письме, была правдой, а не эмоциональным вымыслом.
Согласно версии Миколайчика, президент сказал ему об отрицательном отношении американского правительства к решению территориальных вопросов до окончания войны; Сталин и Черчилль договорились относительно линии Керзона без его участия; он, президент, ясно дал понять свое неудовольствие по этому поводу и что придет время, и он поможет Польше сохранить Львов, Дрогобыч и Тернополь, а также получить Восточную Пруссию, в том числе Кенигсберг, и Силезию.
Гарриман ответил Миколайчику, что, по его разумению, президент в Тегеране не соглашался на границу по линии Керзона и ясно дал понять, что не намерен занимать никакой позиции по вопросу о границах, ни конфиденциально, ни публично.
В большинстве европейских вопросов, как военных, так и политических, Черчилль и его советники перехватили инициативу у русских, взяв на себя все трудности с решениями споров. Гарриман был наблюдателем и доверенным лицом и поддерживал связь с президентом, который хотел знать все, что говорится и делается, не из официальных отчетов. Но в вопросах, связанных с войной против Японии и будущим Тихого океана, Черчилль отступил, передав ведущую роль американцам – Гарриману и генералу Дину.
Соглашение между тремя союзниками по стратегическим планам и программам было абсолютно необходимо, если они хотели иметь преимущество скоординированного наступления на общего врага. События заставляли торопиться. Только в Китае японцы еще продвигались, впрочем, против плохо вооруженных, полуголодных, слабо управляемых беспорядочных отрядов. В Бирме, сражаясь с тем же упорством, они могли лишь удерживать свои позиции. Большая часть японского торгового флота покоилась на дне Тихого океана. Японским воздушным силам и флоту был нанесен сокрушительный удар; следующая крупная операция могла с ними покончить. Линии связи с базами и источники поставок продовольствия в южной части Тихого океана подвергались непрекращающимся разрушительным атакам.
Переговоры в Москве могли продолжаться при условии, если будут обговорены надвигающиеся крупные операции. В порядке подготовки к высадке десанта на Лейте начались воздушные налеты на аэродромы между Филиппинами и Японией; туда направлялась крупная экспедиция Макартура; как только это было выполнено, планы потребовали ускоренного наступления на Лусон и другие островные позиции. Необходимо было также провести операции на китайском побережье, блокады и воздушные бомбардировки, а возможно, и бросок на Формозу. Если все эти акции окажутся успешными, к концу 1944 года японские войска, рассеянные по всему Тихому океану – в Бирме, Таиланде, на Малайском полуострове и в голландской Вест-Индии, – окажутся изолированными и уязвимыми. Американцы получат воздушные базы в непосредственной близости к основным островам японцев, и те окажутся под ударами мощной и становящейся все сильнее бомбардировочной авиации. Затем, после разгрома Германии, крупные американские и британские части, сражающиеся в Европе, – наземные, воздушные и морские – можно будет бросить против Японии, чтобы завершить ее разгром.
И это было или, по крайней мере, должно было быть видно американским и британским стратегам в ходе дискуссий в Москве. Но это было видно не из спокойного, последовательного изучения обстановки, а по ежедневным страданиям и опасностям войны: по мучительным высадкам на берег и прорывам в горах сквозь огонь и пламя, по торпедам, врезающимся в борта блокирующих кораблей, по самолетам, разбивающимся о гималайские вершины или попадающим под огонь японских зенитных орудий. Исход был предопределен, но именно японцам предстояло решить, насколько жестоки будут предстоящие испытания и как долго они продлятся.
Как предвидели американские и английские начальники штабов, еще предстояло справиться с очень крупными японскими силами. расположенными на их основных островах, в Китае и Маньчжурии. Для предстоящих последних, страшных наземных битв потребуется участие огромной Красной армии. Поэтому американское правительство по-прежнему было заинтересовано в открытии второго и третьего фронта на Азиатском материке американскими и китайскими войсками, так же как русские ждали этого в Европе. Британцы так же сильно, как и американцы, желали, чтобы русские вступили в войну на Тихом океане, и на том же простом основании.
Делясь своими намерениями с президентом, 4 октября Черчилль сказал: «Мы хотим выяснить, сколько времени понадобится после падения Германии великой русской армии для того, чтобы подготовиться к борьбе против Японии на границах Маньчжурии, и узнать от них проблемы этой кампании…»
Американцы ждали сигнала Сталина, чтобы начать переговоры с советскими начальниками штабов об участии России в войне на Тихом океане. Предполагалось, что они будут происходить, по крайней мере вначале, только между американцами и русскими. Но тут приехал Черчилль в сопровождении своих старших военных советников. Американская военная миссия в Москве и Гарриман, впервые узнав об этом, пришли в замешательство. Их беспокоило, как бы инициатива премьер-министра не задержала и не усложнила подробные обсуждения необходимых планов. Но причин для волнения не было. Черчилль с готовностью согласился, чтобы с одобрения президента Гарриман и Дин участвовали во всех его переговорах по Дальнему Востоку и чтобы первостепенной целью было получить ответы Сталина на вопросы и предложения, представленные Объединенным комитетом начальников штабов Соединенных Штатов.
Гарриман поспешил сообщить президенту о надеждах на предстоящую встречу, в ходе которой может быть получена информация огромной важности, которая поможет, а не повредит последующим переговорам Дина. Более того, он выразил уверенность в дипломатическом таланте Черчилля, который ясно даст понять Сталину: вся тяжесть войны на Тихом океане ляжет на американцев, за планирование операций отвечают американцы, так что последующие переговоры будут советско-американскими, а не трехсторонними. Британцев же будут лишь держать в курсе дела. Президент одобрил желание Гарримана подчеркнуть ведущую роль американцев в проведении кампании на Тихом океане. Но он предоставил Черчиллю свободу действий в получении информации о планах Советского Союза, позволив поделиться со Сталиным стратегическими планами действий на Тихом океане, подчеркнув роль британцев в этой кампании. Гарриману и Дину предстояло придумать, как связать эти штабные переговоры с задачей Черчилля. Это оказалось нетрудно.
14 октября в ходе обзора военной ситуации и проектов, европейская часть которых была уже решена, появился шанс осуществить это. Генерал Брук вместе с Черчиллем рассказали, что делается и планируется делать в отношении Бирмы, Китая и Юго-Восточной Азии и на что будут направлены усилия британцев на Дальнем Востоке.
Затем генерал Дин дал оценку боевых действий на Тихом океане и осветил дальнейшие цели, закончив вторжением в Японию. Эта часть его изложения заканчивалась заявлением: «Самым важным фактором в развитии всеобщей стратегической ситуации будет роль, которую предстоит сыграть Советскому Союзу. При планировании рассматривались все возможные линии приближения к Японии с востока, юга и запада. Однако… эти планы могут быть выбраны и эффективно применены, если будут тесно увязаны с операциями против Японии с востока».
Сталин спросил, как американские военные власти предполагают использовать советские вооруженные силы? Дин объяснил планы, переданные ему Объединенным комитетом начальников штабов. Подводя итоги, он передал пожелание Объединенного комитета, чтобы русские как можно скорее и всеми доступными силами вступили в войну на Тихом океане, а потому настало время срочно начать готовиться к совместным операциям. Он перечислил задачи, которые, он надеялся, советские войска выполнят:
1. Обеспечить безопасность Владивостока и Транссибирской железнодорожной магистрали.
2. Провести совместно с американскими воздушными силами атаку на Японию с территорий Приморья и Камчатки.
3. Перерезать движение по морю и по воздуху между Японией и Азиатским материком.
4. Во взаимодействии с американскими морскими силами обеспечить путь поставки продовольствия через Тихий океан к Приморью, что подразумевало оккупацию Советским Союзом Южного Сахалина.
5. Разгромить японские наземные и воздушные силы в Маньчжурии. Это последнее должно быть главной и конечной целью советских войск.
На следующий день (15 октября) советские власти дали ответ. Он был полным и открывал перспективу широкой интервенции. Осветив пять возможных путей на юг для наземных войск Красной армии, генерал Антонов представил оценку японских сил, с которыми предстоит встретиться. Предвидя большую
