таких, главное — платить денежки.
Рев моторов сменился легким урчанием, и тупой нос огромного самолета, казалось, наткнулся на более плотную среду. Они начали снижение. Харт посмотрел на Элизабет, которая, в свою очередь, не отрывалась от иллюминатора, поглощенная зрелищем Скалистых гор.
Что-то дурманящее было в том, что он сидел в такой близости к этой красивой женщине. Казалось, вокруг нее распространяется какое-то поле, наполняя пространство ее запахом и звуками ее голоса. Это похоже на электрический заряд. Стоит только коснуться ее, задеть рукой или плечом ее нежную руку — и будет поздно. Нельзя расслабляться с такой красивой женщиной, даже если между ней и тобой возникло нечто вроде понимания, если ты можешь дотронуться до нее, потому что уже делал это раньше… Он подумал: а ощущает ли сама Элизабет это напряжение? Может быть, сидя с ним в самолете, она с нетерпением ждет, когда они приземлятся, чтобы нарушить вынужденное соседство и разомкнуть поля?
Такие красотки, как Элизабет, представляли для него особую проблему. Ее большие миндалевидные зеленые глаза, тонюсенькая талия, кажущиеся хрупкими запястья и длинные изящные пальчики, казалось, обозначают ее принадлежность к высшей касте, более утонченной, более слабой, но и более интеллектуальной, чем простые смертные. Как при виде какого-нибудь невероятно экзотического животного, его переполняло желание потрогать ее, убедиться, что она реальна, осязаема и имеет вес, что это не обман зрения.
Элизабет отвернулась от иллюминатора и произнесла, словно разговор и не прерывался:
— Надеюсь, мы быстро с этим покончим и вернемся к работе.
Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы отреагировать.
— Полагаете, это стоящее дело? Мы допускаем, что Вейзи сам не покупал удобрения, и думаем, что это не несчастный случай. Ваша теория о профессиональном киллере опирается на то, что он может использовать все, что попадется под руку…
— Да-да, конечно! Но мы же не знаем в действительности, как все произошло. Тот факт, что местная полиция, выдвинув версию о динамите, на следующий день ее отвергла и нам понадобился еще день, чтобы выдвинуть версию о запланированном убийстве, — все это означает одно: убийца знал, что делает, — сдвинув брови, произнесла Элизабет.
— Но ведь это не означает, что ваша группа обязательно займется делом Вейзи, не так ли?
— Есть еще кое-что, и я проверю это. Сейчас меня интересует не метод убийства. Понятно уже, что исполнено оно отлично. Непонятно, ради чего кому-то понадобилось нанять убийцу. Я убеждена, что его наняли. С Вейзи не связано ничего, что подтверждало бы мою версию, и все-таки. Люди, которые обезумели, кидаются на человека с пистолетом или ножом.
Самолет промчался по бетонке и подрулил к зданию аэровокзала. Элизабет и Харт сидели, пропуская пассажиров, которые, толпясь, спешили к выходу. Они встали, когда стало посвободнее.
В крытом переходе Элизабет почувствовала на себе чей-то взгляд. Внешность у этого мужчины была не настолько яркой, чтобы привлекать внимание. Его можно было принять за одного из служащих авиакомпании, но он не был им. Мужчина стоял у стены и смотрел прямо на Элизабет.
— Нас ждут, — тихо произнесла она.
— Что? — Харт не расслышал.
Она повернула голову, чуть не коснувшись его лица.
— Они послали человека встретить нас.
— Уже вижу. Это хорошо. Сэкономим время.
Когда они поравнялись, мужчина чуть шагнул вперед и, явно для проформы, быстро проговорил:
— Мистер Харт. Мисс Уэринг. Идемте за мной, пожалуйста.
Не доходя до конца коридора, он открыл боковую дверь и кивком пригласил войти. Они оказались в маленьком холле, на противоположной стороне которого была еще одна дверь.
— Рад вас видеть. Я — Пэт Тернбал, сотрудник ФБР в Денвере. Вы приехали вовремя.
Он по очереди протянул им руку. Элизабет решила, что ему вряд ли больше двадцати пяти, хотя стремится казаться старше. Его добротный костюм банковского служащего и серьезное выражение лица говорили за это. В результате он больше был похож на не по летам развитого юношу.
— Приятно познакомиться с вами, — сказал Харт. — Каковы наши дальнейшие действия?
— Я отвезу вас в офис, там вас посвятят во все детали. Дайте мне ваши квитанции на багаж, я позабочусь о том, чтобы его доставили туда.
Тернбал исчез за дверью и через минуту вернулся, улыбаясь.
— Машина вас ждет.
Пройдя большую вращающуюся дверь, Элизабет ощутила сильный порыв холодного ветра, что заставило ее плотно запахнуть свое легкое — для Калифорнии — пальто. В следующую минуту они подошли к машине, стоящей с включенным мотором. Тернбал сел за руль и мастерски выехал на объездную дорогу.
— Что вы можете рассказать нам? — спросила Элизабет.
— О сенаторе? На самом деле не очень много. Вы будете разочарованы. Дело в том, что я этим делом не занимаюсь. Знаю, что умер он сегодня рано утром, тело обнаружил его официальный помощник. Об этом написано в рапортах. Об остальном, если есть что, пока молчат.
Элизабет взглянула на Харта. Ей показалось, что он слишком глубоко погружен в свои мысли. Вряд ли это связано с рассказом Тернбала. Вдруг он произнес небрежно, что плохо сочеталось с выражением его лица:
— Вы не знаете, был ли приказ произвести вскрытие?
— Нет, не знаю. Хотя думаю, что был. На это дело брошена куча сотрудников, люди работают, наверняка о вскрытии позаботились.
Выражение лица Харта не изменилось. Он откинулся на сиденье и ничего не сказал.
Здание, где размещалась служба ФБР, представляло собой реликт той эпохи, когда политические деятели любили напоминать и себе, и своим избирателям, что они не кто-нибудь, а правительство США. Здание было громадным, со множеством коринфских колонн, которые и не должны были поддерживать ничего, кроме благоговейного трепета и почтительности у обывателей.
Элизабет и Харт вошли в широкую дверь, ожидая, что после пяти вечера здесь должно быть пусто. Действительно, десятки дверей из дымчатого стекла были заперты, изредка мелькали какие-то люди, лишь в правом углу на массивных деревянных скамьях сидели пятеро мужчин — без всякого сомнения, журналисты.
На дальней стене висел указатель с названиями учреждений, размещавшихся в этом здании. ФБР располагалось на втором этаже. Они поднялись по широкой мраморной лестнице. Элизабет поняла, что именно раздражало ее здесь с первых шагов. Как и в Вашингтоне, здесь все превышало на порядок человеческие размеры. Перила были такими широкими, что за них было неудобно держаться. Двери — как минимум десять футов высотой; скамьи создавали впечатление, что сидящие на них люди — маленькие дети. Были приложены невероятные усилия, чтобы никто не сомневался: это — аванпост столицы, и, возможно, еще не самый главный.
На втором этаже вопроса о том, куда идти, не возникало: всюду было темно, кроме одной двери в дальнем конце коридора.
Тернбал провел их через приемную, где днем, вероятно, сидел секретарь, и открыл дверь в другую комнату с длинным столом для совещаний. Трое мужчин в рубашках с короткими рукавами переговаривались через гору папок с бумагами. Харт, стоя за плечом Элизабет, представился:
— Здравствуйте, мы Уэринг и Харт.
Элизабет решила, что это прозвучало как название торговой компании, которая предлагает дорогую одежду для солидных джентльменов.
Мужчины встали и поздоровались. Тот, который был ближе к концу стола, представил всех.
— Это Билл Гринли и Джо Мистретта. Меня зовут Майк Лэнг. Присаживайтесь, мы введем вас в курс дела. Много времени это не займет, потому что мы и сами знаем пока не много. Думаю, Билл сделает это быстрее других.
