трупом. Не шути так больше.
— Знаешь, Драниш, — капитан передразнил тон друга, — я тебя сюда отправлял работать, а не спать.
— А я и работал целый день, устал и вот только-только прилег отдохнуть, — неубедительно сказал тролль и тут же сменил тему: — Ну что, пошли ужинать, а?
Ели мы втроем — Даезаэль пропадал в лечебнице, а Персиваля капитану пришлось силком отрывать от работы уже в полночь. Тиса вернулась, когда я спала, бурча себе под нос ругательства в адрес людей, которые мешают работать гному, в адрес Персика, который не может оторваться от работы, и в адрес скучной жизни вообще. Я старалась дышать ровно и ничем не выдать того, что я уже не сплю, чтобы не попасться под горячую руку.
Неделя прошла спокойно. Утром капитан гонял нас по постоялому двору в «легкой разминке». Потом они с Дранишем уезжали в маленькие городки домена, иногда забирали с собой Тису и Персиваля, который всеми фибрами души ненавидел верховую езду. Но по возвращении на постоялый двор его всегда ждала заботливая мамочка со свежей выпечкой и заботой. Честно говоря, иногда я завидовала гному. Моей матери никогда не хватало то ли времени, то ли чувств, чтобы просто меня приласкать, обнять и немного помолчать вместе.
Моя работа с финансовыми документами подходила к концу. Я нашла огромную растрату денег Владетеля Хвоста, которые он выделял на домен, и вполне законно этим гордилась — вор был очень умен и ловко прятал утечку средств, а также всячески подчищал за собой следы. Но я любила разгадывать такие загадки, возиться в тишине с рядами и столбцами цифр.
— Сударыня, сударыня, — меня осторожно похлопали по плечу. Я оторвалась от отчета, в котором излагала свои соображения по поводу казнокрадства, и обернулась. За спиной стоял молодой парень в желто-зеленой форме служащего. Лицо у него было холеное, пальцы в перстнях. — Можно с вами поговорить? Наедине.
— Конечно. — Я потянулась, разминая затекшие мышцы.
Парень схватил меня за руку и, не давая возможности вырваться, потащил в угол, укромно отгороженный стеллажами. Запястье как будто сжали стальными тисками, и попытки вырваться ни к чему не привели.
— Я не понимаю, что происходит…
— Смотрю, ты умница. Нашла растраты, да? — Он удостоверился, что я надежно отгорожена от бегства полками с томами архивов и его телом, и отпустил мою руку.
— Да, нашла. — Ситуация разъяснилась, и мне стало спокойнее. Что он сейчас будет делать? Пытаться подкупить? Угрожать? Я растерла запястье, стараясь смотреть на служащего уверенным и бесстрашным взглядом.
— Сколько тебе нужно заплатить, чтобы ты их не нашла? — Парень сразу перешел к делу.
— Нисколько.
— Тебе не нужны деньги?
— Почему же, нужны. Но деньги, заработанные таким образом, — нет. Я предпочитаю честно выполнять свою работу.
— Сколько? Я готов заплатить.
— Я ведь уже сказала — мне не нужны такие деньги.
Его лицо исказилось, он схватил меня за плечи и прижал к стене.
— Шутить надумала, девчонка?
— Вам известно такое понятие, как добросовестно сделанная работа? — спросила я. — Меня не купить, и в этом состоит моя работа королевским гласом.
Парень достал из-за пояса кинжал — лезвие с изящной дорогой гравировкой блеснуло под лучом солнца — и прижал его к моему горлу.
Мое сердце замерло, но выдавать свой страх перед зарвавшимся юношей я не стала. Если не зарезал сразу, значит, у меня еще есть шанс выкрутиться из этой ситуации.
— И что? — спросила я, демонстративно зевнув. — Будете меня убивать? Чтобы к финансовым махинациям прибавилось еще и убийство? Господин Волк и виселица рядом. Моё тело еще не успеет остыть, как ты будешь меня уже догонять на Той Дорожке.
— Я убью тебя, — прошипел он. — Я серьезно! Я убью тебя! Слышишь! Ну! Убью!
Уверенности в его голосе я не услышала, и даже в чем-то посочувствовала казнокраду. Он сам себя загнал в тупик, и мне оставалось только ждать разрешения конфликта. Я смотрела в серые глаза молодого чиновника, унаследованные от какого-то далекого чистокровного предка, и не видела в них решимости убить, а только страх и слабую надежду на то, что как-то все уладится само собой. Да, это не была решимость и отчаянное безрассудство загнанного в угол, который готов на все, только чтобы спастись. С таким взглядом, как у него, не убивают.
Хрясь!
Тело парня обмякло и мешком свалилось на пол, кинжал со звоном пролетел по плиткам пола к сапогам тролля.
— Котя, — укоризненно сказал он, подбирая оружие, — мне вообще нельзя с тебя глаз спускать? Я зашел, чтобы отчет о финансовой проверке забрать, а ты тут с мужчиной в интересной ситуации! Че он хотел?
— Чтобы я закрыла глаза на воровство.
— Вряд ли он воровал сам, — задумчиво сказал тролль, слегка пнув сапогом бесчувственное тело. — Интересно, кто его подстрекал?
Драниш наклонился, схватил служащего за шиворот и бесцеремонно поволок по полу.
— Ярику его доставлю, тот разберется. Сегодня как раз финальное судилище, оглашение и приведение в исполнение приговоров.
— Отчет на столе. — Я подала троллю бумаги. — Он немного недописан, но главное я уже изложила.
— Хорошо, — кивнул Драниш. — Ты пока посиди тут, не высовывайся на улицу. Ладно? И… на, котя, боевой трофей. Как раз для твоей руки. А то у тебя на поясе не кинжал, а прабабкин кухонный ножик, даже стыдно смотреть. — Тролль метнул кинжал казнокрада, и он вонзился в стену рядом с моей рукой.
Я машинально притронулась к своему небольшому, но очень удобному кинжалу. Вид у него, конечно, был неказистый, и действительно, я его постоянно использовала, пока готовила пищу, но променять его на какой-то другой? Никогда!
Боевой трофей так и остался торчать в стене, а я принялась приводить рабочий стол в порядок, решив не пренебрегать советом тролля.
Ярослав судил обстоятельно и жестко. Когда тролль, галантно взяв под локоток, вечером вывел меня из ратуши, намереваясь отвести на постоялый двор, на виселице болталось около десятка трупов, а от помоста палача на всю площадь воняло свежей кровью. Я ахнула и на миг зажмурилась, стараясь ровно дышать и не цепляться за рукав парня.
— Не только ты любишь выполнять свою работу добросовестно, — негромко сказал Драниш, поворачиваясь так, чтобы я не видела виселицы. — Но молодого, который тебе кинжалом угрожал, Ярик просто в ссылку отправил. Таких бестолковых врагов королевства надо оставлять в живых, а то на их место придут умные, а с ними возни больше.
— Мудрая мысль, — хмыкнула я.
— А то. У моего папаши есть четыре штатных врага, он с ними даже бухает по праздникам. Это удобно! Всегда знаешь, от кого ножик между лопатками получишь. И другие враги не объявляются, потому что старые со своего теплого местечка ни за что не подвинутся.
В главном зале постоялого двора громко ругались Даезаэль и сударыня фон Клоц. Сам предмет ссоры смирно сидел рядом за столом, сложив руки, как примерный прихожанин в храме на проповеди.
— От ваших пирожков у него живот болит! Хватит кормить сына дрянью! — орал эльф, доведенный до бешенства. — Я не обязан рассматривать то, что у него в ночном горшке!
— Обязан, раз ты целитель!
— Я жизни спасать должен, а не на переработанные остатки пирожков смотреть! Ночью! В горшке,
