богатства мира — и тебе не хватит их, чтобы украсить Сафайрос'…
Кримхильда охотно верила этому. Все, о чем говорила София, проплывало перед взором принцессы. Островной дворец взаправду казался призрачным: невозможно, думала Кримхильда, чтобы такое существовало во взаправдашнем мире! Час тому назад она была ошеломлена богатством смарагдовой диадемы, подаренной ей Софией — однако Сапфировый дворец блистал мириадами подобных самоцветов! Но для мелкой зависти все это сверкающее великолепие не оставляло места — и в самой черной душе оно способно было вызвать лишь трепетный восторг!
— Молю вас, ваше сиятельство, не уплывайте, покажите мне этот чудесный замок! — в упоении воскликнула Кримхильда.
— Увы, дорогая, — ответила София Юстина, — это непозволительно даже для меня! Чтобы попасть в Сапфировый дворец, нужно особое разрешение — ведь там живут Фортунаты! А я, хотя и имею счастье вести свою родословную от сына Великого Основателя, все же к священной династии не принадлежу. А впрочем…
— Да? — с надеждой переспросила принцесса.
Выдержав томительную паузу, княгиня София сказала:
— Кесаревич Эмилий Даласин, сын дочери нашего августа, живет в Сапфировом дворце. Он, между прочим, мой кузен и мой друг с детства. Ради вас, дорогая, я попрошу Его Высочество рассказать вам о дворце. Постарайтесь понравиться ему, может статься, он даже пригласит вас на Сафайрос!
— О, как вы добры, ваше сиятельство, — пустив слезу непритворного умиления, промолвила принцесса.
Тем временем амфибия обогнула Сафайрос, сохраняя прежний курс на юго-юго-запад. Берег стремительно отдалялся, исчезали прогулочные лодки, лишь изредка на горизонте возникали изящные очертания скедий и галей. Жужжание пропеллера перерастало в ощутимый, хотя и ненавязчивый, шум. Цифровой указатель на передней панели показывал скорость пятьдесят герм в час. Прежде спокойные волны испуганно разбегались от мчащегося корабля. Кримхильда только успела подумать, наверное, в десятый или сотый раз, сколь велика сила богов, научивших свой народ создавать такие удивительные машины, — как раздался длинный высокий гудок, и спустя несколько мгновений мимо них не проплыло — пролетело, промчалось, пронеслось, чуть не задевая брюхом поверхность озера, — некое чудовищное, чем- то похожее на крылатого жука-скарабея, создание. Кримхильде удалось заметить только два гигантских колеса на корме странного судна, колеса эти неистово вращались, и воздух, жестоко рассекаемый ими, жалобно стонал.
— Что это было? — с дрожью в голосе вопросила принцесса.
— Пассажирский экраноплан, моя дорогая. Он берет на борт тысячу человек и летает над водой со скоростью до трехсот герм в час. Уже к вечеру экраноплан, который вы видели, будет в Пифоне, через сутки достигнет Анукиса, что стоит на нашей границе с эфиопами, а еще сутки спустя вернется в Темисию.
'Всякий раз, — невольно подумалось Кримхильде, — едва я вижу какое-нибудь чудо, их боги являют мне чудо еще более великое. Воистину, только безумцы могут восставать против всемогущих аватаров и их избранного народа! Ах, почему отец так долго ждал, прежде чем решил поклониться Божественному императору!'.
Напрасно эти мысли свои принцесса не высказала вслух: она бы очень обрадовала старательную наставницу — ибо еще нынче утром дочери Круна просто не пришло бы в голову обсуждать и осуждать своего отца!
Вскоре по правому борту показались очертания берега. Уже просматривались золотые пляжи, сады, спускающиеся к самой воде, маленькие гавани и пирсы; за кронами пальм виднелись роскошные виллы в египетском и античном стиле.
— Вот где предпочитают проводить жизнь наши аристократы, — не то с сожалением, не то с порицанием в голосе произнесла София Юстина. — Темисия для них слишком большой и шумный город. К тому же в тесной Темисии не отыщешь места для обширных вилл. А здесь, в предместьях космополиса, можно развернуться, пока позволяют средства. Вода, солнце, чистый воздух, тишина — и никаких забот! Земной Элизиум, и только!
— А вы, ваше сиятельство?
— Я?! — на обворожительных устах княгини появилась таинственная улыбка. — Вы, дорогая моя, кажется, забываете о том, кто я. Я — Юстина! Мне на роду написано служение государству. Юстины не умеют бездельничать. Юстины обязаны править!
— А мой отец говорит, что женщинам надлежит вести себя скромно, удовлетворять желания мужа, работать по дому, заниматься с детьми и прясть, — внезапно выпалила Кримхильда, тут же, впрочем, залившись краской стыда.
— Ну что ж, — раздельно проговорила София Юстина, — мы попытаемся переубедить вашего отца.
Принцесса глубоко вздохнула и, желая перевести разговор на другую, менее деликатную, тему, спросила:
— Мы плывем к берегу, да?
— Я хочу показать вам моих детей, — коротко пояснила княгиня.
Сбавив скорость, амфибия вошла в небольшую бухту. На песке, прямо у воды, играли дети, двое мальчиков, примерно семи и пяти лет, — они возводили замок, в котором при желании можно было угадать сходство с Палатинским дворцом, — а поодаль, в переплетенной виноградными лозами беседке, сидели двое мужчин. Что делали в беседке эти мужчины, Кримхильда не успела заметить, потому что, едва увидев — или услышав? — амфибию, мужчины оставили свое занятие и кинулись навстречу.
Оба были высоки, но статью различались. Один худой, с редкими прямыми волосами цвета перезревшего каштана и вытянутым лицом. Худобу призвана была скрыть синяя накидка-пелерина, надетая на голое тело. Мужчина, бесспорно, мог считаться привлекательным — но красивым назвать его было сложно. Второй мужчина, напротив, обладал пышной вороной шевелюрой, крепким мускулистым телом и лицом романтического героя; накидка не была нужна ему — единственной одеждой его была белая схенти, едва скрывающая бедра. Оба мужчины выглядели лет на тридцать.
— Это мой муж и его брат, — сказала София Юстина, когда амфибия причалила к берегу.
Принцесса механически кивнула. Сердце молодой женщины неистово колотилось. В душе она проклинала хозяйку за устройство этого внезапного визита; забыв в это мгновение о своей красоте, Кримхильда испытывала панический страх перед этими мужчинами, подлинными аморийскими аристократами, — как-то ей, дочери северного варвара, общаться с ними?!
Слово прочитав мысли гостьи, София улыбнулась и молвила своим излучающим уверенность тоном:
— Вы им понравитесь, дорогая. Ведите себя естественно, больше ничего от вас не требуется.
Они вышли из мобиля — и тут подоспели муж Софии со своим братом. В единый миг оглядев наряды женщин, оба мужчины восхищенно зацокали языками. Кримхильда с ужасом увидела, как зашевелилась набедренная повязка черноволосого красавца. Ее бросило в жар. Она тупо смотрела на эту шевелящуюся ткань и думала: 'Только бы не упасть в обморок. Только бы не упасть… О, боги, ну зачем я поехала с ней?!!'.
— Ох, Софи, я всегда знал, что ты непредсказуемая женщина, но это уже слишком! — заговорил сухощавый. — Ты застала меня и брата врасплох!
— Да-да, — поддержал его брат, — и еще одну красавицу привезла. Ну-ка, выкладывай, кто эта платиноволосая прелестница!
'Это он про меня? — пронеслось в голове Кримхильды. — Да, про меня… Про меня! О-о-о!'.
Первый, кто осмелился назвать ее прелестницей, некий странствующий рыцарь, был бит батогами по приказу герцога Круна года два тому назад. А вторым оказался этот красавец-аристократ.
София взяла гостью за руку и подтолкнула к мужчинам.
— Прошу любить: моя новая подруга Кримхильда, наследная принцесса Нарбоннская!
'Что она такое говорит?! Какая же я наследная?.. Ой, это скверно кончится, как есть скверно!'.
Она попыталась поправить хозяйку — но горло сковал жестокий спазм; даже хрип и тот нельзя было услышать. Кримхильда почувствовала, как заливается краской. Такого стыда она не испытывала ни разу в
