Алексей Волков
Городской охотник
Осень… тут, за городом, разительно отличалась от той, к которой мы, городские жители, привыкли. Тут не было грязных луж, которые так и норовят испачкать ботинки, не было вонючих машин, которые отравляют выхлопами осенний воздух, что кажется особенно кощунственным в пору тихого увядания листьев, не было дворников — таджиков, сгребающих золото листьев в кучи для того, чтобы потом придать их огненному погребению вперемешку с обрывками газет, пластиковой тарой от пива и использованными прокладками. Здесь, за городом, была тишина и спокойствие. Деревья, одетые в багряный осенний наряд, молчаливыми стражами стояли вокруг дома. Те же багряные листья устилали землю диковинным персидским ковром, делая неслышными шаги человека, отважившегося ступить на него. Вокруг не было шума, суеты, автомобильных гудков, разномастной толпы… Ничего, что напоминало бы о городе. Был лишь изрядно заросший, безлюдный парк. Был дом, старой, наверное, ещё дореволюционной постройки, притаившийся в глубине парка. У самой кромки деревьев молчаливым зверем застыл внедорожник, выкрашенный в нелепый красный цвет с нанесенными по левому и правому борту надписями «Охотники» и семизначными московскими номерами телефонов. Неподалёку расположились два человека, мужчина и женщина, чуждые окружающей их тишине и спокойствию. На земле весело потрескивал маленький костерок, сложенный из сухих веточек и листьев. Мужчина удобно устроился на вытащенном из машины сиденье и с ленцой потягивал кофе из огромной никелированной кружки, вытянув длинные ноги в высоких натовских берцах к костру. На другом сиденье, напротив него, по ту сторону костерка, как будто отгораживаясь этой ничтожной преградой, сидела женщина. Кружку с уже давно остывшим кофе она сжимала обеими руками.
— Алёшка, как ты не понимаешь! Я не могу так больше! — Голос женщины дрожал. — Мы прожили с тобой целых пять лет, а за душой — ноль! Что мы имеем? Ни кола, ни двора! Только этот твой проклятый джип, на котором мотаемся по вызовам! В любое время дня и ночи, заметь! Нам уже по тридцать… а мы гоняемся за всякими барабашками… Знаешь, Лёша, я давно хотела тебе сказать… Я ухожу. От тебя ухожу. Вот…
Она посмотрела на мужчину, желая увидеть его реакцию на эти слова. В жарком мареве, поднимающемся от костра, его лицо плыло и дрожало. С недовольной гримасой Алексей поднял на неё взгляд:
— Угу. Нашла время уходить, — по-детски обиженно проговорил он. — Если ты не заметила, мы сейчас работаем. А на работе — только работа. У нас заказ. Уже оплаченный. вперёд. Сделаем работу, и катись на все четыре стороны. — Он достал из внутреннего кармана небольшую фляжку, отвинтил крышечку, долил из фляжки в кофе и снова убрал её в карман, тщательно закрутив.
— Как катись! Что, просто так вот и всё… просто катись?
— А ты чего ждала? Бурной сцены с битьём посуды? Так нет её, посуды… — охотник перевёл взгляд с Ольги на пламя костерка. — Знаешь, Оля, я чего-то такого уже давно ожидал. Только как-то уж больно не ко времени. Давай заказ выполним, а там посмотрим. Лады?
— На что посмотрим?! Я. Тебе. Сказала. Что. Я. От. Тебя. Ухожу. Ясно?
— Чего ж неясного, — невесело усмехнулся Алексей, — уходя, уходи. Зачем орать на весь лесопарк? Ты уже всех белок распугала, а скоро и дичь услышит… Как тогда работать будем? Или ты прямо сейчас решила свалить? Сейчас? Если так, то сама будешь деньги клиентам возвращать! Я не фокусник, чтобы их из воздуха доставать. Он взъерошил рукой коротко стриженные каштановые волосы и, немного успокоившись, продолжил:
— Давай не будем пороть горячку, доведем это дело до конца, а там прости-прощай. О большем я не прошу. Раз уж ты так решила, то всё равно уйдешь. К кому хоть уходить собралась?
— Не твое дело! У родителей поживу, пока работу не найду. Если помнишь, я дизайнер. Так что не пропаду. Пойду наружную рекламу в каком-нибудь агентстве верстать. Все лучше, чем с тобой по всяким хибарам да промзонам лазить.
— Угу, конечно, куда и к кому идти — твоё дело, и чем дальше на жизнь зарабатывать — тоже. Только по хибарам и промзонам у тебя лазить неплохо получается, лучше даже, чем трахаться, — не удержался от ехидства Алексей.
— Сволочь! — вскрикнула Ольга и с размаху яростно запустила в него наполовину пустой кружкой. Кружка, перелетев через костерок, ударилась о невидимую преграду, не долетев до цели буквально полметра, и осталась висеть в воздухе, медленно вращаясь вокруг диагональной оси. Её содержимое, не успев расплескаться в полете, тоже медленно вращалось вместе с ёмкостью. Алексей поставил свою кружку на землю, взял ту, что висела в воздухе, и поставил рядом со своей. Пристально посмотрел на них, зачем-то сдвинул вместе, встал. Молча, заложив руки за спину, обошёл вокруг стоящих на прикрытой листьями земле сидений. И так же молча наподдал кружкам ногой. Те, жалобно звякнув от такого жестокого обращения, разлетелись в разные стороны.
— Правда, на нас похоже? То ближе не было, а тут взяли и разлетелись. И знаешь что? Мне даже не интересно, что послужило толчком. Ты всегда жила эмоциями и слишком прислушивалась к своим подругам. Я не удивлен.
— А кружки причём? На посуде злость срываешь?
— Зачем злость? Просто смоделировал наши отношения в их критической точке. Ладно, давай работать, время уже к вечеру, да и засветились мы с твоим скандалом по самое не балуй. — Алексей снова запустил руку за пазуху, достал фляжку, отхлебнул изрядный глоток.
— Алкаш, — с тихой ненавистью сказала Ольга, поднимаясь со своего сиденья.
— Как говорят братцы-алкоголики: «Видит бог, не пьём, а лечимся», — философски изрек Алексей и, открыв заднюю дверь автомобиля, стал перебирать снаряжение. — Давай, одевай сбрую, сегодня ты меня прикрываешь.
— А не боишься, что не стану твою задницу беречь? — язвительно спросила Ольга.
— Не боюсь. Я тебе сейчас кое-что про нашего заказчика расскажу, после чего ты за мной как за собственным кошельком следить будешь.
— Про какого заказчика? Про того, чей заказ мы сейчас работаем?
— Ага, верно мыслишь. Так вот, как думаешь, кто к нам приезжал? Импозантный бизнесмен на дорогой машине с кучей охранников? Верно. Преуспевающий, я бы сказал, бизнесмен. Только бизнесом он последние лет пять как занялся, а до этого был авторитетным паханом в одной не мелкой подмосковной группировке. После того, как бандюгам фээсбэшники хвосты поприжали, у него не осталось вариантов, кроме как легализоваться. С подачи того же ФСБ. И стал уважаемый авторитет уважаемым бизнесменом под крышей федералов. То ли они через него денежку отмывают, то ли стучит он им на своих партнеров по бизнесу, которые, кстати, из той же среды вылезли, этого я тебе не скажу. Не знаю. Скажу только, что в бытность свою бандитом отличался он изрядной жесткостью в решении финансовых и территориальных споров с конкурентами. А с годами мягче не стал, сама понимаешь, в большом бизнесе мягкотелым не место. Так что случись со мной что, финансовые разногласия тебе с ним самой улаживать придётся.
— Да ты-то откуда про него это знаешь? Ты с ним что, в бане пиво пил?
— Пил, и не только в бане. Видишь ли, Оленька, дело в том, что я с этим крокодилом рос в одном дворе и учился в одной школе. А мать его до сих пор с моей матерью дружит и многое ей, как подруге дней своих суровых, рассказывает, а та мне. Вот так вот. Поэтому советую мне спину крепко держать.
— Так то ж ты раньше не сказал, паразит?!
— А что б ты сделала, если б раньше узнала? Заказ-то мы уже взяли. Ладно, хватит разговоры разговаривать, собираемся и пошли.
Закончив речь, Алексей вытащил из машины объёмистый кофр, грохнул его на землю и, открыв, зарылся в него чуть не по пояс. Из недр кофра появились на свет два автоматических пистолета, маленький охотничий арбалет, связка стрел с тускло поблескивающими головками. Рядом легли три обоймы с такими же матовыми пулями. Затем свет увидели вещи, вовсе уж не понятные непосвященному, а для человека знающего — просто странные в данной обстановке: связка разных верёвочек, подвесок, брелоков и
