- Да ты не бойся, — успокоил ее Реваз, — я тебя не больно убью, ты даже ничего не почувствуешь! У меня большой опыт! — и он приложил пистолет к левой груди девушки…
* * *
На следующий день Викентий Маркович, придя на работу, первым делом поинтересовался у дежурной сестры.
- Ну как Юлечка, ночь спокойно прошла? Новенькая Пряхина из седьмой палаты не буянила?
- Вы знаете, Викентий Маркович, тут такое дело, — Юлечка на секунду замялась, — Пряхина сегодня ночью умерла. Юрий Антонович говорит острая коронарная недостаточность.
- Странно, сердце то вроде у нее здоровое было…
- Вот и я тоже думаю. Да вы лучше сами у Юрия Антоновича спросите, он сейчас в ординаторской!
- Ладно, спрошу… — проговорил врач и двинулся дальше по коридору.
Юлечка достала из ящика стола газету, развернула ее и стала читать.
«Смерть во сне.
Таинственный «синдром ночного кошмара», как называют его на Филиппинах, вновь оказался темой сообщения информационного агентства: во сне скончался молодой актер. Это еще одна печальная история в череде подобных. Что–то или кто–то убивает здоровых людей под покровом ночи…
Филиппинцы называют это явление «бангунгот», что в переводе примерно и означает «синдром ночного кошмара». Говорят, что перед смертью жертва вдруг начинает метаться и стонать, будто ей снится что–то ужасное, но проснуться не может. Так и умирает. И случается это обычно во второй половине ночи…
Но как все–таки может человек погибнуть во сне? В этой связи на память приходит один случай, описанный в нашей российской прессе некоторое время назад. Во сне умер человек, которому, видимо, приснилось, что его убивают. Во всяком случае, он с детства отличался тем, что сновидения оставляли вполне физически ощутимые и зримые следы на его теле. Если, к примеру, ему снилось, что он гоняет с пацанами в футбол, то утром просыпался весь в ссадинах. А если он во сне с кем–то дрался, то все тычки, синяки и шишки непременно были видны поутру. Поди докажи потом окружающим, что это был просто сон!
Увы, мы пока не научились проникать в сновидения. Потому тайну смерти из раза в раз и уносят с собой в могилу жертвы «синдрома ночных кошмаров»…
Сон первый (продолжение). РУТЕНИЙ
…«Нет!» хотел крикнуть Плотников, но спазм сдавил горло, стало трудно дышать, и он почувствовал, что падает в бездонный колодец, наполненный вязкой чернотой…
* * *
Очнулся он на грязном каменном полу и, открыв глаза, увидел, что над ним склонившись, стоит какой–то чумазый толстяк в лохмотьях сильно похожий на черта. Черт держал в руках странной формы фонарь и внимательно и вроде даже с сочувствием смотрел на Плотникова.
- Ты что опять спал? — спросил черт подозрительно, и далеко не стерильным пальцем оттянул Валеркино веко.
- Не знаю, — ответил Плотников, приподнимаясь на локте и убирая грязную руку, — Что со мной? Я что умер?
- На самом деле это философский вопрос, — ответил черт, — Как известно рождение и смерть являются неразрывной дуальной парой, не родившись нельзя умереть, и не умерев, нельзя вновь родится! Иными словами, рождаясь в этом мире, ты умираешь в каком–то другом, а для того чтобы родится еще в каком–то мире, ты должен умереть в этом, так как нельзя существовать в нескольких мирах одновременно.
- Где я? — спросил Валерка все еще не в силах ничего понять.
- Где, где… — проворчал черт и явно с трудом поборов желание ответить в рифму, лишь посветил фонарем вокруг, — Сам не видишь где?
Валерка огляделся — помещение более всего напоминало пещеру или шахту. Пожалуй, даже скорее шахту, потому как рядом буквально в двух шагах стояла вагонетка. Но больше всего Плотникова поразило, и поразило неприятно, то, что нога его была прикована к этой вагонетке толстой стальной цепью.
- Что это? — Валерка кивнул головой на цепь.
- Известно что, — ответил черт и как–то нелепо толи хрюкнул, толи хихикнул — Привязь, чтобы не убег. Хотя бежать тут, честно говоря, некуда. Да ты не грусти, у меня такое же украшение! — и он позвенел своей цепью.
И тут Валерка узнал его.
- Сашка ты? — удивленно спросил он.
- Нет, не я! — холодно ответил чумазый собеседник и отвернулся. Валерке даже показалось, что он обиделся.
- Как нет? Сашка Фридман, наш сисадмин!
- Я тебе сто раз говорил, что я не Сашка, не Фридман и даже не Сисадмин! И хватит уже обзывать меня своими дурацкими кличками, а то…
Тут чумазый толстяк буквально подавился своими словами, схватил валявшийся на земле инструмент, по форме напоминавший ледоруб и принялся с остервенением долбить каменную стену.
- Делай как я! — бросил он через плечо.
Валерка успел только взять в руки второй ледоруб и подняться на ноги, как жгучая боль обожгла ему спину.
- По кнуту соскучились бездельники? — услышал он за спиной голос больше похожий на звериный рык, — Я вам покажу, как бока отлеживать!
Плотников оглянулся и увидел огромного детину в кожаном фартуке с плеткой в руке. На его плоском как блин лице горел кровожадным огнем единственный глаз. Не помня себя от страха, Валерка принялся неистово стучать своим ледорубом по камню.
- Так–то лучше! — прорычал за спиной звериный бас, — И чтобы через полчаса вагонетка была полной!
Минут десять каторжники работали молча, наконец, Валерка не выдержал и спросил:
- А что мы делаем?
- Рутений добываем! — ответил Сашка, продолжая исступленно долбить камень.
- Рутений? Зачем нам рутений?
- Нам — незачем! Рутений мы добываем для хозяина! А зачем он хозяину не спрашивай, этого нам с тобой знать не положено!
- А что это за урод с плеткой?
- Это Циклоп! Холуй хозяйский, надсмотрщик! Ты думаешь, он ушел? Как же! За поворотом спрятался, сволочь хитрож… Я его спинным мозгом чую! Ты кстати с ним поосторожней, узнает, что ты спишь,
