— Мы заждались тебя, — жарко прошептал он ей на ухо, — я и мой настойчивый друг. Ты прекрасна, моя прелесть! Мне одно лишь жаль: скудоумным северным варварам не понять, сколь ты великолепна в этом волнующем наряде!
— О, ты неправ, — говорила она, пока он освобождал ее от одежд и укладывал на богатое ложе, — ты неправ, мой бог: я сумела произвести впечатление!
— Варвары не стоят твоих трудов, бесценная моя.
— Они нужны мне, любимый: если я посажу женщину на варварский престол и помогу ей удержаться хотя бы до выборов нового первого министра…
— Ты станешь героиней нашей истории, моя богиня!
— Да… О, Марсий! Этот фамильный дворец слишком мал для меня! Как вытерпеть три года, что отделяют меня от Квиринала?!
— Я помогу тебе скоротать этот срок… А что, герцог Крун в самом деле смертельно болен?
— Увы, это так… У него язва или даже рак желудка.
— Ты не знаешь точно?
— Я знаю слишком много, Марс, и то случайно. Вокруг Круна верные мне люди… Я восхищаюсь этим человеком, любимый! Он мудр и мужествен. Судя по докладам моих врачей, он испытывает нечеловеческие страдания — а ведь не скажешь по виду его! Ах, если бы я чем могла ему помочь!
— Но постой, прелесть моя, ведь язва лечится, а рак…
— Герцог не знает о своей болезни. Во всяком случае, мне кажется, что он не знает, какая болезнь мучает его плоть. А если бы знал, это вряд ли что-нибудь изменило: Крун воин до мозга костей, он будет терпеть боль, пока она не сведет его в могилу… Он не может оставить Нарбоннию даже на время — его бароны и его собственный сын… Ты меня понял. Вот почему я так спешу устроить наследство Кримхильды.
— Все у тебя получится, моя звездоокая богиня, ибо нет женщины прекраснее тебя и умнее…
— …И нет мужчины достойнее тебя, мой воинственный бог…
Больше они не говорили в эту ночь, ибо истинная любовь не нуждается в словах.
Но если бы София Юстина предполагала, каким событиям суждено развернуться еще до восхода солнца, она, вне всякого сомнения, предпочла бы вовсе не ложиться в постель…
Глава шестая,
в которой наследник нарбоннского престола совершает поступок, способный придти в голову только сыну варварского вождя
— Эй, наперсник, просыпайся, ну, живо!.. Буду я тут тебя расталкивать, разомлел на аморейских харчах, а еще рыцарем называешься…
Ромуальд открыл глаза и увидел лицо Варга. Принц довольно ухмылялся, а в синих, цвета неба, глазах его играли хорошо знакомые молодому рыцарю озорные искорки. Глаза Варга, впрочем, в этот момент не напоминали цвет неба, потому что небо было черным.
— Ночь на дворе… — начал было Ромуальд, но Варг шепотом перебил его:
— Вставай, живо! Дело есть. Завтра будет поздно.
Ромуальд поднялся с ложа, зная, что друг объяснит ему, какое дело не терпит до утра.
— Одевайся, — приказал принц, — и прихвати кинжал.
Сам Варг был в полном облачении, точно и не ложился спать, но оружие у него отсутствовало.
— А ты? — спросил молодой рыцарь.
— Вот мои кинжалы, мечи, палицы и остальное, — усмехнулся принц, показывая свои руки, где под одеждой перекатывались канаты мускулов. — На случай, если нас задержат, я буду чист. А ты — мой оруженосец, тебе положено носить кинжал.
— Кто нас может задержать?
— Мало ли… Я хочу слегка подпортить амореям их торжество.
Он имел в виду предстоящее празднование дня рождения августа Виктора V.
Когда Ромуальд собрался, оба юноши, отважные, как северные волки и гибкие, как пантеры, бесшумно выскользнули из павильона. Закутавшись в черные плащи, они незаметно проследовали мимо других павильонов, мимо основного комплекса гостиницы 'Филемон и Бавкида' и вышли на проспект Фортуната.
Была глубокая ночь. На их счастье, центральная улица аморийской столицы оказалась пустой. Варг усмехнулся и, не удержавшись от соблазна, погрозил кулаком пылающей в ночи хрустальной статуе Двенадцатиликого Бога, что возвышалась над городом.
— Гляди, кто-то идет, — прошептал Ромуальд.
Они спрятались в тени ближайшего здания. Вскоре мимо них прошествовали двое мужчин, рослый и коротышка. Мужчины шли от Филипповских терм в сторону Пантеона и оживленно переговаривались, не замечая ничего вокруг. Варг и Ромуальд услышали обрывок фразы высокого:
— …А когда я покажу его светлости этот снимок…
— Нам везет, — шепнул принц своему другу, — это как раз те, кто нам нужен. Слушай, что надо делать…
Минуту спустя Андрей Интелик и Роман Битма почувствовали себя в объятиях, из которых им не дано было вырваться. Варг и Ромуальд затащили их в темный проулок, предварительно заткнув рты какими-то тряпками.
Первым делом нарбоннский принц продемонстрировал Интелику свой кулак, добавив при этом:
— Сейчас я избавлю тебя от кляпа. Но если ты окажешься настолько глуп, что начнешь кричать и дергаться, я награжу тебя таким ударом, в сравнении с которым давешний удар моего отца покажется тебе ласковым прикосновением твоей мамочки. Ты меня хорошо понял, плебей?
Андрей Интелик, чьи глаза были наполнены ужасом, отчаянно закивал.
— Ну и отлично, — кивнул Варг и освободил речевой орган пленника.
— Ч-что т-тебе н-надо, в-вар-р-вар? — вот были первые слова плебейского заводилы.
— Не дрожи, как девка, — сказал принц. — Я тебе ничего не сделаю, если будешь хорошо себя вести. А если нет — сам знаешь, что тогда случится.
— Ей это даром не пройдет, — прошипел Интелик. — Слыханное ли дело — натравливать варваров на своего политического противника!
Варг беззвучно расхохотался.
— Так ты думаешь, мешок жира, что мы действуем по указке Софии Юстины?
— А разве это не так?! — с дерзостью прирожденного авантюриста спросил Интелик. — Вам ведь нужен снимок, не правда ли? Вот он, берите, только отпустите нас.
'Навряд ли Юстина предупредила своих горилл насчет негатива', — пронеслось в мозгу Интелика. Он рассчитывал дешево отделаться, обманув тупоумного варвара.
— Нам не нужен твой снимок, плебей, — сказал принц. — Вот тебе встречное предложение: как насчет того чтобы сообща свалить Юстину?
Сын народного делегата Кимона к этому предложению отнесся с недоверием.
— Народу Богохранимой Амории не нужна помощь варваров, — с высокомерием стрекозы, парящей надо львом, заметил он. — Мы справимся сами, когда захотим! И не тебе…
Мощный пинок в живот прервал словоизвержение будущего народного избранника. 'Эти низкорожденные ублюдки ничем не лучше своих князей, а, скорее, хуже, — подумалось Варгу. — Те хотя бы знают, чего хотят и что могут!'.
— А вот мне ваша помощь пригодится! — с тихой яростью, от которой у Андрея и у его спутника екнуло в груди, проговорил принц. — Мы кой-куда вместе сходим, а затем я вас отпущу. Я думаю, вы к тому
