Помните Ездру? Странно, что Дарий вообще остался при дворе. Странно, что среди придворных хоть иногда попадались персы!
Даниил так хорошо управлял сатрапами, что «царь помышлял уже поставить его над всем царством». Но остальные вельможи, халдеи и мидяне с персами, не хотели такого начальника. Ещё бы.
В персидском правительстве образовалось мощное иудейское лобби, которое оседлало финансовую систему и занялось перекачкой денежных средств в Иерусалим. Реакция персидских вельмож понятна. Они попытались отстранить эту группировку от власти.
Попытка была неплохой. Персы попросили Дария ввести 30-дневный мораторий на богослужения.
В этом был свой резон — все фигуранты были иудейскими священниками и проворачивали свои махинации под знаком исполнения божественных повелений, полученных во время «откровений».
Доказывать это нет необходимости. Ведь мы помним, что простой народ поклонялся Ваалу и Астарте. И деньги, которые изымались из персидского оборота, шли на «восстановление иерусалимского храма», а проще говоря — левитам. Тут всё понятно.
Всё было чётко организовано: одни «пробивали» нужные законы, а другие организовывали и контролировали изъятие и переброску денежных средств. Гениальное изобретение — сегодня им пользуются во всех правительствах мира.
Итак, мораторий был введён. За его нарушение полагалась смертная казнь. Даниил, как только узнал о запрете, первым делом занялся молитвами. Он делал это демонстративно — Дарию тут же донесли о нарушении указа.
Реакция Дария очень интересна. Он «решил спасти Даниила». Судя по всему, Дарий был «под влиянием» — то ли самого Даниила, то ли его кулинарных шедевров. Вернее — ингредиентов, ведь понятно, что Даниил просто подсаживал монархов на наркотики.
Попытка Дария была тщетной — вельможи не отступали. Они решили: сейчас или никогда. Давили на совесть — Дарий согласился. Даниила бросили в «львиный ров».
Дальше было ещё интереснее. Царь «не ужинал» и лёг спать — без «добавки» от Даниила кусок в глотку не лез. К утру началась «ломка».
Дарий не выдержал мук и побежал ко рву, наплевав на своё царское слово. Даниил был спасён. Вельможи, которые пытались свалить узурпаторов, были казнены — с жёнами и детьми.
Царь, как водится, подписал указ, который зачитали по всей империи. В указе говорилось, что во всей империи нет лучше бога, чем бог иудеев.
Захват власти и расхищение казны — обычное дело. Механизм этот отработан ещё в Египте и не даёт осечки по сегодняшний день.
Интересно другое — использование психотропных средств. Навуходоносора уговорили испробовать иудейской кухни — у него начались галлюцинации, а потом вообще дошло до сумасшествия.
Его сын тоже после трапез галлюцинировал, да так мощно, что на предсказание своей гибели отреагировал неадекватно — богато одарил предсказателя.
Дарий вообще кушать не мог без «добавки» и за дозу способен был на любое преступление.
Понятное дело, такими монархами было нетрудно манипулировать.
А как с откровениями? В начале главы мы говорили о том, что Иоанн Богослов списал свои образы у Иезекииля и Даниила. Были образы, как же без них.
И так далее. Откуда эти образы взял сам Даниил, неважно. Возможно, они ему действительно примерещились — после обильного приёма пищи.
А после видения Даниил
Тут даже комментировать нечего.
И, наконец, история о Сусанне. Она очень не к месту в книге Даниила. Видна явная врезка.
Вообще, в этой книге много поздних врезок, настолько явных, что нет смысла это доказывать. Вернёмся к Сусанне.
Итак, в Вавилоне жил Иоаким, который женился на красавице Сусанне.
«Иоаким был очень богат, и был у него сад возле дома, и сходились к нему Иудеи, потому что он был почтеннейший из всех…»
Не забываем, дело происходило в вавилонском плену. Именно так жили в Вавилоне «плененные рабы» — женились на красавицах, строили особняки с садиками и бассейнами, собирались в этих садиках и вели беседы о том, как управлять вавилонским государством. Томились, одним словом.
Да, в садик собирались для решения спорных дел — в юридическом смысле. Два юриста весьма преклонного возраста занимались адвокатской практикой в саду Иоакима. Видимо, он держал частную адвокатскую контору.
Работали только до обеда — средства позволяли. А после обеда отдыхали. В это же время среди цветов любила прогуливаться жена их босса, Сусанна. Она прогуливалась так, что оба старпера «возжелали ее».
Они смотрели на неё с похотью, а она «не замечала» их. Так продолжалось изо дня в день.
Эта Сусанна была ещё та штучка. Она прогуливалась по садику на глазах у старичков, покачивая бёдрами, доводила их до кондиции.
Когда, по её мнению, клиенты созрели, «дэвушка» устроила в саду купальню — решила помыться на свежем воздухе. Отослала слуг и велела запереть двери сада. И начала сеанс.
Старичков на долго не хватило. Не прошло и пяти минут после того, как юбки упали к ногам Сусанны, а клиенты уже подбежали к ней и предложили того… Ну, чтобы всем было хорошо. Но, не сладились.
То ли цена их не устроила, то ли они хотели слишком многого. Разругались. Дедки пригрозили ей шантажом — сказали, что обвинят её в прелюбодеянии с мифическим юношей. В ответ она подняла крик типа «насилуют».
Сбежался народ. Разразился жуткий скандал. На следующий день назначили разбирательство. Народ был настроен против Сусанны. И правильно.
На суде она сидела с закрытым лицом, как и подобало замужней женщине. Она даже лицо должна была держать закрытым, понимаете? А накануне вдруг совсем разделась в общественном месте. Кто ж её поддержит после этого?
«И приказали открыть лицо ее…».
Так поступают с блудницами.
Старые крючкотворцы обвинили её в прелюбодеянии с неким юношей — как и грозились.
Дескать, они увидели, как она блудит с молодым незнакомцем, пытались его задержать, но он вырвался и убежал — молодость победила. Им поверили. И приговорили Сусанну к смерти. И повели на казнь.
Утрём слезу. И дойдём с невинной девушкой до конца. И тут происходит нечто такое, от чего наши слёзы мгновенно испарятся.
Итак, жену уважаемого человека, обвинённую в прелюбодеянии, ведут побивать камнями. Каждый дехканин уже запасся булыжником и пылает гневом.
Вдруг, откуда ни возьмись, на сцену выбежал молодой человек приятной наружности и страшным голосом закричал:
