— Ничего не говорите, — распорядился продюсер. — Подождите. Я всегда могу дать титры, если станет скучно.
— Это, возможно, так, — продолжал человек, задавший вопрос. — Но не правда ли, что её мать, Су Кай Пен, въехала в Америку по фальшивым документам, утверждая, что она — замужем за американским военнослужащим, который на самом деле погиб за свою страну за несколько месяцев до того числа, которым датировано её свидетельство о браке?
Нат молчал.
Флетчер тоже молчал, глядя, как Картрайта растягивают на дыбе.
— Коль скоро вы, кажется, не желаете ответить на мой вопрос, мистер Картрайт, возможно, вы подтвердите, что на свидетельстве о браке она назвала себя швеёй, однако на самом деле перед приездом в Америку Су Кай Пен была проституткой в Сеуле, так что один Бог знает, кто был отцом вашей жены.
— Титры, — объявил продюсер. — Мы исчерпали своё время, но пусть камеры работают. Мы можем взять ещё несколько кадров для вечерних новостей.
Когда на мониторе замелькали титры, человек, задавший вопрос, быстро вышел из студии. Нат посмотрел на свою жену, сидевшую в третьем ряду. Она побледнела и вся дрожала.
— Конец, — сказал продюсер.
Эллиот повернулся к Анскотту.
— Это было отвратительно. Вам нужно было остановить его гораздо раньше. — И, посмотрев на Ната, добавил: — Поверьте мне, я не имел понятия…
— Ты лжёшь, — сказал Нат.
— Направьте на него камеру, — скомандовал Анскотт первому оператору. — Пусть все четыре камеры работают.
— Что это за намёк? — спросил Эллиот.
— Ты всё это подстроил. Ты даже не пытался это скрыть: ты использовал того же человека, который две недели назад спрашивал меня о проекте «Сидер Вуд». Но я могу сказать только одно: я всё-таки тебя побью.
Нат сбежал со сцены к жене, ожидавшей его за кулисами.
— Пойдём, мой цветочек, я отвезу тебя домой.
К ним подошёл Том.
— Прости, Нат, но я должен тебя спросить. Всё это — правда?
— Да, всё — правда, — ответил Нат. — И, предупреждая твой вопрос, могу сказать: я всё это знал с тех пор, как мы поженились.
— Отвези Су Лин домой, — посоветовал Том. — И, что бы ты ни делал, не говори с журналистами.
— Не волнуйся, — сказал Нат. — И можешь от моего имени выпустить заявление о том, что я снимаю свою кандидатуру. Я не хочу, чтобы мою семью протаскивали через всю эту грязь.
— Не принимай поспешных решений, о которых ты потом пожалеешь. Утром мы обсудим, что нужно делать.
Нат взял Су Лин за руку и повел её к стоянке машин.
— Желаю удачи! — прокричал кто-то из его сторонников, когда Нат открывал дверцу для своей жены.
Не отвечая на приветствия, Нат быстро отъехал. Он посмотрел на Су Лин: она барабанила пальцами по приборному щитку. Нат снял руку с баранки и нежно положил её на колено Су Лин.
— Я люблю тебя, — произнёс он. — И я всегда буду тебя любить. Ничто и никто этого не сможет изменить.
— Как Эллиот узнал?
— Наверно, он нанял частных детективов, которые переворошили всё моё прошлое.
— И когда про тебя он ничего не нашёл, то переключился на меня и мою мать, — прошептала Су Лин. После долгого молчания она добавила: — Я не хочу, чтобы ты снимал свою кандидатуру. Мне просто жаль Льюка. Он всё принимает так близко к сердцу. Если бы Кэти осталась у нас ещё хоть на день!
— Я позабочусь о Льюке. А ты поезжай к матери и привези её к нам на ночь.
— Я позвоню ей, как только мы приедем, — сказала Су Лин. — Может быть, она даже не смотрела передачу.
— Вряд ли, — усомнился Нат, сворачивая на подъездную дорожку. — Она — моя самая преданная сторонница, и она не пропускает ни одной передачи.
В обнимку они пошли к дому. Все огни в доме были погашены, кроме спальни Льюка. Нат всунул ключ в замок и, открывая дверь, сказал:
— Пойди позвони матери, а я пойду проведать Льюка.
Су Лин подняла трубку в холле, а Нат медленно поднялся по лестнице, пытаясь собраться с мыслями. Он знал, что Льюк ожидает от него правдивого ответа на любой вопрос. Нат прошёл по коридору, осторожно постучал в дверь Льюка и спросил:
— Льюк, можно войти?
Никто не ответил. Он открыл дверь и заглянул внутрь, но Льюка не было в кровати, и на стуле не было аккуратно сложенной одежды. Нат подумал, что Льюк пошёл к бабушке, чтобы побыть с ней. Он выключил свет и услышал голос Су Лин, которая разговаривала со своей матерью. Он хотел было спуститься к ней, но заметил, что Льюк оставил свет в ванной, и решил его выключить.
Он открыл дверь ванной. Несколько секунд ошеломлённо смотрел вверх на своего сына. Затем упал на колени, не в силах снова взглянуть вверх, хотя понимал, что ему придётся снять висящее тело Льюка, чтобы оно не осталось в памяти Су Лин.
Энни взяла трубку.
— Это — Чарли из газеты «Хартфорд Курант», — сказала она, передавая трубку мужу.
— Вы видели передачу? — спросил редактор политического отдела газеты.
— Да, — ответил Флетчер.
— Хотите вы сделать какое-нибудь заявление относительно того, что жена вашего будущего противника была нелегальной иммигранткой, а её мать — проституткой?
— Да, я думаю, что Дэвид Анскотт должен был прервать человека, который задал этот вопрос. Это с самого начала был заранее обдуманный дешёвый трюк.
— Могу я вас процитировать? — Джимми отчаянно закрутил головой.
— Да, можете, — сказал Флетчер. — Потому что по сравнению с этим всё, что делал Никсон, — всего лишь детская игра.
— Вы будете рады услышать, сенатор, что ваша реакция полностью совпадает с общественным мнением. На телевидение звонят сотни людей, которые выражают своё сочувствие Нату Картрайту и его жене, и я думаю, что на завтрашних первичных выборах он победит с разгромным счётом.
— Это сделает моё положение ещё труднее, — признал Флетчер, — но, по крайней мере, авось, приведёт к чему-то хорошему. Наконец-то все узнают правду про этого мерзавца Эллиота.
— Я не уверен, что это было разумно, — заметил Джимми.
— Конечно, нет, — ответил Флетчер. — Но то же сказал бы и твой отец.
Когда приехала «скорая помощь», чтобы отвезти тело Льюка в больницу, Нат тоже решил ехать, пока его мать тщетно пыталась утешить Су Лин. Нат поцеловал её и сказал:
— Я сразу же вернусь.
Двум санитарам, которые сели рядом с телом Льюка, он объяснил, что поедет за ними в своей машине. Они кивнули.
В больнице все старались выразить ему своё сочувствие, но нужно было заполнить какие-то документы и выполнить разные формальности. Когда всё было кончено, его оставили одного. Он поцеловал Льюка в лоб и отвернулся, увидев у него на шее красные и чёрные кровоподтёки; он знал, что память об этом останется у него на всю жизнь.
Когда тело Льюка с головой покрыли белой простынёй, Нат вышел. Ему нужно было вернуться к Су
