тоном.
— Во время такой бури безопасного места не найти, — сказал он. — Нужно просто надеяться на удачу. А также на то, что дьявол на твоей стороне.
— А как же Бог?
— Рэйчел, ты не веришь в Бога. Ты не веришь ни в добро, ни в любовь, ни в сострадание, разве не так?
— У меня в жизни их было не так уж много, я не успела составить о них твердого мнения.
— А в дьявола ты веришь?
— Конечно, раз я сижу рядом с ним в машине.
Он рассмеялся тихим волнующим смехом.
— Рэйчел, наверное, пришло время продать мне душу.
— Она не продается.
— Все продается. Твоя душа взамен на то, что мне удастся вырвать из лап Старейшин. Думаю, мне удастся получить не меньше полмиллиона.
— Взамен на мою душу? Да это же гроши!
— Возможно, — в жутковатом свете грозы на его лице появилось мечтательное выражение. — Тут сзади имеется кровать… Почему бы тебе не отстегнуть ремень безопасности, от которого все равно никакого толку, и не перелезть назад?
Внутри у Рэйчел вдруг все похолодело.
— А мне казалось, тебе нужна моя душа, а вовсе не тело.
— В твоем случае можно рассматривать это как дополнительное условие к сделке.
— Давай кое-что проясним, — сказала Рэйчел, у которой от страха затряслись поджилки. — Ты предлагаешь мне полмиллиона долларов за то, чтобы я с тобой переспала? В этом случае я стану самой высокооплачиваемой шлюхой в мире!
С едва заметной улыбкой Люк наклонился к девушке и отстегнул на ней ремень безопасности.
— Ты даже можешь попасть в Книгу Рекордов Гиннесса. Давай, двигай назад.
Рэйчел не спускала с Люка испуганных глаз. Он находился от нее в опасной близости, значит, придется его слушаться. Она ненавидела его больше всех на свете; она боялась и его самого и той необъяснимой власти, которую он имел над ней. Чем больше она боролась, чем больше бегала от него, тем глубже становился страх. Чтобы освободиться из-под его злых чар, ей нужно было подыграть ему, заставить раскрыть свои карты.
— Ладно, — сказала она.
Она решила стать покладистой и тем самым выбить его из колеи. Она могла не стараться — он привык жестко контролировать свои эмоции, поэтому и виду не подал.
— Ладно, — насмешливо повторил он вслед за ней.
Рэйчел постаралась всмотреться вглубь фургона. Там было черным-черно, а вокруг бушевала и ревела буря.
— Я ничего не вижу.
— Ты сможешь найти путь, — сказал он.
Хотя это и было слабым утешением, но Люк не собирался ей помогать. Если бы он заключил ее в объятия и начал бормотать слова любви, она тут же постаралась бы сбежать. Вместо этого она слезла с черного кожаного сиденья и побрела во тьму. Она чуть было не споткнулась о кровать. Та занимала почетное место в задней части фургона — большая и широкая, со скомканным покрывалом. Люк не спешил присоединиться к Рэйчел, он продолжал сидеть, все также раскинувшись на переднем сидении фургона. Рэйчел стало интересно, нет ли в фургоне боковой дверцы и хватило бы у нее смелости выскочить наружу прямо в объятия разъяренной природы.
Люк слишком хорошо ее знал. С переднего сидения донесся его насмешливый голос:
— Не заставляй меня бегать за тобой среди бури.
— К чему утруждать себя?
— Жаль, если тебя сожрет крокодил.
В задней части фургона было недостаточно места, чтобы стоять, поэтому Рэйчел уселась на кровать. Сняв футболку, она начала складывать ее со скрупулезной дотошностью. Затем она скинула кроссовки и стянула с себя джинсы, сложив их столь же аккуратно. Потянувшись за спину, чтобы расстегнуть лифчик, Рэйчел вдруг остановилась.
— Ты хочешь, чтобы я сняла с себя все вещи или только от пояса и ниже?
— Рэйчел, ты же не на приеме у гинеколога. Снимай с себя все, — сказал он с легкой насмешкой.
Она быстро и молча сняла с себя остальную одежду, легла на кровать, вытянула руки вдоль тела и стала ждать Люка. Закрыв глаза в гнетущей темноте, она прислушивалась к отзвукам бури, бушевавшей за стенами металлического кузова.
Я ведь знаю, что сейчас должно произойти, сказала себе Рэйчел. Он накроет ее голым телом и начнет целовать мокрым слюнявым ртом. Он заставит ее дотронуться до своей… штуки, а затем затолкнет ее прямо к ней внутрь. Будет больно и неприятно тесно, а он будет толкаться в нее, потеть и стонать, щипать ее за груди и ягодицы, говорить непристойности прежде, чем свалиться на нее в изнеможении. Она пережила все это и даже больше в прошлом — переживет и сейчас.
А когда все закончится, она посмотрит на мерзавца холодным взглядом, потому что ее не так-то легко сломить. Все это не имеет для нее никакого значения, и даже самый умный мошенник не властен над ней. Мужчина, соблазнивший и обманувший ее мать, так и останется для нее никем, пустым местом.
Она услышала легкий щелчок зажигалки, затем вспышка света, осветившая темное нутро автофургона, на миг ослепила Рэйчел. Люк держал над ней зажигалку и смотрел на нее сверху вниз, но мигающий язычок пламени мешал ей рассмотреть его лицо.
— Просто великолепно, — насмешливо проворчал он. — Непорочная дева во всей красе. Может, привязать тебя за руки и за ноги к кровати? Это поможет тебе лучше войти в образ мученицы.
Он старался вывести ее из себя, но Рэйчел оставалась глуха к его словам. Все, что ей было нужно — собраться с силами и выстоять. Пускай трогает ее тело, сколько хочет, ей все равно. Главное, чтобы ее разум и чувства оставались нетронутыми.
— Братство Бытия не особо интересуется человеческими жертвами, — лениво протянул он, выключив зажигалку и снова погрузив фургон во тьму. — Но я начинаю думать, что это было досадной оплошностью, и здесь скрыты большие потенциальные возможности.
До нее донесся шорох одежды, стук снятых сапог, щелчок застежки на ремне. Рэйчел заерзала на кровати, не в силах совладать с охватившей ее паникой, затем снова замерла на месте, когда Люк вытянулся рядом с ней. Чуть позже до нее дошло, что он оставил на себе джинсы, и это ее немного успокоило.
Рэйчел почувствовала, как его пальцы легонько коснулись ее лица, спутанных коротких волос, плотно сжатых губ. Глаза она тоже плотно сомкнула — в темноте все равно ничего не разглядеть, а так получился еще один защитный барьер, который она возвела между собой и Люком. Его пальцы приблизились к ее губам, и у нее появилось желание вцепиться в них зубами.
— Скажи мне, Рэйчел, — прошелестел в темноте его бархатный голос. — У тебя вызывает отвращение сам акт или что-то другое?
Чтобы ответить, ей пришлось открыть рот.
— А зачем тебе знать? Чтобы убедиться, как низко я пала?
— Не пала, а сдалась на милость победителя.
— А что, не видно? Я уже больше тебе не противлюсь. Можешь показать себя в полной красе.
— Как оптимистично с твоей стороны! И хотя ты лежишь голая в моей постели, ты не смирилась. Думаю, ты будешь сражаться до последнего вздоха.
Ее охватил ледяной ужас.
— Ты хочешь меня убить?
Люк рассмеялся, и у Рэйчел немного отлегло от души. Боже, до чего он ее раздражал!
— Нет, у меня есть другие, более приятные способы тебя погубить.
В доказательство он ласково провел рукой по ее шее, отчего кожа Рэйчел загорелась так, будто на
