на дороге в Дамаск.
Савл шёл и вдруг упал.
«Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: «Савл, Савл! Что ты гонишь меня?»
— Кто ты такой?
— Я Иисус Христос, которого ты гонишь. Не иди против рожна.
Савл согласился. Его спутники не видели говорящих, но слышали сам разговор. А разговор был деловым.
«Встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать».
Савл и не мог видеть говорящего — он ещё три дня вообще ничего не видел. Сценарий был отработан до мелочей.
Слепого Савла привели в Дамаск. В Дамаске жил член организации по имени Анания. Этот человек тоже получил «инструктаж».
«Встань и пойди на улицу, так называемую “Прямую”, и спроси в иудином доме тарсянина, по имени Савла, он теперь молится…»
Помните, как готовилось место для тайной вечери? Очень похоже, не правда ли?
Анания усомнился:
— Я слышал от многих об этом человеке, сколько зла он сделал нашим в Иерусалиме, и сюда он пришел не бабочек ловить.
— Делай, иди. Я его выбрал.
Анания повиновался.
«Анания пошел и вошел в дом и, возложив на него руки, сказал: брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня, чтобы ты прозрел…»
И Савл, конечно же, прозрел.
«И был Савл несколько дней с учениками в Дамаске. И тотчас стал проповедовать в синагогах об Иисусе».
Народ удивлялся, но не очень. В те дни удивляться уже было нечему.
Новая церковь заполучила прекрасного бойца. Он проповедовал с такой же яростью, с какой перед этим подвергал неофитов репрессиям.
Если добавить сюда темперамент Петра, любившего отрезать плохим людям уши и закапывать в землю жлобов… А сверху приплюсовать руководство Иоанна Крестителя… Перед ними никто не мог устоять.
«Когда же прошло довольно времени, иудеи согласились убить его».
Согласились? Значит, их уговаривали…
«Но Савл узнал об этом умысле их. А они день и ночь стерегли у ворот, чтобы убить его. Ученики же ночью, взяв его, спустили по стене в корзине. Савл прибыл в Иерусалим и старался пристать к ученикам, но все боялись его…»
Связь была ещё плохо налажена, Пётр не мог присутствовать в двух местах одновременно. Двойника у него не было. В Иерусалим послали Варнаву, который поручился за новоявленного борца. Поверили.
«И пребывал он с ними, входя и выходя, в Иерусалиме, и смело проповедовал… Говорил также и состязался с еллинистами: а они покушались убить его. Братия, узнав о сем, отправили его в Кесарию и преповодили в Тарс».
Если учесть, что Савл был уроженцем Тарса, то становится понятно, что его отправили домой.
Новый игрок, едва появившись на площадке, успел заработать кучу штрафных очков и его спрятали на скамейке запасных. На какое-то время.
«Церкви же по всей Иудее, Галилее и Самарии, умножались».
Дошло дело и до военных.
«В Кессарии был некоторый муж, именем Корнелий, сотник из полка, называемого «Италийским».
Командир элитного подразделения — это нечто. Правильно, а чего скромничать? Пётр решил играть по-крупному. Пётр, или его «ангел». Царские казначеи, члены синедриона и вот — полковник.
«Он ясно видел около девятого часа дня Ангела».
Понятное дело, без ангела не обошлось. Ангел, как всегда, был по-военному краток.
«Пошли людей в Иоппию и призови Симона, называемого «Петром». Он гостит у некоего Симона кожевника, которого дом находится при море; он скажет тебе слова…»
Подпольный обком в действии. В самом деле, вся история напоминает шпионский боевик, а действующие лица — боевиков ИРА.
Корнелий послал в Иоппию двух человек.
«На другой день, когда они шли и приближались к городу, Пётр около шестого часа взошел на верх дома помолиться».
Действительно, на крыше дома очень удобно молиться. А ещё это очень хороший наблюдательный пункт.
Помолиться ему было о чём. Речь шла о вербовке итальянцев, неиудеев. Нужна была идеологическая платформа.
«Я никогда ничего не ел скверного или нечистого…
Что Бог очистил, того ты не почитай нечистым».
Одно из противоречий было снято. Даже сегодня представители разных верований различаются главным образом в подходе к еде.
Например, можно ли есть свинину? Иудею нельзя. Мусульманину тоже. А вот христианину можно. Спасибо Петру и его ангелу.
Три момента: как называется твой бог, обрезан ли ты, и что ты ешь. Один вопрос был решён, а это — уже полдела.
Пётр не зря провёл это время на крыше — когда люди Корнелия подошли к дому, он уже был готов к встрече.
«Мужи, посланные Корнелием, расспросив о доме Симона, остановились у ворот, и, крикнув, спросили: Здесь ли Симон, называемый Петром?»
Пётр пригласил посланцев в дом, угостил их, оставил ночевать (не забывайте, что дом принадлежал не ему, но он вёл себя, как хозяин), а на следующий день они пошли в Кессарию.
В доме Корнелия его ждали. Хозяин и его приятели. Поздоровались, сели. Пётр решил начать с главного.
«И сказал им: Вы знаете, что иудею возбранено общаться или сближаться с иноплеменником; но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым».
Все вздохнули с облегчением.
Рубикон был перейдён, Пётр официально огласил курс партии — завоевание мирового господства. Звучит громко, но путь в тысячу миль начинается с одного шага.
Стороны остались довольны, каждый получал своё: новая церковь — поддержку римского войска (какой-то его части), а Корнелий — возможность вовремя включиться в процесс захвата власти.
От себя заметим, что программа была выполнена полностью, правда, не так быстро, как хотелось бы. Пётр до этого не дожил.
— Ты хорошо сделал, что пришёл, — сказал Корнелий Петру, когда официальная часть была закончена.
Нужно было его подбодрить, ведь апостол пошёл «против рожна», отныне иудейская церковь не могла его поддерживать, даже если бы и хотела.
Но Пётр не очень-то переживал по этому поводу, его задумчивость объяснялась другим — он считал следующие ходы.
«Петр отверз уста и сказал: Истинно познаю, что Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему… И велел им креститься во имя Иисуса Христа. Потом они его пробыть у них несколько дней».
Петр играл по крупному, и не всех посвящал в свои планы заранее.
«Услышали Апостолы и братия, бывшие в Иудее, что и язычники приняли слово Божие. И когда Пётр пришел в Иерусалим, обрезанные упрекали его, говоря: Ты ходил к людям необрезанным и ел с ними».
