ему, как инициатору провалившегося проекта присоединения, Кремль поручил разгрести и уладить все возникшие вопросы. Понимание того, с кем именно ему придется вести переговоры, не добавляло настроения бывшему совладельцу «Поиска».
Вторая высокая договаривающаяся сторона, в составе Фесика и Федорова подъезжала к аэропорту. Где-то на полдороге к аэропорту, четыре серых минивэна обогнали КамАЗы с морпехами. Сашка безразлично проводил серые машины взглядом. Матвей с Валерой, увлеченные разговором, в свою очередь, тоже не обратили внимания на пару военных грузовиков в правом ряду.
Въехав на территорию аэродрома, минивэны направились к дальней стоянке, где уже стояли три «мерина» российского представительства. Выйдя на аэродромный бетон, Матвей и Валера скупо кивнули российскому представителю и его помощнику, топтавшимся возле своих, сверкавших лаком и хромом лимузинов.
Разговаривать особой охоты не было. Нахохлившийся представитель тоже не рвался поговорить. Две молчаливых пары людей, застыли поодаль друг от друга, смотря на заходящий на посадку лайнер.
Сорок второй мягко сел, развернулся и остановился, подкатив почти вплотную к людям и машинам. С трапа сошли четверо. Первыми шли две «шишки», сзади, насупившись, топала охрана. Матвей, с красными от недосыпа глазами, без особого удивления узнал Алексеева. Честно говоря, он предпочел бы увидеть кого-нибудь иного. Судя по лицу Димочки, тот тоже не был в восторге от встречи.
Стоявший рядом Фесик, глядя на шедших от самолета, поинтересовался:
— Это кто?
— А, я и забыл, что ты не в курсе. Знакомься. Первый — мой бывший приятель, Дима Алексеев. Принимал участие в финансировании твоего симферопольского рок-фестиваля. Кстати, бывший хозяин половины «Поиска». В том числе и судостроительного. И «до кучи», он — замглавы кремлевской администрации.
Валера невесело хмыкнул.
— Как хорошо начинается день… За что, ты нас так?.. А, Боже?… А второй? С кирпичным ликом? Только не говори, что это — тоже акционер.
Матвей, не отрывая глаз от подходивших, ответил.
— Нет. Его не знаю. Хотя… Похоже, видел по «ящику». Куратор какого-то там блока в правительстве…
Подошедшие вплотную гости прервали его мучения.
— Дмитрий Алексеев.
Вторым, тяжело дыша, подал голос красномордый здоровяк.
— Игорь Сечкин. Где поговорим?
Закованный в броню отличного костюма, он производил впечатление монолита, способного снести все на своем пути. От раскаленного аэродромного бетона несло жаром. Упарившийся носорог, раздраженно водил глазами по хозяевам, ожидая ответа.
— Очень приятно, Валерий Фесик. — Валера был невозмутим.
— Федоров, Матвей. А говорить будем в Форосе.
Небрежно махнув подбежавшему представителю, Сечкин одним жестом «изъял» у того два лимузина. Более не обращая на него внимания, на ходу стягивая пиджак, он потопал к округлому боку «Мерседеса».
Матвей приподнял бровь. Без пиджака «кремлевский дровосек» разрушил цельнолитой образ. Мокрая рубашка обтягивала покатые плечи и пивное пузо. Сердитый бюргер. Но портной у него — просто супер. Провожая пыхтящего «носорога» глазами, Матвей подумал — «если выживу — нужно будет взять адресок».
Захлопали дверцы машин, взревели моторы и шесть машин синхронно сорвались с места.
Полянка с отличным видом на море, расположенная на территории бывшей имперской резиденции вполне подходила для дуэли. Или убийства.
Первый выстрел сделал Алексеев. Оглядевшись, с видом знатока, он поинтересовался:
— Красиво… Для упокоения — в самый раз. Сами выбирали?
— Яму сам копать будешь? — Неприветливо поинтересовался Матвей. — Дима, ты в могильщики сложением не вышел.
— Ну, для этого другие есть. Специально обученные. Закопают. Хоть мертвым, хоть живым. — Жизнерадостно улыбаясь, отозвался Алексеев.
— Так может, мы не с теми людьми говорим? У вас с полномочиями-то как, господа?
Наконец разлепил губы второй.
— Хватает. И для свадьбы и для похорон…
— На свадьбу я бы уже не рассчитывал, — Мрачно отозвался Валера. — Это не брак, а изнасилование получится… И еще вопрос, кто кого насиловать будет?
— Ну, вы ребята, совсем разум потеряли… — даже немного растерянно отозвался Сечкин. — Про похороны, это ведь — не виртуально. Ведь и в самом деле — до греха может дойти. Вы сколько народа обломили?
— Нехай на чужое эти мудрые люди пасть не разевают…
— Так тут и так, все — наше! — Тяжеловес обвел рукой окрестности.
— Да ну? А по крымскому ТВ ты это объявить не хочешь? — Отозвался крымский премьер. — Два… Да нет, извини, уже три миллиона крымчан, тебя внимательно послушают. А потом и за похороны поговорят. Все вместе.
Матвей, склонив голову набок, изучал москвичей. Оторопели. Да, что они, в Москве — думать разучились? Переведя взгляд на Валеру, он увидел, что в глазах того разгорается огонек бешенства. Валера наклонил голову, исподлобья глядя на гостей, как бык, готовый к атаке. Матвей, несмотря на серьезность ситуации, улыбнулся: «Бык против носорога? Крымская коррида!». Предупреждающе кашлянув, глазами он показал «Молчи». Выпрямившись и согнав улыбку с лица, он перевел взгляд на гостей
— В общем так, господа. Давить на нас — уже поздно. Мы выбор сделали. И даже объявили. Во всеуслышание. Выбирать придется вам.
— Вариантов просматриваются только два. Первый — Крым и Россия, вместе разбираются с турками и договариваются с Европой. За транзит и Средиземное… В итоге — получаете базу на Имросе и «держите крышу» всему восточному Средиземноморью. И нашу помощь. Несколько полноценных бригад. Все остальное в наших взаимоотношениях, при этом раскладе, остается по-прежнему.
Крепколобый нетерпеливо мотнул головой, давая понять, чтобы Матвей переходил ко второму пункту. Того это не впечатлило. Потерпит. Особенно после того, что всего минуту назад ему обещали первые лица второй (вроде бы?) в мире державы. Свой выбор Матвей сделал еще вчера и не собирался сворачивать. И попер дальше.
— Вариант второй. Вы пытаетесь наложить на нас лапы. В этом раскладе получаете полномасштабную гражданскую войну. Оружие есть практически у всех, воевать умеют многие. И есть — за что. И это будут уже не ребята с Кавказа. Будут свои. Русские, татары, украинцы. С неизбежным переносом драки на весь юг России и Поволжье. Средиземное в этом раскладе вы однозначно просрёте. Воевать там будет уже некому. Как просрёте и базу. Плюс разборки с Европой. И прогрессирующая турецкая анархия возле самых границ. Тормозить ее будет некому.
— Ну и под занавес, для полноты картины добавлю кое-что еще. Учитывая, что уже сейчас в России недовольных вами — «выше крыши», то вопрос «удержания руля» будет под большим вопросом. По крайней мере — нынешней командой «рулевых». А там и до спроса по полной программе — один шаг. Вы как, «рулевые»? Ответить не хотите? И полномочия есть?
Алексеев взбледнул. Пробрало. Окончательно сдавшись, он вопросительно глянул на напарника. А тот думал. Серьезно, неторопливо. С большой буквы «Д». Примерно так, как по представлениям татарских старейшин, должен был думать очень большой человек. Государственник. Дедам из Багерово — точно бы понравилось.
