Честно говоря, дела мужа Аню никогда не интересовали, денег которые он ей давал, хватало, а остальное не имело значения.
- Мне надо будет на несколько дней исчезнуть! — проговорил Пряхин, застегивая брюки, — Переждать, пока все утрясется. Ты собери чемодан, рубашки трусы носки, ну, в общем, сама знаешь!
- Ладно, я скажу Жанне, она соберет! — ответила Аня.
* * *
Едва Пряхин уехал, как тут же заявилась Анина подруга Светка. Девушки пили кампари, и Светка долго и нудно рассказывала про своего любовника, как он вытягивает из нее деньги, а сам катает на «ягуаре» молоденьких девчонок. Кончилось тем, что у нее потекла тушь, и она полезла в сумку за косметичкой.
- Да кстати, я тут такую книжку купила, — сообщила Светка, вытаскивая из сумки небольшой коричневый томик, — просто чума! Короче фишка в том, что одновременно существуют все мыслимые варианты твоей жизни. Вот ты, к примеру, сейчас сидишь в своем доме на Рублевке и пьешь кампари, а в это же время в другом варианте своей жизни ты, работаешь дояркой и в данный момент выгребаешь навоз из коровника. Короче лучше сама прочти, я уже дочитала, так что могу тебе оставить!
- Ладно, оставь, — согласилась Аня, — Только знаешь, что давай сейчас куда–нибудь завалимся, а то просто тоска зеленая!
Девушки отправились в ночной клуб, где тоже было скучно, сонные стриптизеры уныло демонстрировали накаченные телеса, какие–то укуренные придурки пытались затеять драку, а пьяные девицы визжали, но как–то вяло без огонька. В результате в два часа ночи Аня, наконец, вернулась домой прошла в спальню, разделась и вдруг поняла, что боится ложиться в постель. Ей почему–то казалось, что стоит только уснуть и она опять провалится в свой вчерашний кошмар. Она даже хотела позвать шофера Володю, но, вспомнив его холодные стеклянные глаза, передумала.
Наконец она пересилила свой страх, разделась, залезла под одеяло, но свет гасить не стала. И тут она увидела оставленную Светкой книгу. Аня взяла ее в руки и открыла наугад.
«…На самом деле все, что записано в поле информации, было там всегда и всегда останется. Линии жизни существуют как киноленты. То, что прошло, не исчезло, а осталось. То, что еще только будет, есть уже сейчас. Текущий отрезок жизни — это материальная реализация пространства вариантов на данном отрезке линии жизни…»
Чтение всегда действовало на Аню как снотворное, веки у нее сами собой начали смыкаться, но едва они окончательно закрылись, как девушка почувствовала, что комната начала вдруг вращаться вокруг нее. Причем все быстрее и быстрее. Чтобы остановить это крайне неприятное вращение, Ане пришлось все– таки снова открыть глаза, но теперь это уже была не ее спальня.
* * *
- Ну вот, наконец–то оклемалась! — сказала Клава, — А то ведь тебя хотели в реанимацию забрать, да я не дала. Сказала, что с Нюркой это бывает, не впервой, очухается! И вот очухалась!
- Постой, а что со мной было? — спросила Аня.
- Да ничего особенного, грохнулась на пол и начала биться как припадочная. Хорошо рядом мужик оказался, толстый такой и с портфелем. Он–то как раз реанимацию и вызвал! Айболиты раскудахтались «эпилепсия, эпилепсия»! А я им говорю: «Эх вы недоучки! Это же типичный синдром Больцмана– Эникевича!» Они сразу язык и прикусили! Ты Нюрка извини, что я так по–научному, я ведь раньше наукой занималась! Кандидат биологических наук, доцент. Работала в институте Общей Генетики. Мы там мышей клонировали, людей–то нам не разрешали! Помню, одна мышка у нас была, Маша, такая хорошенькая, шестка беленькая, гладкая, а глазки красненькие, и такие умные–умные!
- А я королевой красоты была и фотомоделью, а потом замуж за банкира вышла! — сообщила Аня.
- Верю! — сказала Клава и мечтательно вздохнула, — Да, раньше было хорошо!
- Да какой раньше?! Всего пятнадцать минут назад я была королевой красоты и женой банкира! До того как уснула! Ведь это же сон?
Клава как–то странно посмотрела на Аню и отвела глаза в сторону.
- Ты извини меня Нюр, но мне кажется, что будет лучше, если ты сразу все узнаешь! — проговорила она глухим и каким–то совсем другим голосом, — Нет, это не сон, это суровая действительность. А сон он там, где ты королева красоты и жена банкира! Я тоже вначале думала, что это какой–то нелепый ночной кошмар, билась в истерике, пыталась куда–то бежать, как–то вырваться из этого ужаса, пока не поняла — это и есть жизнь. И никакой другой жизни нет, и не будет!
- Нет, подожди! Я только сегодня целый день ездила по городу на своем белом мерседесе, покупала в бутиках платья от кутюр, потом с подругой пошла в ночной клуб, смотрела мужской стриптиз, засовывала мальчикам в плавки доллары, вернулась домой, легла в постель закрыла глаза и вдруг превратилась в нищую грязную старуху! Но ведь так не бывает!
- Бывает! — ответила Клава, с грустью глядя на свою подругу, — В жизни каждого человека бывает такой день, когда он просыпается утром, и видит, что превратился в старое уродливое и никому не нужное существо. И все вокруг только и ждут, когда же, наконец, эта древняя развалина покинет белый свет и освободит их от своего присутствия!
- Нет, я тебе не верю! Сон это вот это все! — Аня подбросила вверх валявшееся на кровати тряпье, — А белый мерседес это не сон, все что угодно, но только не сон! Скажи мне правду, что это было?
- Хочешь правду? Ладно, хорошо я скажу тебе правду! Ты права, твой мерседес не просто сон! Это приступ алкогольного бреда, — у тебя белая горячка!
Клавдия несколько секунд помолчала, затем уже тише добавила:
- Ладно, не напрягайся ты так! Хочешь водки?
- Нет! Я водку не пью. А у тебя текилы нет? Текилу я бы выпила.
- Вот текилы нет, ты уж извини! — сказала подруга, налила в грязный стакан до половины водки и выпила залпом.
* * *
Клава ушла. Аня закрыла глаза и попыталась уснуть. Она была уверена, что стоит ей уснуть, и она снова вернется в ту, свою, казавшуюся теперь такой прекрасной жизнь. Но сон не приходил. Она полежала некоторое время с закрытыми глазами и поняла — так ей уснуть не удастся! И вдруг странная мысль словно обожгла ее. Как же она могла об этом забыть? Она вскочила, и начала лихорадочно одеваться.
Через полчаса Аня была уже на Казанском вокзале. Она быстро спустилась в туалет, зашла в подсобку, нашла свой халат, сунула руку в карман — слава богу! Они были на месте, те восемь стодолларовых банкнот, которые она тогда отдала этой грязной старухе — себе самой! Она зажала деньги в кулаке и бросилась вон из вонючей коморки.
В себя она пришла только на свежем воздухе, выскочив на площадь. На секунду Аня остановилась, она никак не могла решить, куда идти в первую очередь, в салон красоты или в бутик за новой одеждой? И тут какой–то молодой человек подозрительного вида с недельной щетиной возник перед ней словно из–под земли.
- Девушка, идемте со мной! — прошептал он заговорщицким шепотом.
«Девушка? Да он издевается надо мной!» — подумала Аня, а вслух спросила:
- Куда идти? Зачем? И вообще, вы кто такой?
- Не бойтесь, это здесь, совсем недалеко! — заверил ее подозрительный тип, — У меня есть то, что вам нужно!
Сама не понимая, зачем она это делает, Аня двинулась вслед за молодым человеком. Он завел ее в узкую щель между двумя киосками и вытащил из кармана маленький целлофановый пакетик с белым порошком.
