого типа.
Все существующие курсы истории недостаточно глубоки потому, что в них вожди и сверхвожди психологически не различаются - а между тем они бывают двух основных типов: 'внешники'note 9 и 'внутренники'note 10. Соответственно, и иерархии, их обслуживающие, бывают или 'внешнические', или 'внутреннические'. Исполнители, составляющие эти иерархии, тоже разные: одни, как и их предки, предпочитают служить 'внутренникам' типа Наполеона, другие - 'внешникам' типа Гитлера или Сталина.
Стаи, обслуживающие как вождей-'внешников', так и вождей-'внутренников', в основе основ идентичны - иерархичность, неспособность унять себя и свои ассоциативно-эстетические предпочтения - но во многом они и различны. Гитлер (Сталин и т. п.) не похож на Наполеона (Ганнибала и т. п.). Гитлер был бессребреником, Сталин и вовсе спартанец, а вот Наполеон млел от вида золота и предметов роскоши. Гитлер был склонен к неприкрытому произволу (расстрел на месте без суда), при Наполеоне хотя тоже расстреливали, но тому предшествовало составление бумаги. Гитлер ценил бескорыстную преданность, Наполеон не скупился на миллионы золотых франков. Наполеон начал с Конституции и сводов законов, которые преграда для многих, но не для ярких жуликов (не в первом поколении), Гитлер жулье объявил вне закона - у него властвовал другой тип стайных индивидов.
Список можно было бы продолжить, но и без того понятно, что вожди-'внешники' отличаются от вождей-'внутренников' множеством предпочтений, черт и черточек, которые отнюдь не случайны, вовсе не хаотичны, но закономерны и взаимосвязаны.
Вожди познаются по своим последователям - но отнюдь не по философским убеждениям.
'Внешники' - это те, которые заставляют и которых заставляют - силой внешних органов, или принуждают хотя бы угрозой побоев и смерти. При сталинском социализме человека, пожелавшего жить на собственные, честно заработанные сбережения, не работая, ожидали репрессии извне - тюрьма и конфискация имущества, сопровождаемые избиениями. И люди шли и работали: 'внешники' с одним чувством, а 'внутренники' - с другим. 'Внутренник' работал с отвращением, а вот 'внешник' - со специфическим чувством удовольствия, подобно тому известному роду женщин, который, перефразируя известное изречение, 'без кнута, как без пряника'.
'Внутренники' не заставляют и не угрожают - они впиваются в нутро людей рекламой и идеологией, внушая, что жизнь тем полнокровнее, чем большим числом ненужных для души предметов они будут обладать. А иссушающая душу однообразная работа на конвейере (по принципу разделения труда, вместо разнообразной и потому творческой работы, скажем, на земле) и есть шанс жить полноценно. И человек идет и исполняет ненужную ему работу - со своеобразной радостью. Карьера, дающая увеличение дохода, но извращающая все остальные стороны жизни, обожествляется. Карьера же достигается только подхалимством, 'успехами' в подсознательном отождествлении даже не с начальником, а со сверхвождем. 'Внешнику' все эти 'ценности' чужды, и он при вожде-'внутреннике' несчастен.
Во 'внешнике' эксплуатируется трусость и страх - следствие нарушения предками прежде всего заповеди 'не убий'.
Во 'внутреннике' - жадность, следствие нарушения предками прежде всего заповедей 'не пожелай' и 'не кради'.
Разумеется, большинство населения - 'болото', они становятся 'внешниками', если пришел вождь-'внешник', и 'внутренниками', если вождь или сверхвождь - 'внутренник'. Принадлежность к 'болоту', 'внешникам' и 'внутренникам' выявляется только при смене сверхвождя - 'болото' из стана в стан (из невроза в невроз) переходит без надрыва. Их равнодоступность любого рода вождям объясняется не способностью приспосабливаться, а равнопреступностью. О 'болоте' для упрощения в этой книге упоминается мало - поскольку оба подробно рассмотренные исторические среза - 1812 и 1941 годы - взяты из эпох сверхвождей.
Вот и вся разница между исполнителями двух типов стай. Если не считать того, что внутренническая стая в большей степени подразумевает угадывание воли вождя помимо словесных приказов субкомандиров: жулик вообще более тонкий подхалим (психолог), чем солдафон. Если для -внешника' идеал - стройные ряды, то Наполеон уже выдвигал лозунг, чтобы его солдат, классика зомбированности, действовал якобы самостоятельно - и ассоциативно-эстетическое предпочтение Наполеона не случайно.
'Внешников' можно уподобить бандитам, а 'внутренников' - мошенникам-торговцам. Мошенники, заморочив голову (идеологи!), обманом собирают сверхприбыли со многих, а бандиты грабят отдельных сборщиков. И то, и другое занятие - отнюдь не созидание; в нечестии мошенники и бандиты едины. Однако напиваются они только в своих компаниях - и не смешиваются; да и, в глубине души друг друга презирают. Даже в милиции бандитами и мошенниками занимаются разные отделы, что естественно: несовпадающая психология, типажи разные - отсюда и разные приемы следственной и розыскной работы.
Как это ни парадоксально с обыденной точки зрения (но совершенно закономерно с точки зрения теории стаи), но мошенники и бандиты, несмотря на взаимную ненависть, друг в друге нуждаются, поэтому, воюя друг против друга и нередко убивая, полностью противника не уничтожают.
Выгода мелких бандитов на поверхности - им нужны места, где денег можно взять сразу много; да и для носителей комплекса неполноценности нужен объект для презрения - есть, дескать, и похуже меня.
Однако и мошенникам бандиты нужны как воздух, и не только для того, чтобы нанять их устранить конкурентов или подвергающих сомнению нужность их товара. Какими бы мошенники ни были мастерами мороченья головы (идеологами), в страхе держать потребителей они не в состоянии. А страх необходим: напуганный исполнитель становится более гипнабелен, реагирует на рекламу и активизируется как потребитель. Он начинает скупать ненужные для души предметы, для чего с утра до ночи работает по
