подал ей руки. Тогда она решила подтолкнуть тебя… ты снова не помог ей! И ей не оставалось ничего иного, как спровоцировать скандал и выиграть время, чтобы вразумить тебя…
— Я тебя не выдам. Они бы очень этого хотели, услышать твое имя из моих уст. Век будут ждать — и не дождутся!
— Прости меня, Марс, мой возлюбленный бог… Опять из-за меня страдают другие! Теперь и ты! Нет, я этого не переживу!
Марсий усмехнулся уголками губ и промолвил:
— Переживешь, любимая. Ты же политик Dei gratia!
Интонация, с которой он произнес слова «политик Божьей милостью», не понравилась Софии. Она устремила на Марсия внимательный взгляд. Он отвернулся.
— Это все происки Корнелия, — сказала София. — Его заветное желание — поссорить нас с тобою. Пока ты был в Нарбоннии, мне всякий день подсовывали разные улики против тебя. Однажды даже подослали фотографию, где ты изображен в интимной близости с какой-то галльской потаскушкой…
— Это фальшивка! Ни с кем я не был близок с того дня, как мы…
— Ах, Марс, оставь! В твою измену не верила я прежде, не поверю и сейчас. Мы не доставим такого праздника Корнелию, пускай он мечется от злобы!
София снова подошла к окну и промолвила задумчиво:
— Любимый, мне нужно принять очень важное решение. Но для этого я должна знать все, что случилось в действительности в тот страшный день третьего декабря.
— Ты знаешь все, — удивился Марсий.
— Нет. Я главного не знаю: почему это случилось! Я чувствую, что где-то ошиблась, но где, не могу понять, и это мучает меня. Я знала, что в покорность Варга рано верить, что это не человек, а «огонь под золой», как говорил Каллимах… но я надеялась, что он созреет и признает правоту моей позиции.
— Вот в этом и была твоя решающая ошибка. Ты слишком умная для всех остальных, и ты ждешь, что в ответ на твой ум они изъявят свой. А просто нет у них такого ума, какого ты ждешь! Особенно у Варга! Ты в нем увидела подобие отца — но он не Крун, он Варг, он дикий и свирепый вепрь! Он просто затаился, а ты поверила, что он размышляет. Он обманул тебя, София. При первой же возможности он вырвался из твоей паутины и был таков!
— Нет, — сдерживая слезы, прошептала София, — я в это не верю.
Если ты и прав, то не на все сто. У Варга есть глубокий ум, и я… мне кажется, мы понимаем с ним друг друга. Во всяком случае, я понимаю, почему он поступил именно так, а не иначе.
Марсий помотал головой и горько усмехнулся.
— Невероятно! У меня складывается впечатление, что ты испытываешь симпатию к этому зверю! Не будь он столь ничтожен в сравнении с тобой, я бы приревновал, пожалуй!
— Это не симпатия, любимый, это уважение к достойному врагу!
— Уважение?! Уважение — к злодею лютому?!!
— Он не злодей. Он глубоко несчастный человек, который по ошибке родился диким варваром. Родись он князем в Амории, ему бы не было цены!
— Ну, хватит! Я не желаю тебя слушать! Ты запуталась в своих психологических опытах. Прошу тебя, не продолжай, иначе я и в самом деле начну думать, что твое правление губительно для нашей великой державы!
София закрыла лицо руками и простонала:
— Никто меня не понимает! Никто, даже ты…
Однако мгновение спустя она обратила свое лицо к Марсию и спросила, уже совершенно иным тоном:
— Ответь мне, Марс, только честно, тебе не показалось, что Доротея разыгрывала роль заложницы?
Марсий опешил.
— Он нож держал у ее горла! Он был готов ее зарезать! Крик Доротеи до сих мне слышится в ушах! Какая уж тут «роль», о чем ты говоришь?!
— Ты должен вспомнить, какого лицедея она дочь!
— По-твоему, Корнелий дергает дочь за ниточки?
— А по-твоему, зачем Корнелий выдал ее за Варга? Чтобы через нее управлять им!
— Корнелий не настолько туп. Свирепым вепрем невозможно управлять. Гораздо легче приручить Тифона.
— Пусть так, Марс, но через Варга можно досадить тебе и мне! Что и получилось в итоге! Выходит, не напрасно Корнелий рисковал любимой дочерью — он побеждает!
— Я тебе одно скажу: Варг держал нож у горла Доротеи и готов был ее убить. Если бы я не принял его условия, он бы ее убил.
София покачала головой.
— Ты мне очень помог своей убежденностью, Марс. Чем больше я слушаю тебя и думаю об этом загадочном деле, тем тверже убеждаюсь в том, что Варг и Доротея разыграли трагикомическую сцену специально для тебя.
— Ты иногда бываешь непереносима! — прогремел Марсий. — Я там был и все видел, а ты мне здесь говоришь…
— Погоди, я еще не все сказала. Мне кажется, Корнелий Марцеллин сам себя перехитрил. Послушай. Ты знаешь Доротею с детства. Она — не я, она всегда была отцу покорна. Иначе как свою любимую игрушку ее Корнелий не воспринимал. И вот он выпустил ее в Большую Жизнь. Могу догадываться, какие напутствия он ей давал; наверное, мой дядя понимал, на что идет. Он был уверен в Доротее. Она и в самом деле его не подвела.
Моим лазутчикам не удалось вбить клин между ней и Варгом. Это мне казалось странным: Варг и Доротея слишком разные, у них должны быть ссоры! А так как ссор ни разу не случалось, я поняла, что дядя Марцеллин поставил перед Доротеей задачу войти в доверие к Варгу. Думаю, ей это удалось. А дальше… а дальше приключилось то, чего не смог предусмотреть мой хитроумный дядя: Варг и Доротея просто- напросто влюбились друг в друга!..
— У тебя разыгралась фантазия, — сказал Марсий. — Я сам слышал, как Варг назвал Дору «куколкой» и добавил, что она ему и даром не нужна, а следом Дора назвала мужа «диким и безумным зверем»!
— Вот именно! У меня больше нет ни малейших сомнений, что влюбленная парочка разыграла тебя, мой бедный Марс! Вспомни: я сама исполнила роль «заложницы» у герцогини Кримхильды, когда нам понадобилось обмануть бдительность восставших баронов и бежать из Нарбонны!
— Не делай из меня идиота! Это вы, ты и Корнелий, взяли на себя дерзость играть судьбами других людей! Вы заставили Дору страдать, вы подвергли ее жизнь опасности… ты бы слышала, как она рыдала у меня на груди!
— Верю, Марс, она рыдала! От счастья, что ее возлюбленный выходит из темницы! И не повторяй, пожалуйста, что он держал нож у ее горла.
Я тебя уверяю, он ничего бы ей не сделал, даже если бы ты приказал застрелить его на месте! Вот тебе и психология, воинственный мой бог! Если бы ты понимал душу Варга, ты бы ни за что не поверил, что он способен причинить боль женщине, которая не сделала ему ничего дурного, а, напротив, родила ему прекрасного ребенка, сына, наследника… Они отчаянно блефовали, он и она, а ты поддался их блестящему блефу!
Марсий издал гневный вопль и грянул кулаком по столу.
— все, что ты мне тут наговорила, живет лишь у тебя в воображении!
По-твоему, в той ситуации я должен был схватить злодея?!
София подумала несколько мгновений и ответила:
— Ты не политик, не психолог, ты военный. Ты обязан был спасти жизнь Доротеи Марцеллины, и эту жизнь ты спас. В одном ты прав, любимый: я часто бываю умна задним умом. Не упрекай себя. Если бы в той ситуации ты поступил иначе, тебя бы обвинили в небрежении жизнью дщери Фортунатов, и это принесло бы больше вреда твоей репутации…
— Что будет с Доротеей?
