Гауптман Вольф все же «вогнал» остроносый силуэт «мига» в перекрестье прицела. Летчик сразу же нажал на гашетку — огненные трассы ударили по крылу и кабине русского истребителя. Остроносый истребитель покачнулся с крыла на крыло, будто споткнулся, и пошел по нисходящей спирали, разматывая за собой черный шлейф дыма.
И вдруг вокруг угловатого «квадратного» фонаря кабины «Мессершмитта-109Ф» замелькали зеленоватые светящиеся нити трассеров. Герман Вольф огляделся быстрым движением головы. Сверху заходила на него пара «мигов», стреляя изо всех своих пулеметов. Огневая мощь у них была довольно высокой: стреляющий через воздушный винт синхронный крупнокалиберный пулемет БС и пара ШКАСов — 7,62 миллиметра, над двигателем. А под крыльями — еще пара пулеметов БС — «Березина самолетный», калибра 12,7-миллиметра. Такого противника, даже стесненного в маневре, следовало опасаться.
Гауптман Вольф ушел от атаки излюбленным приемом — переворотом через крыло с последующим пикированием.
И тут же в наушниках сетчатого, «летнего» шлемофона раздался голос ведомого Карла Штольца:
— German, Ich bin treffen! — Герман, я подбит, падаю!
Его истребитель шел к земле, оставляя за собой полупрозрачный белый шлейф. Значит, пробит радиатор, и скоро, когда вся охлаждающая жидкость вытечет, двигатель заклинит. Или взорвется.
— Прыгай!
— Понял.
Отлетел аварийно сброшенный угловатый фонарь кабины «мессера», а вслед за ним — из кабины вывалилась крохотная, едва видимая на таком расстоянии фигурка человека. Через пять секунд гораздо ниже, уже практически над самым лесом, раскрылся белый купол парашюта.
И снова небо вокруг истребителя гауптмана Вольфа засверкало зеленоватыми отблесками трассирующих очередей. Летчики Сталина на новых самолетах были все же неплохо подготовлены.
— Zum Teufel! — Герман двинул педаль руля поворота и рванул ручку управления самолетом влево. Русский «свинцовый подарок» прошел мимо, пулеметно-пушечные трассы сверкающей дугой ушли к земле.
Русские пилоты были опасными противниками, а еще — полностью непредсказуемыми! Когда оказалось, что пробиться к транспортным самолетам не получится, русские пошли на таран!
Два «Мессершмитта-109Ф» взяли в «клещи» один из «мигов» и с нескольких очередей подожгли его. И подбитый русский истребитель дымной кометой врезался в ближайший транспортный «Юнкерс-52». Полыхнул ослепительный, на полнеба, взрыв. Обломки копотью испятнали прозрачную лазурь.
Этот отчаянно-смелый поступок русского летчика буквально вогнал в ступор и гауптмана Германа Вольфа, и остальных пилотов Люфтваффе. Ведь «сталинский сокол» мог выпрыгнуть с парашютом или уйти тем же переворотом через крыло и пикированием — ведь МиГ-3 довольно тяжелый самолет… Но он предпочел превратиться в яркую, сверхновую звезду — и уничтожить, даже ценой своей жизни, вражеский самолет!
Вслед за своим боевым товарищем и еще один русский летчик совершил таран. На его МиГ-3 парой зашли «Мессершмитты» — в лобовую атаку. И русский не отвернул.
Первый воздушный таран был совершен днем 22 июня младшим лейтенантом Кокоревым из 124-го истребительного авиаполка. В ожесточенном бою с превосходящими силами «Мессершмиттов-110» у него закончился боекомплект. И тогда он направил свой И-16 на тяжелый немецкий истребитель. Оба самолета рухнули в огне, а их пилоты погибли.
А всего за время Великой Отечественной войны советские летчики совершили более шестисот таранов. Более двух третей из них приходится на 1941–1942 годы — самый тяжелый и кровопролитный период войны, когда решалась судьба огромной страны. В то время в летные части Люфтваффе был даже разослан приказ, который запрещал приближаться к советским самолетам ближе чем на сто метров во избежание тарана.
Советские летчики применяли таран на всех типах самолетов: истребителях, штурмовиках, бомбардировщиках, разведчиках. Тараны совершались в групповых и одиночных боях, днем и ночью, в чистом небе и в облаках, на малых и больших высотах, над своей территорией и над территорией противника.
Действительно, как показывает статистика, при совершении тарана погибло примерно тридцать семь процентов летчиков. Остальные не только оставались живы, но и многие продолжали вести бой и совершали посадку на своем самолете. Есть совершенно уникальные случаи, когда летчики совершали по два тарана в одном бою. Несколько десятков «сталинских соколов» совершили так называемые «двойные» тараны, когда с первого раза самолет противника сбить не удавалось и приходилось добивать его повторным таранным ударом. Известен даже случай, когда летчику-истребителю Кильговатову, чтобы уничтожить врага, пришлось нанести четыре таранных удара. Всего тридцать пять летчиков совершили по два тарана, а Терехин и Хлобыстов — по три. Летчик-истребитель Ковзан — даже четыре таранных удара!
А 12 сентября 1941 года летчица Екатерина Зеленко на легком бомбардировщике Су-2 сбила один немецкий истребитель «Мессершмитт» Bf-109, а второй таранила. От удара крылом по фюзеляжу «Мессершмитт» разломился пополам, а Су-2 взорвался, при этом летчицу выбросило из кабины. Это единственный случай воздушного тарана, совершенного женщиной.
Потрепанная эскадрилья немецких истребителей приземлилась на промежуточном аэродроме. Во время боя «Мессершмитты-109Ф» израсходовали практически весь запас горючего.
Пилоты выбирались из кабин подавленные и мрачные. Еще бы: «штаффель» потерял еще два истребителя. Один из летчиков погиб, а второй наверняка ранен. Также были уничтожены два транспортных «Юнкерса-52» и еще одна «Тетушка-Ю» сильно повреждена.
Гауптман Герман Вольф стоял и нервно курил возле землянки. На душе было гадостно, как никогда. Его ведомый, Карл Штольц, выбросился с парашютом, и о его судьбе пока ничего не было известно.
Прибежал начальник штаба «ягдгешвадера» обер-лейтенант Альтеманн.
— Ну что? — хмуро спросил Герман, выбрасывая докуренную папиросу и доставая следующую. Кончики пальцев предательски подрагивали.
— Русские уничтожили команду техников, которая летела в тех двух «Юнкерсах». Полностью. Мы остались без аэродромного обслуживания.
— Шайзе! Чертово дерьмо! Русские все же добились своего — даже такой страшной ценой! — Герман Вольф с величайшим трудом подавил в себе вспышку ярости и вновь обратился к своему офицеру: — Альтеманн, ты связался со штабом эскадры?
— Так точно, герр гауптман! Рация погибла вместе с радистами в одном из транспортных самолетов. Но я связался через рацию на этой полевой площадке.
— И?
— Штаб эскадры вышлет техников и все необходимое для самолетов только к завтрашнему утру.
Гауптман Вольф снова крепко выругался. Оперативная передислокация эскадрильи сорвана! А зная педантичность немецких офицеров, то и наступление на заданном участке тоже. Без прикрытия истребителей не поднимутся в небо «штуки». А без их прикрытия не пойдут в атаку танки и пехота. Русские, таким образом, получали минимум сутки времени на укрепление своей обороны и эвакуацию гражданского населения.
Вечером в землянке офицеры изрядно напились. Всем действовали на нервы русские истребители. Одно дело — вести воздушный бой с равным или превосходящим по силе противником, который так же хочет тебя победить, как и ты его. Но совсем другое — погибнуть, столкнувшись со сталинским фанатиком!
— А я вам так скажу. — Лейтенант Клаус Рашке налил себе водки в стакан. — Нам рассказывали, что русские специально используют для тарана устаревшие самолеты с пилотами-смертниками. Им и так уже терять нечего. Да к тому же вот так бессмысленно гробить самолеты и пилотов… Не понимаю.
— Заткнись, Клаус! И не слушай больше этот чертов бред! — рявкнул на него Герман Вольф. — Летчик-истребитель — это свободный воздушный охотник, и он сам решает, как ему жить, как сражаться и
