— Конечно, — сказал Карлсон и посмотрел на часы, словно начал отсчет времени. — «Обед, 17, С.А.». Это обед, который семнадцатого января давал посол Саудовской Аравии. Сенатор никак не мог запомнить его имя — Руидх — и махнул на это рукой. «Позвонить Р.Т.Т.». Это, должно быть, Рональд Т. Тэбер, конгрессмен из Айовы. Несколько лет назад они вместе провели Билль о фермерских хозяйствах, после чего изредка перезванивались, делясь информацией по этому поводу.
Элизабет быстро записывала, стараясь занести на бумагу как можно больше в надежде потом систематизировать полученные сведения. Карлсон, заглядывая в блокнот, продолжал говорить так, словно это был семейный альбом. Элизабет вынуждена была признать, что в этом он молодец. Казалось, он знал все о том, что было в блокноте.
Наконец он добрался до списка и остановился.
— А вот этого я не знаю. Должно быть, список предназначался для слушаний по вопросу о налогах, сенатор боролся за их снижение.
— Как это связано?
— Ну, в комитете есть специальные сотрудники, которые прорабатывают все детали предстоящих слушаний. Пожалуй, они лучше меня смогли бы рассказать вам об этом. Я тут ни при чем.
— Но что это за список?
— Думаю, список корпораций. Видите — здесь «Булова», «Дженерал моторс», «Истмэн кодак»… А вот такие, о которых никто и не слыхал, — «Галф коуст автопрокат», «Стандартные скобяные изделия», «Недвижимость Северных Штатов». Ряд второстепенных — «ТГ и Э», «Коммсэт», ФГЭ, «Ком Эд»…
— Как вы думаете, что он собирался делать с этим списком?
— Может, хотел использовать эти названия в речи или провести ревизию финансовых отчетов, а может, вызвать кого-то для показаний. Я не знаю. Для этого есть специальные сотрудники.
— Кто должен это знать?
— Джастин Горфилд. Административный советник. Этот список составлялся больше месяца назад, и, если он имеет какое-то отношение к комитету, Горфилд наверняка должен быть в курсе. Вы не можете просто позвонить в «Дженерал моторе» и сказать им, чтобы они приволокли коробку, набитую расписками и налоговыми квитанциями. Нужно время, чтобы придать этому благопристойный вид.
Элизабет придвинула к себе блокнот и спросила:
— Что означает «ТГ и Э»?
— «Тихоокеанская газовая и электрическая корпорация». Да, я же забыл, что вы с Востока.
— А ФГЭ?
— Возможно, «Газовая и электрическая корпорация Флориды».
— Как связаться с Джастином Горфилдом?
Карлсон извлек из внутреннего кармана записную книжку в кожаном переплете и прочел:
— 202-692-1254, добавочный 2. Продолжим?
— Да, пожалуйста.
Карлсон вернулся к своей работе дешифровщика, переходя от одной страницы к другой и проявляя неубывающую компетентность. Было ясно, что сенаторы не много времени тратят на себя или пребывают в одиночестве. Карлсон знал, с кем встречался его босс, кому звонил и о чем разговаривал. Дважды ему пришлось обращаться к собственной записной книжке и сверять инициалы с номерами, но лишь для того, чтобы развеять и тень сомнения. И вот они добрались до конца.
— Это все, что вы от меня хотели?
— Да, мистер Карлсон. Спасибо за помощь. Как я смогу связаться с вами, если нам понадобится узнать еще что-либо?
— Пока я буду находиться в офисе сенатора. Если ситуация изменится, я извещу об этом ФБР. — Он демонстративно посмотрел на часы и добавил: — До свидания.
Рукопожатием они не обменялись.
В отеле «Плеяды» единственным признаком того, что здесь произошло нечто экстраординарное, сопровождавшееся энергичными действиями полиции, был лифт, который не останавливался на четвертом этаже.
Только закрыв за собой дверь своего номера, Элизабет сообразила, что она не вернула блокнот сенатора в лабораторию. Она пристроила телефонный аппарат на коленях, одновременно роясь в сумочке в поисках номера Лэнга. В тот момент, когда она нашла его, телефон резко зазвонил. Вздрогнув, она уронила аппарат на пол.
— Алло! — закричала она, подобрав с пола трубку.
— Привет, нескладеха, — ответил мужской голос.
— Пэджетт, это ты! — Она почему-то обрадовалась. — Ты для меня что-нибудь нашел?
— У меня палец болит. Накручиваю диск весь день, не могу до тебя дозвониться.
— Я выполняла задание ФБР.
— Мне можешь об этом не рассказывать. Я не отвечаю за командировочные расходы. Ты напала на след?
— Пока тут мало на что можно опереться. В основном интуитивные догадки и сомнительные вещественные доказательства. Но и этого достаточно, чтобы чувствовать себя занятым по горло. А по делу Вейзи нет ничего новенького?
— Только то, о чем ты спрашивала. Если присмотреться, пенсионным фондом компании распорядились плоховато.
— О…
— Плохо распорядились, только и всего. Это глупость, а не преступление. Большую часть фонда вложили в сомнительные предприятия, понадеявшись сорвать большой куш. Много денег вложено и в ту компанию, о которой ты спрашивала, — «Филдстоун гроус энтерпрайзес». На первый взгляд компания действует в рамках закона, но на самом деле они самые обычные спекулянты. Скупают пустующие земли в курортных районах и все такое. Занимаются этим около восьми лет, на бумаге показывают большую прибыль, но ни ты, ни профсоюз, ни налоговая инспекция не сможете получить ни цента.
— Где находится их контора?
— В Лас-Вегасе.
— Почему же я спросила об этом? А кто владелец?
— Сам Эдгар Филдстоун владеет контрольным пакетом — сорок два процента акций. О нем у меня информации не много. Арестам не подвергался, налоги платил исправно и так далее. Он председатель правления и получает доход в семьдесят пять тысяч. Вторым по значению держателем акций является профсоюз механиков, у него пятнадцать процентов. Остальные — мелкие вкладчики, пара каких-то банков. У них у всех очень маленький процент акций.
— Как ты это узнал?
— Это открытая информация. Компания публикует ежегодный отчет под названием «ФГЭ для будущего». Кроме того, я проверил достоверность сведений у нескольких человек из Федеральной торговой комиссии и Комиссии по безопасности торговых сделок…
— ФГЭ!
— Конечно, «Филдстоун гроус энтерпрайзес».
— Роджер, а Брэйера там нет? Мне надо поговорить с ним!
Глава 14
Он проснулся и почувствовал, что лицо стало прежним. Словно оно было каким-то самостоятельным существом, которое ночью вошло в комнату и вернулось на свое место. На ощупь оно было сухим и горячим. Он подошел к зеркалу и в упор взглянул на свое отражение.
Со стороны лицо смотрелось неплохо. Даже лучше, чем он себя чувствовал. Но нужно еще немного времени. Синяки сойдут, а порез — нет. Шрам все равно останется. Да и колено не совсем свободно
