нее плеснули кислотой.
В душе у Рэйчел снова заскребли кошки.
— А что, если я просто сдамся тебе на милость? — внезапно спросила она. — Скажу, что ты победил? Тогда ты меня отпустишь?
Рэйчел открыла глаза, медленно свыкаясь с темнотой. Она видела, как он приподнял голову, чтобы взглянуть на нее, но, как всегда, не поняла, о чем Люк думает в эту минуту. Однако она живо представила себе, как он выглядит. Решительный. Торжествующий. И чертовски сексуальный.
— Нет, — сказал он. — Слишком поздно.
— Ты позволишь мне уйти?
— Нет.
Она попыталась сесть, но его рука обхватила ее за талию. Их обнаженные тела соприкоснулись — мускулистое мужское и мягкое женское. Люк толкнул ее на кровать — и вот она снова лежит на спине, уставясь в непроглядную тьму. И видит перед собой порочную душу Люка Берделла.
— Пожалуйста, — взмолилась она о пощаде, хотя поклялась никогда этого не делать.
— Нет, — повторил Люк. И поцеловал Рэйчел.
Глава пятнадцатая
А ведь ей ненавистно то, что я делаю, думал Люк, колдуя над губами Рэйчел. Она презирает и это, и его самого, и если в нем оставалась хоть капля порядочности, он позволил бы ей одеться, занять пассажирское сиденье и отвез бы в город. Он бы заставил Старейшин отправить ей чек — да что там говорить, он бы мог снабдить ее деньгами из собственной заначки. Таким образом, он бы закрыл ей рот, и девушка навсегда исчезла бы из его жизни. К тому же он совершил бы хорошее, доброе дело.
Конечно, никакой порядочности у него не наблюдалось, причем с давних пор. Достаточно было одного взгляда на бледное, точеное тело Рэйчел, чтобы сексуальный аппетит Люка возрос сверх меры, кроме того, когда дело касалось Рэйчел Коннери, он переставал мыслить рационально. А вот это уже было неразумно. Но ему до чертиков надоело быть и рассудительным, и осмотрительным. Если бы Кальвин не смог его прикрыть, и Старейшины узнали бы, что Люк не уединился для молитв и поста, ему пришлось бы пожинать плоды собственных глупых поступков. На этот случай он припас внушительную сумму денег, рассованных по разным местам и доступных в любое удобное для него время. К сожалению, Люк прекрасно знал, что у денег есть одно нехорошее свойство — они просачивались сквозь пальцы, словно песок. Поэтому ему хотелось подождать, пока отложенная сумма возрастет хотя бы вдвое, и уж потом исчезнуть из поля зрения почтеннейшей публики.
Роль святого действовала ему на нервы. Ему хотелось снова стать плохим. Хотелось быть эгоистичным грешником, сгорающим от похоти. Вот таким, как сейчас, и наслаждаться каждой минутой.
Челюсти Рэйчел, казалось, были выкованы из железа, она держала их плотно сжатыми и не поддавалась на уловки его рта. Но Люку было все равно. Ему не хотелось ее принуждать. Снаружи ревела буря, сотрясая старый трейлер. Зато внутри было тепло и сухо. Пахло дождем и сырой землей, пахло их плотью и сексом. Люк решил не спешить, у него в запасе была уйма времени.
Он нежно прикусил нижнюю губу Рэйчел.
— Знаешь, ты слишком худая, — прошептал Люк.
Этих слов было достаточно, чтобы заставить ее раскрыть рот.
— Если ты возомнил, что критикуя мое тело, тебе удастся меня возбудить, значит, ты разучился это делать.
Очень осторожно, так, чтобы не спугнуть Рэйчел, Люк коснулся ее губ кончиками пальцев.
— Уж поверь мне, женщины становятся твоими рабынями навек, стоит лишь им сказать, что они слишком худые.
— Это то, чего ты от меня добиваешься? — ехидно поинтересовалась Рэйчел.
Она не собиралась сдаваться. Тем лучше!
— С меня достаточно рабыни и на одну ночь.
Губы Рэйчел были на удивление мягкими. Обычно она держала их сжатыми в тонкую линию, но в темноте, обнаженная, она становилась более доступной.
Люк коснулся ее губ поцелуем, легким, словно крылышко бабочки, и у Рэйчел не хватило времени что-либо сделать в ответ. Он поцеловал ее веки, ощутив, как они трепещут под его губами; скользнул поцелуем по теплой коже виска. Он почувствовал, как напряжено ее тело, и мысленно улыбнулся. Ему потребуется много сил, зато и наслаждения он получит немало. Просто замечательно!
Люк прошелся губами по щеке Рэйчел, коснувшись поцелуем нежной кожи под подбородком.
— А я-то думал, мне придется потратить уйму времени, чтобы заставить тебя раздеться, — прошептал он, вдыхая сладкий аромат ее кожи. — Как это ты решилось облегчить мне задачу?
— Я хочу, чтобы все закончилось как можно скорей, — угрюмо сказала она.
Люк подумал, почувствует ли она его улыбку.
— Милая моя, в душе я настоящий южанин, — проворчал он. — Не люблю спешить.
По коже Рэйчел снова прошла легкая дрожь, но на этот раз Люк понял, что это из-за страха. Он поцеловал изгиб ее шеи, ощутив у рта легкое биение пульса.
— Не волнуйся, — сказал он. — Тебе понравится. А может, ты боишься именно этого?
— Я тебя не боюсь.
— Вот это новость! Пять минут назад ты утверждала обратное.
— Ты собираешься трахаться или спорить со мной?
Было странно услышать грубое слово из ее уст. Люк сомневался, что Рэйчел часто употребляла его в прямом смысле. С другой стороны, он не думал, чтобы в прошлом она часто трахалась.
Он склонился над Рэйчел.
— О, я тебя трахну, не сомневайся, — усмехнулся он. — Медленно, страстно, воистину по-королевски. А теперь почему бы тебе не открыть рот и не заняться более важным делом, чем препираться со мной?
Еще какое-то время она продолжала сопротивляться его поцелую, затем перестала, откинулась на скомканную простыню, безвольно разжав рот. Ну вот, она снова строит из себя невинную мученицу, подумал Люк, и просунув руку под короткостриженый затылок, приблизил лицо Рэйчел к своим губам.
Он целовал ее и прежде, когда она находилась под действием лекарств, в полубессознательном состоянии — даже тогда она более охотно отзывалась на ласки. Сейчас она лежала под его поцелуями, всем видом давая знать, что он не в силах ее возбудить. Глупышка не понимала, что собралась меряться силами с чемпионом по преодолению трудностей.
Он захватил зубами нижнюю губу Рэйчел и нежно ее укусил. Интересно, подумал он, может, она заводится от боли? Он надеялся, что это не так — сейчас ему было не до причуд такого рода. Если он сможет возбудить ее, только причинив боль, возможно, ему придется вообще отказаться от своей затеи.
— Не надо, — тихо взмолилась Рэйчел.
— Тогда ответь на мой поцелуй.
Рэйчел так и сделала. Она попробовала припасть к его губам с силой неопытного новичка, при этом она неловко ударилась о грудь Люка и прикусила себе нижнюю губу.
— Не так, — сказал он. — А вот так.
И стал покрывать ее губы легкими, неспешными, дразнящими поцелуями, пока она не стала повторять его действия, даря ему в ответ такие же манящие поцелуи. Люк знал, когда именно это случилось. Когда медленное предательское тепло хлынуло сквозь ее защитные барьеры. Он сомневался, что Рэйчел поняла, что с ней происходит. Все ее внимание сосредоточилась на том, чтобы отвечать на поцелуи Люка, поэтому у нее не было времени заметить, как засияла ее кожа, каким странным и прерывистым стало дыхание.
Надо отдать девице должное, она быстро училась. По крайней мере, с ним. Внезапный порыв ветра шандарахнул в фургон, сотряя его стены, Рэйчел испуганно вскрикнула, подняла руки и в панике обхватила Люка за шею. Должно быть, его горячая скользкая кожа показалась ей не менее пугающей, потому что она
