Когда Алексей пристроил должным образом подарки, Антиквар вновь извлек из складок манжет кристалл, на этот раз красный, и сжал его в кулаке, произнеся нараспев магическое заклинание, которое Алексей даже и не пытался запомнить, кристаллов-то у него все равно не было.
На этот раз смерч, подняв облачко пыли, взвихрился посреди хранилища и, оставив после себя мерцающие призрачным голубоватым светом концентрические круги на каменном полу, исчез. Алексей хмыкнул и сделал шаг в сторону открывшегося прохода в пространстве и, как утверждал Илья, времени. Вблизи переливающихся лазурью колец стоял неслышимый уху, но ощутимый всем существом гул, как будто стоишь у трансформаторной будки.
— А чего это гудит? — задал глупый вопрос Алексей.
— Напряжение эфирных полей, соприкоснувшихся с пространственно-временным континуумом, — ответил Антиквар.
— Нормально, — сказал Алексей и шагнул в мерцание портала. Тут же в лицо ударило горячим ветром, словно он стоял на гребне бархана во время песчаной бури. Подаренный старичком-домовым зипун треснул по швам и клочьями разлетелся в стороны. Алексей ощутил, что тело стремительно иссыхает. Посмотрел на руки и увидел, как суховей уносит с них серую пыль, некогда бывшую верхними слоями кожных покровов. «Вот падла, — мелькнуло в мозгу, опаленном горячим ветром и чудовищной догадкой, — решил прикончить».
Спустя миллионную долю секунды он почувствовал, что волосы на голове и теле то ли укорачиваются, то ли прорастают внутрь.
Тело изогнула жуткая судорога.
«Если выживу, никогда больше не полезу в такой портал, будь он неладен», — зарекся Охотник, и тут же доски пола больно ударили его по подошвам ботинок. Алексей рухнул на колени, вокруг облачком взвилась потревоженная его падением пыль.
Впереди раздавались утробное рычание и яростный визг, гулкие удары и глухой рык.
Алексей мотнул головой, приходя в себя.
Огляделся и увидел знакомую картину: впереди, в нескольких шагах, раздавал увесистые тумаки наседавшим на него уродцам волколак. Те, вереща и взвизгивая, яростно кидались на огромного зверя, но, как волна разбивается о скалу, бессильная причинить вред вечному монолиту, так и твари разлетались в стороны, шмякались об стены с противным глухим звуком и растворялись в их поверхности, оставляя только мокрые подтеки на грязных обоях.
Бросив взгляд под ноги, Алексей увидел, как под ним растворялось темное пятно, подозрительно напоминающее очертаниями человека, будто погружающегося в мутную глубину.
Внутренне содрогнувшись, нечасто приходится видеть себя, тонущего в грязных досках пола, Алексей шагнул вперёд, наощупь доставая из поясного кармана тонкую стальную цепь с круглой гирькой на конце. Гирька была украшена бородатым ликом Прадеда-Солнца. Для любой нечисти получить удар таким орудием значило надолго отправиться если не в Серые Пределы, то, как минимум, в продолжительный нокаут. Охотник намотал цепочку на кулак и зажал её в руке, оставив свободным полуметровый конец. Крутнул получившийся кистень над головой и с удовлетворением услышал, как запел рассекаемый заговоренным металлом воздух.
Затем в два шага преодолел расстояние до «кучи малой» и с наслаждением хлестанул одну из тварей поперек спины. Урод жалобно взвыл и рассыпался в прах. Тот жирными серыми хлопьями осел на пол и стены. Следующий выродок мрака получил удар поперек оскаленной морды и, так же как и первый, взорвался ошметками жирной копоти.
Волколак в гуще схватки упоенно крошил мерзких уродцев: кого страшенными когтями, проламывая головы, кого мощными челюстями, перекусывая надвое. Одного боднул головой, после чего уродец откатился к стене и там затих.
Последнего из многочисленной визжащей и плюющейся своры уложил Олег, придавив лапой к полу и молниеносным движением челюстей оторвав страшилищу голову. Уродец дёрнулся и затих, вытянув задние конечности, как по стойке «смирно».
— Странно, а у меня они взрывались, — сказал Алексей, утирая испачканное сажей лицо.
— То у тебя, — прорычал в ответ волколак, отряхиваясь. На стены брызнули капли серовато-зелёной слизи, заменявшей уродцам кровь.
— Я что-то таких раньше не видел, — сказал Алексей, пытаясь протереть перепачканной рукой глаза. — На макак-переростков похожи.
— Геббиты, — рыкнул, как выплюнул, волколак. — Недозвери… недочеловеки… Звериная натура в схватке замутила человеческий разум, и поэтому говорил он с явным трудом.
— Дальше пошли… — скомандовал зверь и, ощерившись, двинулся вперёд по узкому коридору, направляясь к лестнице. Хвост несколько раз хлестнул по упругим бокам и настороженно замер.
— Мне тут кое-что порассказали про этот дом.
— Грм?… — вопросительно отозвался волколак.
— Понимаешь, я был на Изнанке… Провалился… Там повстречал одного человека… нет, не человека… Некое существо, которое удачно прикидывалось человеком…
— Антиквар-р-ра? — проявил осведомленность Олег.
— Ты откуда знаешь? — удивился Алексей.
— Знаю, — отрезал зверь.
— Ну и фиг с тобой… — обиделся Алексей. — Так вот. Этот тип, Антиквар, рассказал мне историю этого места… не то чтобы я содрогнулся от ужаса, но все же местечко неприятное исторически… В общем то, тут обитает поблизости спятивший дух безумного ученого. Это, можно сказать, заслуга ещё наших предков. Тут, оказывается, просто место нехорошее… Я так полагаю, некая геоаномалия… Место слияния миров. Точка соприкосновения Изнанки и нашего мира. Что рано или поздно и приводило психику любого человека, оказавшегося тут, к коллапсу… Из подсознания выползало всякое… Если вкратце, то духов и призраков со всякими геббитами тут собралось примерно так лет тысячи за полторы… А во главе у них…
— Дядька Черномор. Угадал? — перебил его волколак.
— Блин… Ты дошутишься, лохматый, — цыкнул на него Алексей. — В общем, рулит всей этой веселой кампанией абсолютно чокнутый дух покончившего с собой доктора наук, профессора то ли биологии, то ли медицины… И, как бы странно это ни звучало, но подпитывает всю эту нечисть именно дух профессора. А его злобу и силу в свою очередь питают все остальные духи и прочее… Вот такой круговорот дерьма в природе. Чтобы решить проблему этого гребаного дома, нам надо либо утихомирить дока, предел сил которого не известен, либо прикончить весь его паноптикум, который его питает. Есть идеи по этому поводу, остряк?
— Прорвёмся как-нибудь… — пробурчал зверь и невозмутимо зашагал дальше. Полутемный коридор, по которому они шли, был узок настолько, что громадный волколак полностью перекрывал его ширину своими мощными плечами. Тугие мышцы валунами играли под серой шкурой, огромные лапы, с растопыренную пятерню, мягко ступали по прогнившим доскам пола. Настолько мягко, что те даже не скрипели под огромным зверем весом, наверняка больше центнера.
Алексей прикинул и решил, что, по всей видимости, закон сохранения массы пасует перед природой существ, подвергшихся трансформации «вер». В человеческой сущности Олег был невысокого роста, примерно метр шестьдесят или семьдесят, хотя коренастый и плотный. С чрезмерно густой вторичной растительностью на теле и полным отсутствием волос на голове. В зверином облике, преображенный магией «вер», он, поднявшись на задние лапы, был выше Алексея минимум на две головы. О ширине плеч зверюги не стоило и говорить, поскольку даже у Мистера «Олимпия» она породила бы стойкий комплекс неполноценности. При случае следовало поинтересоваться этим аспектом бытия перевертышей.
Но пока разгадка трансформации массы оборотней отодвигалась на второй план. На первый же выходили две задачи: навсегда угомонить мятежный дух академика Боровицкого, после смерти обретшего способность не только повелевать чудовищами, но и порождать их: омерзительные подобия живых существ, вместо души и жизни наделенные лишь слепой жаждой причинять боль и страдания, сеять смерть и ужас везде, где бы ни появились. И сейчас они были готовы ворваться в мир ничего не подозревающих людей, чтобы устроить жесточайшую резню. Бойню, в которой люди будут просто беззащитными жертвами.
