сделать один только телефонный звонок, как они окажутся у его порога.
Ей нечего им сказать. Она ничего не знает. Ничего.
Она ни разу не видела мое лицо. К тому же у меня есть кровь Славика. Пока он спал, я с помощью дубликата ключей проник в его дом, накрыл его лицо пропитанной хлороформом тряпкой, взял у него кровь и ворсинки из ковра на полу в спальне…
Я не допущу этого. Если будет нужно, я покончу с собой.
Да.
Да, пожалуйста. Помоги, прошу тебя.
Да.
Бойль подчинился.
Бойль снова сделал то, что ему велели.
Бойль слушал не перебивая. Он не задавал лишних вопросов, потому что и так знал, что она права. Она всегда была права.
Когда она закончила, Бойль встал и принялся нервно расхаживать по комнате, поглядывая на телефон. Ему не терпелось поговорить с Ричардом, но тот строго-настрого запретил звонить ему на мобильный. Бойль понимал, что следует дождаться приезда Ричарда и изложить ему новый план действий, но у него не было сил ждать. Бойль сгорал от нетерпения. Ему нужно поговорить с Ричардом немедленно!
Бойль поднял трубку и набрал мобильный Ричарда. Ричард не отвечал, и тогда Бойль перезвонил снова. Ричард взял трубку только после четвертого гудка. Он был не на шутку взбешен.
– Я же говорил тебе никогда не звонить по этому номеру.
– Мне нужно срочно с тобой поговорить, – сказал Бойль. – Это очень важно.
– Я перезвоню.
Ожидание обернулось для Бойля настоящей пыткой. Он раскачивался на стуле, взглядом гипнотизируя телефон в ожидании звонка. Через двадцать минут Ричард наконец-то позвонил.
– Мы можем «повесить» Рэйчел на Славика, – начал Бойль.
– Каким образом?
– Славик является членом Арийского братства. Когда он жил в Арканзасе в общине «Рука Господня», то напал на восемнадцатилетнюю девушку, но у него ничего не вышло. И сидеть бы ему в тюрьме, да только девушка не смогла его опознать. К тому же его там учили обращаться с оружием, он даже одно время работал у них в оружейном магазине. А еще он закладывал взрывчатку в церкви для «черных» и синагоги.
– К чему ты это рассказываешь? Я все и так прекрасно знаю.
– Славик планирует организовать свое подпольное движение здесь, в Хэмпшире, – сказал Бойль. – Я был у него. В гараже у него хранятся бомбы, а в подвале целый склад самопальной взрывчатки – пластиковые бомбы. Чтобы добраться до Рэйчел, мы можем воспользоваться ими и устроить небольшой переполох в госпитале.
– Ты хочешь взорвать госпиталь?
– Взрыв моментально вызовет переполох. Люди подумают, что это дело рук террористов, – в памяти еще свежи события 11 сентября. И пока все будут в панике метаться туда-сюда, мы сможем проскользнуть незамеченными и убить Рэйчел. Предлагаю подмешать в капельницу что-нибудь, что вызовет остановку сердца. Тогда смерть не будет выглядеть насильственной. Шприц можно оставить в доме Славика, и тогда никто не усомнится в его причастности.
– А где сейчас сам Славик?
– Уехал на выходные в Вермонт, вербует участников для своего движения, – сказал Бойль. – На его стареньком «порше» все еще стоит наш GPS-датчик.[17] Если хочешь, я могу тебе сказать, где он находится в настоящий момент.
Ричард ничего не ответил. Хороший знак. Значит, обдумывает предложение.
– Если мы подорвем госпиталь, то не только убьем Рэйчел, а подключим сюда еще и ФБР, – сказал Бойль. – Как только они идентифицируют цепочки ДНК Славика по CODIS, так моментально примчатся сюда, чтобы забрать дело себе.
– Насчет этого ты прав. Если информация о Славике просочится в СМИ, они устроят федералам «веселую» жизнь.
– Можно будет воспользоваться ситуацией и избавиться от Дарби МакКормик, обставив это как несчастный случай. У меня уже есть кое-какие соображения на этот счет.
– Если мы за это возьмемся, тебе придется переезжать. И чем быстрее, тем лучше.
– Я и так собираюсь это сделать. Подумываю о том, чтобы вернуться в Калифорнию.
– Тебе нельзя возвращаться в Лос-Анджелес. Ты все еще числишься там в розыске.
– Я больше склоняюсь к Ла-Джолла. Хочу осесть там в местечке поприличнее.
– Мы к этому еще вернемся, но позже. Дай мне приехать.
– А что насчет Кэрол? Можно, я оставлю ее себе?
– Пока да. Но из камеры ее не выпускай.
– Я дождусь тебя, – сказал Бойль. – Поиграем с ней вместе.
Глава 24
Дарби устроила в своей старой спальне что-то вроде временного рабочего кабинета. На месте, где раньше была кровать, теперь стояло отцовское кресло – у окон, выходящих во внешний двор.
Уходя с работы, Дарби сделала копии снимков и заключения экспертов. Она приколола снимки на пробковую панель прямо перед собой и устроилась на стуле разбираться с уликами.
Некоторое время она еще слышала, как тикают старые дедушкины часы внизу и как посапывает во сне мама. Но скоро, целиком погрузившись в материалы следствия, перестала замечать что-либо вокруг.
Спустя два часа голова ее была забита информацией до отказа, мысли путались. Она решила ненадолго прерваться и спустилась вниз сделать чаю. Время близилось к одиннадцати.
Ящик с одеждой так и стоял у двери. Среди вещей она увидела розовый свитер. И вдруг вспомнила себя пятнадцатилетнюю – как спустя неделю после похорон отца сидела дома одна и, уткнувшись лицом в его майку вдыхала еле слышный аромат его сигарет.
Дарби вытащила свитер из-под пары старых рваных джинсов и села на пол. На кухне мерно урчал холодильник. Она попробовала кашемир на ощупь. Совсем скоро от матери не останется ничего, кроме одежды с почти выветрившимся запахом духов и отпечатавшихся в памяти картинок из прошлого. Дарби смотрела на место, где много лет назад стояла Мелани и умоляла не убивать ее. На стену, где под толстым слоем краски было спрятано безобразное кровавое пятно. Память о Стэйси. Дух Виктора Грэйди навечно поселился в этих стенах. И еще дом был полон воспоминаний об отце. Дарби поражалась, как Шейла могла ежедневно терпеть незримое присутствие двух разных, но одинаково сильных призраков.
По улице пронеслась машина, из которой рвались звуки рэпа…
Дарби опомнилась и обнаружила, что стоит. Она нагнулась за свитером и заметила, что руки дрожат. Ее
