Глава 13. Брюссель. Лето 2008
Отель «Хайят» расположился почти в самом центре Брюсселя, в полукилометре от основного комплекса зданий Европарламента. Тихая улочка, одним концом выходившая на Шарперуа. Сам отель представлял собой неброское, кремовое здание начала девятнадцатого века, о четырех этажах. В силу местоположения, внутренней роскоши и сдержанного вида самого здания его облюбовали часто бывающие в Брюсселе по делам службы чиновники. Естественно, что стоимость проживания в нем не укладывалась в бюджет обычных клерков. Но отелю вполне хватало и необычных. Чаще всего, таковые составляли около половины всех проживающих, за исключением времени проведения сессий. Тогда весь отель фактически превращался в филиал парламента.
В баре отеля, на втором этаже гостиницы было немноголюдно. К одиннадцати часам утра большинство постояльцев успели позавтракать и разбежаться. Чиновники отправились на работу, туристы — на осмотр брюссельских достопримечательностей. Остались только немногочисленные проспавшие и загулявшие накануне. Около половины двенадцатого, в бар заглянул еще один посетитель — прилично одетый пожилой господин лет шестидесяти. Роскошная грива волос, цвета «соль с перцем», синий пиджак и безупречно белые брюки. Морщинистую шею прикрывал яркий, небрежно повязанный шейный платок. На вид он напоминал владельца роскошной яхты, забывшего фуражку. Темные глаза гостя цепко обежали присутствующих. Увидев того, кого он искал, колоритный старикан направился к столику у окна, где наедине с экраном ноутбука, сидел мужчина, моложе его лет на десять.
— Хайнц, здравствуй!
— Жан-Мишель?! Рад тебя видеть!
Сидевший за столиком мужчина, в коричневом костюме, с наголо бритой головой вопросительно поднял брови, недоумевая, как француз нашел его здесь. Собеседник без слов понял его невысказанный вопрос и, улыбнувшись, пояснил.
— В твоем секретариате мне сказали, что ты еще в отеле, а портье подсказал, где именно тебя можно застать.
Немец покивал головой.
— Ты прав, все просто. Присядешь?
— Конечно.
Француз сел. Подозвав жестом бармена, он попросил принести кофе.
— Как дети?
— Только радуют. Старший весной закончил Сорбонну. Лучший на курсе. Сейчас выбирает себе банк по вкусу.
— А семейный бизнес?
— Позже. Для начала пусть оботрется в лондонском Сити и набьет собственные шишки. За их счет, разумеется.
— Разумно. Завидую тебе. Мои балбесы не столь рассудительны. А каким ветром тебя занесло сюда?
— Да знаешь ли… собственно говоря, я как раз искал тебя.
Хайнц громко захохотал.
— Догадываюсь. И чем же я могу быть полезен?
— Информацией, мон ами. Ты слышал про Крым?
— Конечно. Русские оттяпали очередной кусок того, что двадцать лет назад сдуру отдали сами.
— И что у вас думают по этому поводу?
— Полумертвый монстр потерял кусок своей плоти. Никто не питал иллюзий, что этот лоскутный пограничный кордон когда-нибудь превратится в государство. По крайней мере — не в этом виде. Галиция слишком мала и провинциальна, для создания такой крупной страны. А кроме шума в прессе, который уже поднят, сейчас мы ничего не можем сделать. Россия опять начинает подминать под себя окраины. Было бы замечательно, что бы этот процесс поглощал все ее внимание и растянулся подольше. Чем больше усилий русские затратят на это, тем меньше ресурсов они смогут уделять прочему.
— И как долго этот кусок будет оставаться бесхозным?
— Ты имеешь в виду — формально независимым?
— Именно.
— Точно не знаю, но мы постараемся максимально оттянуть этот момент. Да и русским — не горит. Вопрос с базой русские уже уладили. Тамошнее правительство тоже максимально лояльно им. Так что они не будут торопиться.
— Понятно…
Ответив на вопросы, немец откинулся на стуле, без особых эмоций разглядывая собеседника.
Помолчав, он неторопливо добавил.
— Признаться, мне непонятен твой интерес. Этот регион не входит в число интересующих тебя. Как и сама проблема.
Француз живо откликнулся.
— Ты прав, мон ами. Но по моей информации, это довольно интересное образование. Русские создают там свой бизнес-заповедник для избранных. Славянский налоговый рай — вроде Гонконга или Кипра.
— Интересно…
— Еще бы. Штаты и мы постарались прикрыть все тихие заводи. Что бы деньги подчинялись хоть какому-то контролю. Теперь появляется новая финансовая дыра, а мы не имеем на нее влияния.
— Думаешь?
— Конечно. Вдобавок, русские создали там компанию, которая фактически скупила весь Крым. И теперь, у нас под боком создается корпоративное государство под русским прикрытием. Россия довольно активно вкладывается туда — дороги, атомная станция, судостроительный завод, порты, контейнерные терминалы и банки. Парни в Сити начинают волноваться. Сперва русские создадут инфраструктуру, потом накачают ее деньгами и специалистами.
— Ну, думаю, что это будет предназначено для внутреннего потребления самих русских.
— Или эксперимент, на котором они отточат нюансы и вырастят кадры. Вопрос в том, чем займутся эти кадры потом…
— Я понял твое беспокойство. Мы приглядим за ними.
Француз встал.
— Спасибо. Позвони, когда будешь в Париже.
— Гут.
Оставшийся в одиночестве Хайнц нахмурился. Банкиры были правы. Брюссель слишком увлекся политическим аспектом ситуации и пропустил очевидное. Но в первую очередь он немец и только потом — европеец. Первый звонок он сделал в БНД.
Спустя неделю, в симферопольском офисе строительной компании «Дойче Страубб Аутобанн» появился новый директор по связям с общественностью, нанятый головной мюнхенской конторой. Коллеги вновь прибывшего отметили, что новенький слабо разбирается в дорожном деле, да и пресс-релизы составляет отвратительно. Зато новичок частенько захаживал в крымский филиал «Сосьете Женераль», по соседству и подолгу запирался с управляющим. В немецких компаниях не принято вслух судачить о коллегах. Новичка обсудили в очень узком кругу. Сошлись на том, что парень — чей-то родственник, пристроенный на непыльное место. А что до управляющего банком и их частых бесед тет-а-тет — мало ли в Европе голубых? На том дебаты прекратились…
Часть 2. Игрок
