выжили. Да из таких гвозди делают! Павел не зря потом взял с собой Аристарха Рим покорять.
Странно, что он вообще обращал внимание на критику из Иерусалима, переживал, оправдывался.
Да после клинической смерти от побивания камнями и гладиаторских боёв он мог вообще наплевать на всех пресвитеров. Но вера — великая вещь.
«Станем есть и пить, ибо завтра умрем! Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся».
И, как уже повелось, организационные вопросы.
«При сборе для святых поступайте так, как я установил в церквах Галатийских…
В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду.
Когда же я приду, то, которых вы изберете, тех отправлю с письмами, для доставления нашего подаяния в Иерусалим…»
«Как я установил». Вот оно — Павел изменил порядок сбора и отправки денег.
К его приходу деньги должны быть собраны. И никаких проволочек. Руководителем он был жёстким.
Без его разрешения теперь ни одна копейка не могла уйти пресвитерам. Они брали его за горло — он отвечал тем же.
«Я приду к вам, когда пройду Македонию… В Ефесе же я пробуду до Пятидесятницы, ибо для меня отверста широкая дверь, и противников много».
В Ефесе противников хватало.
«Если же придет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас в безопасности».
Это не книга, а боевик — в который раз убеждаюсь.
«Я рад прибытию Стефана, Фортуната и Ахаика».
Гонцы курсировали, почта работала, организация процветала. Вернее, готовилась процветать.
«Приветствуют вас церкви Асийские; приветствуют вас Акила и Присцилла».
Да, письмо писалось в Ефесе.
«Мое, Павлово, приветствие собственноручно».
Это значит — сам писал.
«Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маранафа».
Ну, что же… Аминь.
Второе послание коринфянам.
Его Павел написал вместе с Тимофеем.
«Павел, волей Божию Апостол и Тимофей брат — церкви Божией, находящейся в Коринфе, со всеми святыми по всей Ахайи».
Что-то случилось. Павел вообще не писал попусту, все его послания продиктованы острой необходимостью.
«Мы не хотим оставить вас, братия, в неведении о скорби нашей, бывшей с нами в Асии, так что не надеялись остаться в живых… Но сами в себе имели приговор к смерти…
И мы пишем вам не иное, как то, что вы читаете или разумеете, и что, как надеюсь, до конца уразумеете, так как вы отчасти уразумели уже…»
Очень интересно. Он говорит им: ребята, тут никакого второго смысла нет, ведь вы же понимаете! Они поняли. Павел надеялся на это.
«И в этой уверенности я намеревался придти к вам ранее… И через вас пройти в Македонию, из Македонии же опять придти к вам… А вы проводили бы меня в Иудею…»
Да, планы изменились. Что-то в самом деле произошло.
«Имея такое намерение, легкомысленно ли я поступил?»
То есть, не было ли ошибкой не придти в Коринф по дороге в Македонию — раз уж собрался.
«Щадя вас, я доселе не приходил в Коринф, не потому, будто мы берем власть над верою вашею… Я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением. Ибо если я огорчаю вас, то кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною?»
Если помните, в первом послании Павел изменил порядок сбора и отправки денег для Иакова. И отправил это послание с нарочным — Тимофеем.
И вот, теперь Тимофей опять с ним, за это время их чуть не убили, и Павел собирается «огорчить» коринфян.
Иерусалим тоже зря времени не терял. Игра пошла по крупному.
Павлу подстраивают верную гибель и начинают обрабатывать асийские и греческие церкви — его вотчину. И делают это руками Петра — видимо, Кифа с Иаковом всё-таки договорился.
Неужели, предал? Ну, Петру не привыкать.
Но Павел выжил и опять вступил в игру. И по праву решил «взять власть». И наказать виновных — тех, кто поддержал конкурентов.
«Если же кто вас огорчил, то не меня огорчил, но частью, — чтобы не сказать много, — и всех вас… Для такого довольно сего наказания от многих, так что вам лучше уже простить его и утешить».
Предателя нашли и уже наказали, но Павел хочет, чтобы он дожил до его визита. Поэтому просит оставить «крота» в покое. Пока.
«И потому прошу вас оказать ему любовь. Ибо я для того и писал, чтобы узнать на опыте, во всем ли вы послушны».
«Придя в Троаду, я не имел покоя духу моему, потому что не нашел там брата моего Тита; но, простившись с ним, я пошел в Македонию».
Этот Тит… Кто он такой? Кажется, Павел удивлён и даже огорчен его отсутствием.
Когда появились изменники, он хочет никого не упускать из виду.
«Неужели нам снова знакомиться с вами? Неужели нужны для нас, как для некоторых, одобрительные письма к вам или от вас?»
Видите, до чего дошло. Коринфяне не признали павловых посланников и потребовали рекомендательных писем. Иаков уже глубоко вмешался в Павловы дела — руками Петра.
Кто бы мог подумать, что Павел выживет?
«Имея надежду мы действуем с великим дерзновением… Посему мы не унываем, а открывая истину, представляем себя совести всякого человека…
Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; мы низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Иисуса Христа».
А мёртвость нельзя убить. Павел даёт понять, что хоронить его рано и он ещё покувыркается. Какое- то время.
«Итак мы вразумляем людей, Богу же мы открыты; надеюсь, что открыты и вашим совестям».
И упрекнуть его не в чем, совесть его чиста, а посему — сделаем вид, что ничего не случилось. Начнём с нуля.
«Не снова представляем себя вам, но даём вам повод хвалиться нами, дабы имели вы что сказать тем, которые хвалятся лицем, а не сердцем».
Очень прозрачный намёк.
«Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем. Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое».
Вот вам, горячие иерусалимские парни. Вы знали Христа лично и этим шпыняли меня?
С сегодняшнего дня это не имеет значения — Христос умер. А то, что было раньше — оно ведь было
