реорганизацией работы банка. За последние несколько лет банк Рассела опередили его конкуренты, и… — Су Лин положила сумку на стол и подошла к телефону.
— Кому ты собираешься звонить? — спросил Нат.
— Маме, конечно, чтобы она подыскивала нам жильё, и нужно позаботиться о школе для Льюка, и ещё я хочу связаться с некоторыми своими коллегами насчёт работы, и потом…
— Подожди, мой цветочек, — сказал Нат, обняв жену. — Нужно ли это понимать так, что ты одобряешь мой выбор?
— Одобряю? Да я жду не дождусь, когда мы уедем из Нью-Йорка. Меня пугает, что здешние школьники точат карандаши ножами-мачете.
Зазвонил телефон, и она прикрыла ладонью трубку.
— Звонит кто-то по имени Джейсон из банка «Чейз-Манхэттен». Сказать ему, что ты уже нашёл место?
Нат улыбнулся и взял трубку.
— Привет, Джейсон. Чем могу?
— Я тут подумал о твоём звонке, Нат, и мне пришло в голову, что мы можем найти тебе место в «Чейз-Манхэттене».
— Очень мило с твоей стороны, Джейсон, но я уже принял другое предложение.
— Надеюсь, не у наших конкурентов?
— Пока нет, но дай мне время, — сказал Нат, улыбаясь.
Когда Флетчер сказал Матту Канлиффу, что тестя положили в больницу, его удивило, что Матт не выказал никакого сочувствия.
— Домашние напасти случаются довольно часто, — заметил Канлифф. — У всех у нас есть семьи. Ты уверен, что это не может подождать до уикенда?
— Да, уверен, — ответил Флетчер. — Я обязан этому человеку больше, чем кому бы то ни было, кроме моих родителей.
Как только Флетчер вернулся от Билла Александера, отношение к нему сразу же явно изменилось. Он подумал, что к тому времени, как он вернётся из Хартфорда, эта перемена распространится по фирме как заразная болезнь.
Он позвонил Энни с Пенсильванского вокзала. Она говорила спокойно, но явно почувствовала облегчение, узнав, что он едет домой. Когда Флетчер сел в поезд, он вдруг осознал, что, впервые с тех пор как поступил на работу в фирму, он не взял домой никаких служебных документов. В поезде он обдумывал свои следующие шаги по результатам разговора с Биллом Александером, но к тому времени, как поезд подошёл к Риджвуду, так ничего и не придумал.
От станции Флетчер взял такси и был несколько удивлён, увидев, что его машина уже — перед домом, а в багажнике лежат два чемодана. Энни сошла с крыльца с Люси на руках.
По пути в Хартфорд Энни сообщила подробности, которые она узнала от своей матери. У Гарри случился инфаркт через несколько минут после того, как он утром прибыл в Капитолий, и его сразу же отвезли в больницу. С ним — Марта и Джимми. Джоанна и дети уже едут из Вассара.
— Что говорят врачи?
— Что слишком рано делать какие-то выводы, но папу предупредили, что если он не перестанет так же много работать, инфаркт может повториться, и тогда он окажется смертельным.
— Перестанет много работать? Да Гарри и слов-то таких не знает. Он всё время превышает разрешённую скорость.
— Возможно, — ответила Энни. — Но мы с мамой сегодня скажем ему, что он должен снять свою кандидатуру на следующих выборах.
Билл Рассел посмотрел на Ната и Тома.
— Я всегда на это надеялся, — сказал он. — Через пару лет мне будет шестьдесят, и мне кажется, я заслужил право не открывать банк каждый день в десять часов утра и не запирать дверь, уходя вечером домой. Мысль о том, что вы оба теперь будете работать вместе, сердце моё наполняет радостью.
— Мы чувствуем то же самое, — сказал Том. — С чего, по-твоему, мы должны начать?
— Конечно, я знаю, что за последние годы наши конкуренты нас опередили — наверно, потому что как семейная фирма мы уделяли больше внимания отношениям с клиентами, чем практическим результатам. — Нат кивнул в знак согласия. — Вы также знаете, что другие банки хотели приобрести наш контрольный пакет, но я не хотел бы, чтобы наш банк в конце концов стал анонимным филиалом какой-то большой корпорации. Так я вам скажу, что я имею в виду. Я хочу, чтобы за первые шесть месяцев вы перевернули банк шиворот-навыворот. Я даю вам carte blanche:[50] вы можете задавать любые вопросы, открывать любые двери, читать любые папки, изучать любые счета. Через шесть месяцев вы мне доложите, что нужно сделать. И не бойтесь меня обидеть, потому что я знаю: чтобы банк дожил до следующего столетия, он должен быть капитально перестроен. Итак, каков ваш первый вопрос?
— Могу я получить ключи от входной двери? — спросил Нат.
— Зачем? — спросил мистер Рассел.
— Потому что в наши дни банк должен открываться раньше, чем в десять утра.
Когда Том вёз его обратно в Нью-Йорк, они с Натом начали разбирать свои обязанности.
— Папа был очень тронут тем, что ради него ты отказался от предложения, которое тебе сделал «Чейз-Манхэттен».
— Ты принёс такую же жертву, когда ушёл из «Бэнк оф Америка».
— Да, но старик всегда рассчитывал, что я займу его место, когда ему стукнет шестьдесят пять, а я как раз собирался его предупредить, что мне это не улыбается.
— Почему?
— У меня нет идей насчёт того, как спасти банк, а у тебя есть.
— Спасти? — переспросил Нат.
— Да, нечего себя обманывать. Ты изучил балансовый отчёт, так что ты хорошо знаешь, что у нас только-только хватает денег, чтобы мои родители могли сохранять свой прежний уровень жизни. Но прибыли уже несколько лет не поднимались: дело в том, что банку больше нужен твой творческий дар, а не моя работоспособность. Так что давай договоримся об одном: я собираюсь подчиняться тебе как главе фирмы.
— Но всё-таки тебе нужно стать председателем правления, когда твой отец уйдёт на пенсию.
— Почему? — спросил Том. — Ведь именно ты будешь принимать все стратегические решения.
— Потому что банк носит твою фамилию, а в таком городе, как Хартфорд, это всё ещё кое-что значит. Столь же важно, чтобы клиенты никогда не узнали, что намерен сделать глава фирмы, находящийся за кулисами.
— Я соглашусь на это при одном условии — чтобы все зарплаты, все премиальные и прочие финансовые вознаграждения распределялись поровну, — сказал Том.
— Очень великодушно с твоей стороны.
— Вовсе нет, — ответил Том. — Это — скорее расчёт, чем великодушие, потому что пятьдесят процентов тебя даст более высокую прибыль, чем сто процентов меня.
— Не забудь, что из-за меня банк Моргана только что потерял целое состояние.
— Я не сомневаюсь, что этот опыт тебя чему-то научил.
— Как мы оба научились на опыте столкновения с Ралфом Эллиотом.
— Сейчас это имя быльём поросло. Кстати, не знаешь, чем он занимается? — спросил Том.
— Я слышал, что после Стэнфорда он стал большой шишкой в какой-то нью-йоркской юридической фирме.
— Не хотел бы я быть его клиентом, — сказал Том.
— Или, если на то пошло, клиентом юриста, выступающего против него.
— По крайней мере, об этом мне сейчас не надо беспокоиться.
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, Том, потому что если что-нибудь у нас пойдёт не так, он
