сунутом под нос!
— Как ты можешь с такой черствостью относиться к проблемам моего сына! Он к тебе со всей душой…
— Душой?! — Эльф зарычал, как разъяренный дворовый пес, готовый кинуться на чужаков. В полном отчаянии он вцепился в волосы, забыв, что это парик.
В его руках остались клочья выдранных прядей, а лицо побледнело от ярости.
— Я сейчас вас убью, — сдавленно просипел целитель, рассматривая остатки парика. На его голове светлым золотистым пушком сияли отрастающие волосы, еще неделю назад сбритые «под ноль».
— Даезаэль! Стой! — Мы с троллем кинулись спасать гномиху.
— Опомнись, — уговаривала я, схватив целителя за руки, пока Драниш тащил в дальний угол брыкающуюся женщину, — тебе потом всю жизнь замаливать этот грех перед Древом Жизни!
— Это меня не остановит! Древо Жизни мне еще спасибо скажет за то, что избавил мир от этой ж… жо… женщины!
— Она просто любит сына.
— Она его слишком любит. Дай ей волю, она его задушит своей любовью. Ты глянь только, в кого она его превратила! Целую неделю она доставала меня! Неделю! Меня! Советами! Как кормить мальчика! Мальчика!!!
Персиваль тихо, как обиженный котенок, заскулил.
— Какое право ты имеешь меня судить! — Сударыня фон Клоц вырвалась из рук тролля, оттолкнув его к стене — Драниш уставился на нее с изумлением, — и начала угрожающе наступать на эльфа. Кто-то из посетителей, до сих пор испуганно жавшихся по стенам, робко зааплодировал.
— Имею! Потому что он всех уже достал своими жалобами и хныканьем! Тряпка!
— Перестаньте орать! — завопила Тиса с лестницы. — Капитан отдыхает! Вы думаете, так легко людей судить и вешать?
— Ты, кажется, громче всех тут орешь, — заметил тролль, почти нежно обхватывая гномиху за талию.
— Так я по делу, а вы просто так!
— Ничего себе — просто так. — Целитель, тяжело дыша, повернулся к Тисе. — Тут вопросы жизни и смерти решаются!
— О, Даезаэль, а что это опять с твоими волосами? — удивилась воительница и едко засмеялась.
— Как же я вас всех ненавижу! — Эльф вложил в эту фразу все обуревавшие его чувства.
Настенные светильники вылетели из креплений и разлетелись по комнате. Большая люстра со свечами, висевшая на потолке, закачалась, свечи посыпались вниз — посетители едва успевали уворачиваться. Женщины с визгом полезли под столы, их спутники мужественно отражали атаки падающих свечей своими тарелками. По залу пронесся порыв ветра. Драниш прижал меня к груди, защищая от брызг раскаленного воска и осколков, подождал, пока Даезаэль шумно выдохнет, и с опаской спросил:
— Выпустил пар или тебя еще бояться?
Целитель молча швырнул в тролля испорченным париком и помчался по лестнице наверх, топая так, будто был не Сыном Леса, а стадом пьяных коров.
В зале воцарилась тишина. Стараясь не стучать стульями и не звякать тарелками, ужинающие аристократы тихонько расселись по местам, старательно делая вид, что ничего необычного не произошло. Официанты с невозмутимым видом исправляли или маскировали разрушения.
— Давайте, что ли, поужинаем? — предложил тролль, и его желудок громко и согласно заурчал. — Или просто пива выпьем? А то я тоже сейчас вопить буду и чем-нибудь кидаться.
Пожалуй, если бы хозяин постоялого двора, несший нам подносы с ужином, участвовал в гонке на приз короля, то первое место ему было бы обеспечено — так быстро он обслужил опасных гостей.
Мама с сыном уединились за крайним столиком, обнимаясь и заливаясь слезами.
— Мама, ты видишь, с кем мне приходится иметь дело! — начал было громко жаловаться гном, но поймал недвусмысленный взгляд Тисы и перешел на трагичный, едва слышимый шепот. Сударыня фон Клоц скорбно кивала.
Мы с аппетитом ужинали. Я жевала и размышляла: неужели моя душа настолько огрубела, что даже тот факт, что мне сегодня угрожали, неспособен отбить у меня аппетит? Это деградация или эволюция? Что будет со мной дальше? Тролль, как обычно, ел за троих, и на его лице было написано только удовольствие от приема пищи. Вот уж кто не станет портить себе пищеварение досужими размышлениями! Он так хрустел косточками запеченной с овощами курочки, что этот звук заглушал даже бурчание слуги на длинной лестнице, которого послали вставлять и зажигать свечи на большой люстре.
— Хотел бы я знать, — Драниш проглотил куриное крылышко не жуя, — что случилось с эльфом? Я думал, он из нас всех самый уравновешенный.
Тут они с Тисой, не сговариваясь, одновременно посмотрели на меня.
— Что? — удивилась я. Неужели между зубами что-то застряло или в уголке губ прилипло?
— Что с Даезаэлем?
— Я его почти не видела всю неделю, ничем помочь не могу.
— Ну тогда… — Тролль на минутку задумался и просительно продолжил: — Не хочется это признавать, но ты в самых лучших отношениях с Даезаэлем, котя. Сходи узнай, что с ним случилось.
Откровенно говоря, мне не хотелось связываться с Даезаэлем, когда он пребывает в таком настроении. А вдруг его ярость одной лампой не ограничится? Мало ли какую извращенную форму может принять его злость!
— Котя, — с нажимом сказал тролль.
— Может быть, просто дать ему успокоиться? — предложила я, не торопясь вставать из-за стола.
— Котя, если наш целитель начнет на всех кидаться, это будет конец света в отдельно взятом фургоне. Он же должен быть спокойным и уравновешенным. А он… — Тролль посмотрел на люстру.
— Почему ты так уверен, что меня не постигнет ее судьба?
— Пар он выпустил, значит, сейчас ему нужно дружеское плечо, а из нас троих ты на эту роль подходишь лучше всего — кажется мне, что вы с ним неплохо поладили. Тем более ты у нас любишь всех успокаивать.
Видимо, выражение моего лица Драниша не обнадежило, поэтому он добавил льстивым голосом:
— А я потом тебе массаж сделаю, ты вон сколько горбатилась над бухгалтерией, устала, наверное, очень…
— Только не в моей комнате! — поспешила сказать Тиса. — Я на это смотреть не хочу.
Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. Я тоже устала. В будущем не предвиделось ничего хорошего, а только трудное путешествие в компании неуравновешенных типов, что совершенно не придавало сил и хорошего настроения. Как здорово было бы сейчас завопить и затопать ногами, но сегодня вакантное место дежурного истерика прочно занял эльф, да и не могла я устроить такое представление.
— Я не понимаю, почему ты так об этом заботишься? — спросила я тролля, потерев виски.
Надежда на то, что это разгонит туман в мыслях, не оправдалась.
— А Драниш у нас любит подбирать и утешать сирых и убогих, — ответила Тиса.
— Ха-ха, — кисло ответил тролль. — Просто должен же кто-то заботиться о моральном духе коллектива, разве не так?
— Иди утешь Персика, раз ты такой добренький, — посоветовала Тиса.
— Для Персика нытье — норма жизни, — возразил Драниш. — А вот Даезаэль меня пугает. Если вдруг меня кто-то захочет прирезать, кто меня потом будет исцелять?
— Да. — Я поднялась из-за стола, удержавшись от того, чтобы стукнуть вилкой по тарелке и зашвырнуть подальше салфетку. — Конечно, Драниш, ты можешь на меня рассчитывать.
Комната эльфа и гнома была следующей за нашей. Я постояла около своей двери, малодушно борясь с желанием зайти и упасть на кровать, и решительно постучала в дверь рядом. Потом еще раз.
— Что? — Дверь рывком распахнулась, и я едва успела уклониться, чтобы не получить ею по лбу.
— Даезаэль, можно с тобой поговорить?
— Я не желаю никого видеть. — Он отвернулся и прошел к своей кровати, но, так как дверь он за собой не закрыл, я вошла.
