себе последнюю неделю жизни девчонки.
— Знакомые или родные здесь есть? Не одну же тебя в плен угнали? — телохранитель Олега приподнял нагайкой подбородок Олеси.
— Жених, — указала Олеся на высокого юного, еще безбородого парня, избитого поляками в кровь, с трудом передвигающего ногами, — бывший.
— Князь Олег-Муромец разрешает тебе забрать лошадь и эту пару пленных ляхов. На обзаведение. Олеся механически кивнула головой, как бы, благодаря «князя».
— В Берестье где жила? — наконец соизволил открыть рот Олег.
— Мы рядом с городом жили. Полдня пути вверх по реке. Вшивка.
— Заеду на обратной дороге. Проверю, как устроилась, — пообещал Олег.
— Княжич повелел собрать всех ляхов и всю скотину. Погоним их для продажи в Слоним и Волковыск, — вещал сотник Неждан своей трофейной команде.
— Как же их различать? Где ляхи, где галичи? — подыграл ему давний приятель десятник Вепрь.
— Ляхи не носят бороды. Забирайте всех подряд, попадется галицкий парень, ничего страшного.
— Я слышал, что ляхи с собой своих женщин частенько в поход берут. Чтобы не скучать, — продолжил гнуть линию Вепрь.
— Тут совсем просто. Польки все как одна — красавицы. Сотни две, думаю, найдутся …, чтобы мы не скучали, — засмеялся Неждан. Участь Олеси и её «жениха» была решена, но они об этом ещё не знали.
Прусские охотники рассыпались семью маленькими отрядами, вынудив поляков преследовать каждый из них. Это была не военная хитрость, отряд был сводный и, захватив серебро, охотники устремились к себе домой. По следам одного из польских отрядов двигались германские рыцари. Олег направил свой отряд по другому следу. Он решил, что такая широко утоптанная тропа — ложный след. Никита остался с носом. Его отряд перекрыл дорогу в Плоцк, но редкие ополченцы, вырвавшиеся из лап трофейной команды Валеры, его мало интересовали. Хотя упускать их домой он стал. Три сотни кавалеристов подошли только спустя два долгих дня напряженного ожидания.
— Нечего так свирепеть! Реши, кому мстить! Если комесу, то разворачиваем отряд в Пруссию. А можно Плоцк безоружный захватить и сжечь. Выбирай, — Валера устал от длинного перехода. Он простудил ухо, оно стреляло, и эту ночь он не спал.
— Князь! Комес никуда не денется, а если мы сравняем с землей Плоцк, то он будет беден, как церковная мышь. Серебро у него пруссы отобрали! Нам тогда небольшого отряда хватит. Олега-Муромца просить не придется, — Окунь был, как всегда, прагматичен и убедителен.
— Для вас достаточно будет купеческой крови и купеческих денег? — уже согласился Никита.
— Только денег! Кровь нам не нужна, — в один голос согласились Валера и Окунь, прекрасно понимая, что это неправда. Никогда ни один купец не расстанется добровольно с деньгами. А стоит пролить кровь, как безумие охватит весь город.
Через неделю Плоцк напоминал Берестье. Пожарище. Старики и старухи хоронят убитых. Огромный обоз двигается в Пруссию. Ведь там появилось много серебра, а рабы и лошади подскочили в цене.
Глава 15. Сладкое слово — месть
Валера продолжал болеть. Ухо стреляло, не давало ему спать. Он измучился сам, и устроил «веселую» жизнь всем окружающим. Никита поделился с двоюродным братом последними запасами самогона, и болезнь спряталась, глухота осталась, а боль отступила. Ни тому, ни другому брату вести поляков в Пруссию не хотелось. Валера не желал быть работорговцем, Никита не хотел терять время, оставляя врагу-комесу шанс скрыться.
— Как же ты заболел не вовремя! — сокрушался Никита.
— Да …, — кивал головой пьяный Валера.
— Там, на Западном Буге, деревушка польская есть нетронутая. Стоит она на пересечении дорог, комес её ни за что не минует.
— Да. Сто пудов. Если жив ещё, — поддакнул Валера.
— Не упусти его. Дороги с собаками патрулируй. У всех охотников родню забери в заложники, а их на поиски отправь. Денег им пообещай. Ты меня слышишь?
— Да, — уронил голову в миску с закуской Валера. И уснул счастливый.
— Сом и ты, Вадим! Оставляю вас с Валерой. Головой отвечаете.
— Всё будет в лучшем виде. Княжича в теплую хату уложим. Местных ляхов в сарай под замок. Смешенные патрули на полдня пути во все стороны отправим, верхом, с собаками. В удобных местах, на лесных тропинках, секреты поставим, — вылез вперед Сома Вадим.
— Для ляхов хватит обещания свободы, она дороже денег. Ленивых продадим в рабство, — добавил Сом.
— Командует Валера. А спрос с вас, — хлопнул по столу ладонью Никита.
— А то нам не ясно! — хмыкнул Сом.
— Мимо ни одна «плотцкая собака» не проскочит! Ни один «псякрев» не проскользнет! — уверил Никиту Вадим.
— Тому, кто возьмет комеса живым, сотня гривен, если мертвым — полсотни, — решил добавить азарта охоте на врага Никита.
— Полдюжины судов добычей загрузили. Их в Берестье отправить, или ими можно перегородить реку у той деревушки? — уточнил Сом.
— В Берестье может пожаловать галицкая дружина, а охраны для судов я выделить много не смогу, польский полон нужно вести. Пусть караван ждет нас в деревушке. И вот еще что …, число рабов я хотел бы сократить. Обычная цена за раба 5 гривен, за рабыню 6 гривен. Жители попрятали деньги в тайники, они рассчитывают вернуться домой. Дайте старикам возможность покупать своих родных и близких здесь.
— Как быть с купцами? У них вся семья в плену. Пытать? — скривил лицо Вадим.
— Установи для них выкуп в сотню гривен за каждого. Можно выпустить стариков, в сопровождении охраны, пусть копают свои клады. Даю один день на всё, потом угоняю рабов в Пруссию. Семьи разделим для продажи в разных городах, предупреди слишком жадных.
Польская деревушка счастливо избегала разграбления. Жители удачно отбивались от мелких банд. Крупные отряды двигались медленно, и жители успевали привычно скрыться в лесных схоронах. Жалкие домишки никто не жег, какая-никакая защита от холода и дождя для путешественников-бандитов. На этот раз полякам уйти не удалось. Полсотни русских охотников окружили деревушку затемно, и медленно сжимали кольцо, не давая жителям сбежать. Убогая халупа, жалкий низенький сруб без окон, кишел клопами, блохами и тараканами — хозяева были богаты. Валере пришлось устроиться жить то ли в бане, то ли в летней кухне — крохотном сараюшке с большой печкой. Печь напоминала русскую, но места хватало только на одного человека, и Валера постоянно боялся упасть. Ноги свешивались, мешок с сеном, изображавший подушку, падал на пол. Но там было тепло и сухо.
На третий день отит сдал свои позиции, температура упала, резкая боль прошла, и Валера «принял доклады» от подчиненных. Две группы по шесть «рыцарей» попытались прорваться сквозь заслоны. Первую группу взяли в плен, предварительно, уполовинив. Из второй четверо погибли, а двое ушли от погони.
Судя по лающей речи, непонятной для русских, необычной одежде убитых и их оружию — немецкие наемники. Преследование с собаками продолжалось, и Сом ручался — догонят и пристрелят, слишком большие потери отряд понес в бою. Поляки ехали «пустыми», а «немцы» имели по вьючной лошади, груженой тремя сотнями крон серебра. Четыре лошади достались в трофей, две ушли. Немцам нужно было
