с одобрения короля, решил отправить дипломатического представителя для установления непосредственного контакта с британским посольством в Лиссабоне. В качестве советника дипломатической миссии был выбран маркиз Д'Адже; его ранг был достаточно незначителен. чтобы рассматривать это назначение как обычный перевод. До Рима дошел слух, что он вывез из страны драгоценности Чиано.
4 августа состоялся разговор Д'Адже с сэром Рональдом Кэмпбеллом, британским послом в Лиссабоне. По уверениям Д'Адже, итальянское правительство и народ страстно желали выйти из войны и разорвать отношения с Германией. Но поскольку немцы в любой момент могут оккупировать страну, захватив в плен короля, правительство и военную верхушку, то, учитывая определенный риск, итальянцы нуждаются в помощи со стороны союзников. Исходя из этого Д'Адже предложил достигнуть соглашения между Объединенными Нациями и Италией по первоочередным военным и политическим вопросам. Кэмпбелл холодно выслушал Д'Адже. В отправленном Кэмпбеллом отчете о переговорах говорилось: „Д'Адже ни разу не упомянул о мирных условиях, и все сказанное им… было не более чем просьбой о том, что мы должны уберечь Италию не только от немцев, но и от себя самой, и сделать это как можно быстрее“.
Ожидавшее с нетерпением ответа итальянское правительство направило второго представителя, Берио, также являющегося членом итальянского дипломатического корпуса, для проведения консультаций с британским дипломатическим представителем в Танжере. Им были получены более позитивные инструкции; ему следовало сообщить, что итальянское правительство хочет обсудить условия перемирия. Задуманный план обернулся согласованным наступлением вместе с союзниками на Балканах с тем, чтобы заставить немцев вывести войска из Италии и, кроме того, высадиться в Северной Италии; по идее, итальянская армия должна была принять участие в борьбе за освобождение Италии от немцев. События показали, что правительство Бадольо предложило то, что не могло передать, – желание итальянской армии принять участие в тяжелых боях против немцев.
В тот же день, 6 августа, когда Берио сделал предложения британскому консулу в Танжере, итальянский министр иностранных дел Гуарилья и итальянский начальник штаба генерал Амбросио встретились с Риббентропом и генералом Кейтелем. Союзников уведомили, что на этой встрече не было принято никаких решений, и просили не брать ее в расчет. На этом жульническом заседании „…Гуарилья сообщил, что изменения в правительстве Италии являются чисто внутренним делом, а Италия придерживается заявления Бадольо, что „война продолжается“. Затем Амбросио выразил недовольство тем, что Германия без особого доверия относится к обещаниям. данным Италией; итальянские военные круги удивлены большим количеством немецких дивизий, без объявления вошедших на территорию Италии. Опасность вторжения нависла над Южной Италией… но немецкие дивизии концентрировались рядом с Римом и в северной части Италии, вызывая подозрение, что германские войска имеют иные намерения, нежели защита Италии. Тогда Кейтель заявил. что ему неприятен допрос о намерениях со стороны Германии и он возмущен тем, что вместо благодарности за огромную помощь Германии в чрезвычайной ситуации, в которую попала Италия, переброска войск вызывает подозрение… Амброзио вновь подтвердил намерение итальянцев выступать на стороне Германии“.
Идеи, находясь на борту судна, направляющегося в Квебек, отправил Черчиллю сообщение, что, по его мнению, следующей инициативой со стороны Италии будет искренняя попытка обсудить условия перемирия. Черчилль и Рузвельт учли это в подготовленном ответе. Но еще до того, как этот ответ был передан итальянскому представителю в Танжере, третий итальянский эмиссар, с большими полномочиями, направился в Мадрид. Это был генерал Гуисеппе Кастеллано, заместитель главнокомандующего, сыгравший основную роль в отставке Муссолини. С точки зрения Кастеллано, нерешительность короля и Бадольо вела к трагическому исходу, обрекая Италию на неминуемую немецкую оккупацию. Кастеллано упорно пытался убедить Бадольо, чтобы тот, в свою очередь, убедил короля действовать смелее, и послать кого-то, кто будет иметь реальные полномочия для достижения соглашения с союзниками. И эта миссия была поручена ему, но он не получал от короля верительных грамот или письменных распоряжений. Поэтому миссия проходила под военной эгидой. У Кастеллано был приказ вести переговоры только с военными представителями союзников и согласовать с ними общий план действий против немцев. Кастеллано появился в британском посольстве в Мадриде с письмом к британскому консулу, сэру Самюэлю Хоаре. Он объяснил послу, что прибыл с полного одобрения короля и Бадольо для того, чтобы прийти к соглашению по вопросу о перемирии. Как и его предшественники, он просил союзников уберечь Италию от последствий союза с гитлеровской Германией. По его словам, итальянское правительство готово немедленно перебросить свои войска с Балкан и из Хорватии и согласно передать союзникам все наземные, морские и военно-воздушные силы. Хоаре заявил Кастеллано, что немедленно доложит об этом предложении. Поскольку немецкие агенты вели слежку за каждым входящим в британское посольство в Мадриде, вести переговоры там представлялось чрезвычайно опасной затеей. Посол посоветовал Кастеллано срочно отправиться в Лиссабон, куда британское правительство могло бы прислать облеченное полномочиями лицо для ведения переговоров. Кастеллано последовал этому совету.
Кампания на Сицилии завершилась 16 августа; большая часть германских сил ускользнула в Италию. На следующий день Черчилль присоединился в Квебеке к Рузвельту. А еще через день. 18 августа, Рузвельт и Черчилль на основе меморандума Объединенного штаба договорились о том, что Кастеллано получит ответ на предложения итальянской стороны через Эйзенхауэра. В Лиссабон на встречу с Кастеллано Эйзенхауэр отправил двух офицеров своего штаба, американца и британца. Главнокомандующий проинформировал офицеров, что безоговорочная капитуляция Италии должна быть принята на тех условиях, которые четко изложены в полученном им документе; это были „краткие“ условия, переданные Эйзенхауэру. Кроме того, итальянскому представителю объяснили, что от степени участия в войне итальянского правительства и народа будет зависеть то, в какой степени в пользу Италии изменятся предложенные условия. В конце концов, это оказалось военной капитуляцией.
Американский генерал Уолтер Б. Смит, начальник штаба Эйзенхауэра, и британский генерал Кеннет В.Д. Стронг, отвечающий в штабе Эйзенхауэра за военную разведку, немедленно отправились в Лиссабон. Там, в ночь с 19 на 20 августа, они выяснили, что Кастеллано все еще надеется достигнуть соглашения, с помощью которого удастся избежать официальной капитуляции и, напротив, рассматривать Италию в качестве союзника. Генералы упорно придерживались полученных распоряжений. Кастеллано получил копию „кратких“ условий вместе с заявлением, что итальянское правительство должно будет принять или отказаться от этих условий. В приложении к условиям формулировались действия, которые, по мнению союзников, итальянцы должны будут предпринять против немцев, и политические выгоды от военного сотрудничества. Кастеллано задержался с возвращением в Рим, а в это время в Лиссабон отправился еще один миротворец, генерал Занусси, прикомандированный к генеральному штабу итальянской армии.
Между тем в Квебеке американцы и британцы наконец-то пришли к общему мнению относительно „кратких“ условий. Они рассмотрели возможные формы государственного правления и мероприятия во всех сферах, политической, финансовой и административной, которые будут реализовываться после согласия Италии на безоговорочную капитуляцию. Следом началась неразбериха. Сразу же после согласования „исчерпывающих“ условий, 26 августа, британское министерство иностранных дел поручило своему послу в Лиссабоне в срочном порядке передать условия Занусси. Кэмпбелл передал условия и, кроме того, ознакомил Занусси с тем же самым меморандумом, который вручили Кастеллано (будущие преимущества в обмен на помощь в борьбе против немцев). А уже на следующий день, 27-го, Объединенный штаб приказал Эйзенхауэру в любых переговорах вместо „кратких“ условий использовать „исчерпывающие“ условия.
Это выбило из равновесия Эйзенхауэра и его штаб; они не были уверены, способен ли Кастеллано убедить Бадольо и короля выполнить акт капитуляции хотя бы на основе „кратких“ условий, которые тот повез в Рим. Кроме того, они опасались, что упустят шанс добиться быстрой капитуляции, необходимой, с их точки зрения, перед высадкой в районе Неаполя. В связи с этим Эйзенхауэр обратился к Объединенному штабу. Его решение полностью поддержал Макмиллан, английский советник по политическим вопросам. Было приказано успокоиться. Эйзенхауэру приказали попытаться подписать „исчерпывающие“ условия, но если бы это вызвало нежелательную задержку, то следовало заключить перемирие на основе „кратких“ условий, пояснив, что это всего лишь неполная, а в некотором смысле предварительная декларация мирных условий.
По мнению союзнического штаба, генерал Занусси, еще и с „исчерпывающими“ условиями в портфеле, вызывал подозрение. У них были сомнения относительно его намерений и полномочий, поэтому его
