кошелек целиком, если, не дай бог, в кармашке для мелочи не оказалось четвертака, который должен был лежать там с вечера. Однако в тот раз она превзошла саму себя. Было утро, наверное, часов одиннадцать. Сес, Стивен и я играли на полу в шашки: мы с Сес против него одного. Перед тем как сделать ход, мы с ней долго шептались, поскольку никто из нас двоих ни грамма не понимал в шашках, но мы делали вид, что играем по всем правилам. Стивен относился к поединку еще менее серьезно и по большей части занимался тем, что обкусывал ногти и плевался ими в нас, чтобы нас рассмешить. Но мы тут же потеряли к нему интерес, равно как и перестали смеяться, когда Сесилия, постоянно повторяя
— Ну, теперь по какому поводу истерика?
— Ни по какому, — ответила она. — Отстань от меня.
— Стивен, а ты разве не должен быть на тренировке? — спросил у Стивена Фрэнсис.
— Сегодня тренер устроил нам выходной, солнышко, — сказал ему на это Стивен.
— Тогда бери с собой Генри и идите с ним попасуйтесь в Тэк-парке, — сказал Фрэнсис. — А ты, Генри, еще побегай там отрезки и парочку длинных. И да, еще эти, как их — поперек поля. Отцепись от моей лодыжки, ты, жирная сука. Еще захотела? Стивен, когда идет атака, ты пасуешь нападающим за среднюю линию не на ход, а на прием. Тебе нужно над этим поработать.
— Эй, ку-ку, — встревает Сесилия на повышенных тонах. — Кажется, мы с тобой о чем-то разговаривали: нет, Фрэн?
— Да, — согласился Фрэнсис Младший. — Ты сказала мне от тебя отстать. Я так и сделал. А что, Стивен, тренер по-прежнему хочет, чтобы ты играл опорного защитника?
— Фрэн, бля, я деньги потеряла, — уже не мудрствуя лукаво, сообщила ему Сесилия.
— Ну, это как всегда, — ответил он. — Ты хороший опорный, Стивен, но твое место в полузащите. Я не позволю, чтобы ты играл в защите только из-за того, что им больше некого туда поставить. Это их проблемы, не твои. В колледж тебя скорее возьмут, если ты будешь полузащитником.
Стивен его не слушал и строил нам с Сес смешные рожи.
— Фрэн, я потеряла общие деньги на районную вечеринку, — объявила Сесилия.
— Что? — переспросил он. — Отвянь, псина, а то сейчас как отшибу башку.
— Я потеряла семьсот долларов, Фрэн. Что нам теперь, бля, делать?
— Сначала — говорить на тон ниже, — сказал он. — Где ты последний раз их видела?
— А я хрен знаю. Потеряла — и все. Ты меня слушаешь? — огрызнулась Сесилия.
— А ну, полегче, хватит разговаривать со мной как со скотом.
— Ты сам разговариваешь со мной как с идиоткой.
— Потому что ты себя так ведешь.
— Иди ты в жопу, Фрэн.
Стивен посмотрел, как Сес заткнула ладонями уши, и встал.
— Эй, голубки, притормозите-ка на секундочку, — сказал он. — Терпеть не могу влезать, когда все кругом веселятся, но маленькая, вон, уже вся в слезах. Сес, если ты сейчас же не прекратишь плакать, я отпинаю Генри.
Сес засмеялась. Козюлька из носа приземлилась на шахматную доску.
— Очень неплохо, — сказал Стивен. — Сдаюсь. Вы победили, ребята.
Мы с Сес тут же вскочили, обнялись и в два голоса принялись петь «Мы — чемпионы»: после такой большой победы — самое то, хотя вообще-то песня стрёмная. Стивен подхватил нас обоих на руки и тоже пару раз пропел вместе с нами припев. Засмеялись и Фрэнсис с Сесилией. Потом Стивен сбросил нас на пол друг на дружку и стал брать у нас интервью с воображаемым микрофоном у рта, как Говард Коселл, который, если кто не знает, носит на голове накладку.
— Сесилия Тухи Младшая, — начал он. — Вы только что выиграли мировой чемпионат по шашкам, добившись победы после спорного хода соплей на четыре черную. Как по-вашему: не омрачает ли данное обстоятельство блеск только что одержанной вами победы?
— Какого черта омрачает? Что это такое? — спросила Сес.
— Делает ее менее значительной, дорогая, как будто бы ты смухлевала.
— Ни капли, черт возьми. В следующий раз сделаю точно так же. Все ради победы, Говард, так-то вот, осел.
— От козюльки слышу, — парировал Коселл. — Генри Тухи, ваше мнение по поводу намечающегося брачного союза в семье, где ваши отец с матерью грызутся как кошка с собакой, как почтальон с собакой, как почтальон с нормальными людьми?
— Не сказать, чтоб мне было очень весело это наблюдать, Говард, — ответил я, — мой дорогой лопоухий, обтрепанный, сигарожующий, плешивый, отмороженный друг.
— Ответ неверный, придурок, — сказал Стивен.
— Как, Говард, неужели ты хочешь сказать, что волосы у тебя не накладные?
— Нет, здесь ты прав, но я говорю о браке. Смотри не нахватайся ложных о нем представлений у этих двух чудиков. Любовь прекрасна, — сказал он, и в это время девичий голос крикнул Бу из-за сетки от мошкары, висящей на входе, и тут же раздался щелчок от лопнувшего жвачного пузыря. Это была Мэган О’Дрейн.
— Йоу, Фрэнки. Как дела? — спросила Мэган у Фрэнсиса Младшего, пожимая ему руку. Тот всегда был от нее без ума. — Что, опять Гвен Флэггарт покусала?
— Спасибо, Мэган, нормально, — сказал он. — Да, этот блоходром меня снова укусил.
— Не понимаю. Со мной она всегда такая лапочка, — сказала Мэган и снова надула и лопнула пузырь. — Гвен Флэггарт, ты моя сладенькая старушонка. Нужно просто почесать ей за ухом. Вот видишь? Со мной она просто шелковая.
— Клянусь тебе, Мэган, я бы и сам обязательно попробовал, если бы она меня хоть к веранде подпускала — так ведь не подпускает.
— А, ну тогда конечно, Фрэнсис, — сказала она. — Слушай, а не видел ли ты где поблизости нашего Стиви Уандера?
— Да, он в доме, — сказал Фрэнсис Младший.
— И как он сегодня — красавчик или не очень? — спросила она.
— Не такой, как я, конечно, но в целом ничего, — пошутил Фрэнсис Младший.
— Да, мечтай, приятель.
— Я не мечтаю, а знаю точно. Ладно, пойду.
— Давай. Только осторожнее с шавками.
Мэган, которая всегда клево одевалась и выглядела просто конфеткой, зашла в дом. Фиолетового цвета топик плотно обтягивал ее очаровательные сиськи номер три, а еще на ней были короткие хлопковые шорты, безупречно белые новые тенниски и куча украшений: большие золотые серьги в ушах, на каждом пальце по кольцу, браслеты на запястьях и даже на лодыжке. Ноги у нее были мускулистые, но не как у качков или легкоатлетов. Однако красивее всего было ее лицо: натуральные рыжие волосы, голубые глаза и большущий рот. Она была хорошенькая, и шумная, и нагловатая, и веселая, как Сесилия, как Грейс.
— Здорово, Тухи, — сказала она. — Как жизнь?
— Привет, Мэган, — сказала Сесилия. — Не очень. Потеряла деньги на районную вечеринку.
— Гонишь? — спросила Мэган недоверчиво.
— Нет, не гоню. Что делать теперь, не знаю.
— Стивен Тухи, — сказала Мэган, подойдя к нему, и, запустив длинные накладные ногти ему в волосы, принялась трепать его шевелюру. — Каким образом мы можем исправить создавшееся положение?
— Мэган О’Дрейн, — ответил ей он, суча ногой, как собачка, пока она играла с его волосами. — Хороший вопрос, Мэган О’Дрейн. Не знаю, что и сказать.
— Сколько у тебя набралось зелени в банке с кондукторской зарплаты? — поинтересовалась
