партийных подёнщиков вскакивает и начинает хлопать, едва лишь кандидат произнесёт последнюю фразу. В данном случае публика вскочила на ноги одновременно с такими подёнщиками. Флетчер только хотел бы, чтобы Энни была здесь и всё это видела.
Председатель партии поднял руку Флетчера и провозгласил в микрофон:
— Леди и джентльмены, представляю вам будущего губернатора Коннектикута!
И тут Флетчер впервые по-настоящему в это поверил. Согласно общенациональным опросам общественного мнения, на президентских выборах Билл Клинтон шёл вровень с Джорджем Бушем, а независимый кандидат Росс Перо подрывал шансы республиканского кандидата. Это должно было идти на пользу Флетчеру. Он только надеялся, что четырёх недель будет достаточно, чтобы восстановить равенство с Натом, который сейчас опережал его с преимуществом в четыре пункта.
Потребовалось полчаса, чтобы зал опустел, и к этому времени Флетчер уже пожал сотни протянутых рук. Удовлетворённый председатель партии проводил его до автомобильной стоянки.
— У вас нет водителя? — спросил он с некоторым удивлением.
— Люси урвала вечер, чтобы пойти в кино, Энни — на каком-то благотворительном мероприятии, Джимми председательствует на вечере по сбору средств, а отсюда до Хартфорда — меньше пятидесяти миль, так что я решил, что сам справлюсь, — объяснил Флетчер, садясь за руль.
Он отъехал от ратуши и впервые в этот день расслабился. Но, проехав всего несколько сотен ярдов, он стал думать о Люси, как всегда случалось, когда он оставался один. Перед ним стоял трудный выбор. Должен ли он сказать Энни, что Люси беременна?
У Ната был частный обед с четырьмя местными промышленниками. Они могли сделать крупные пожертвования в фонд его предвыборной кампании. Они ясно дали понять, чего ожидают от республиканского губернатора, и хотя они не во всём разделяли его либеральные взгляды, но для них важнее всего было не допустить, чтобы губернатором стал демократ.
Уже после полуночи Эд Чемберс из компании «Чемберс Фуд» сказал, что, может быть, кандидату пора ехать домой и хорошо выспаться. Нат уже давно не высыпался.
Когда на деловой встрече наступал такой момент, Том тут же вставал, соглашался с этим предложением и уходил искать пальто Ната. Нат, со своей стороны, выглядел так, как будто его уволакивали против его воли; он пожимал руки хозяевам и говорил, что не может даже надеяться выиграть выборы без их поддержки. Хотя в этот вечер такие слова могли показаться мелкой лестью, они имели то преимущество, что были правдой.
Все четверо проводили Ната до его машины, и пока Том вёл машину, Нат включил последние известия. Четвёртым сюжетом была речь Флетчера в Мэдисоне, и местный репортёр выделил некоторые пункты — в частности, о необходимости дежурств граждан в жилых кварталах; эту идею Нат пропагандировал уже несколько месяцев. Нат начал ворчать, что это — явный плагиат, но Том напомнил ему, что он сам тоже заимствовал некоторые предложения Флетчера, касающиеся нововведений в реформе образования.
Нат выключил новости, когда синоптик предупредил, что из-за гололёда на дорогах будет скользко. Нат моментально уснул. Том тоже предвкушал, как он выспится. У них не ожидалось никаких официальных встреч до десяти часов утра, когда им предстояло присутствовать на первом из семи богослужений, которые закончатся вечерней службой в соборе Святого Иосифа.
Он знал, что Флетчер Давенпорт должен совершить такой же круг почёта в другой части штата. К концу кампании не останется такого богослужения, на котором кандидаты не преклонят колени, снимут обувь или наденут шляпы, чтобы доказать, что они оба — богобоязненные граждане. Даже если это — не их конфессия, они, по крайней мере, продемонстрируют свою готовность стоять, сидеть или становиться на колени перед Творцом.
Том решил не включать последние известия в час ночи: он не видел смысла будить Ната, чтобы ещё раз услышать то же самое.
Они оба пропустили короткое экстренное сообщение.
«Скорая помощь» приехала через несколько минут. Прежде всего медики вызвали пожарную машину. Они сообщили, что водитель прижат к баранке, но нет никакой возможности открыть дверцу без использования ацетиленовой горелки. Нужно работать очень быстро, чтобы успеть выволочь раненого из смятой машины живым.
Только когда на компьютер, находившийся в полицейском участке, были переданы номерные знаки машины, полицейские поняли, кого они пытаются спасти. Они понимали, что сенатор вряд ли был пьян, поэтому решили, что он заснул за рулём. На асфальте не было никаких следов того, что машина шла юзом, и она не сталкивалась ни с какой другой машиной.
Медики радировали в больницу, и когда там узнали, кто именно попал в аварию, дежурный врач решил вызвать Бена Ренуика. Вообще-то Ренуика как главного хирурга не полагалось будить, если под рукой был другой хирург, который мог сделать ту же операцию.
— Сколько человек было в машине? — спросил Ренуик.
— Сенатор был один, — последовал ответ.
— Какого чёрта он сам вёл машину в такой час ночи? — риторически пробормотал Ренуик. — Насколько он пострадал?
— Несколько переломов, в том числе сломано три ребра и левый голеностопный сустав, — ответил дежурный врач. — Но меня больше беспокоит потеря крови. Потребовался почти час, чтобы вытащить его из покорёженной машины.
— Ладно, соберите операционную группу и будьте готовы к тому времени, как я приеду. Я позвоню миссис Давенпорт. — Он помедлил. — Точнее, — сказал он, — я позвоню обеим миссис Давенпорт.
Энни стояла на пронизывающем ветру перед приёмным покоем больницы, когда увидела, что к ним на полной скорости мчится машина «скорой помощи» в сопровождении полицейских мотоциклистов. Хотя Флетчер всё ещё был без сознания, ей позволили держать его безжизненную руку, когда его на каталке везли в операционную. Увидев, в каком он состоянии, Энни не поверила, что кто-то может его спасти.
Зачем она пошла на этот дурацкий благотворительный вечер, когда ей полагалось быть в Мэдисоне вместе с мужем? Когда она ездила с Флетчером, она всегда везла его домой. Зачем она уступила его настояниям, что он охотно сам поведёт машину? Он сказал, что в пути у него будет время подумать, — к тому же, добавил он, это ведь очень недалеко. Когда он съехал с дороги, то был всего в пяти милях от дома.
Рут Давенпорт приехала в больницу через несколько минут после Энни и сразу же стала выяснять всё, что возможно. Поговорив с дежурным администратором, Рут смогла заверить Энни в одном:
— Флетчера будет оперировать сам Бен Ренуик. Он — лучший хирург в штате.
Чего она не сказала Энни, так это того, что Ренуика поднимали с постели только тогда, когда было очень мало шансов спасти пациента.
Затем приехала Марта Гейтс. Рут повторила ей всё, что выяснила. Она подтвердила, что у Флетчера сломаны три ребра и лодыжка и разорвана селезёнка, но больше всего врачей беспокоила большая потеря крови.
— Но, конечно, в такой больнице, как «Сент-Патрик», есть достаточный банк крови, чтобы справиться с этой проблемой.
— Да, обычно так. Однако у Флетчера самая редкая группа крови — AB, резус-фактор — отрицательный. А когда в прошлом месяце в Нью-Лондоне на шоссе 95 опрокинулся школьный автобус и у водителя и его сына оказалась кровь этой группы, Флетчер настоял, чтобы всю эту кровь отсюда сразу же отправили в Нью-Лондон. И у нас ещё не было времени восполнить эту потерю.
Зажглась дуговая лампа и осветила вход в больницу. Рут поглядела в окно и сказала:
— Приехали стервятники. Энни, я думаю, тебе нужно с ними поговорить. Это, возможно, — единственный шанс найти донора для твоего мужа.
Когда Су Лин встала в воскресенье утром, то решила не будить Ната до последнего момента: в конце
