Ким Филби уже стал легендой, он — герой. И совсем не британский, а наш и только наш. Его ноша была тяжела, и Ким до конца пронес ее с достоинством.
Ким неплохо воспринял «перестройку», еще больше воспрянул духом, однако уходила эпоха, которая была и его эпохой. И он ушел с ней. Это чисто английское качество. За преданность, за упорство и веру англичан любят у нас еще со времен диккенсовских романов. Или если не любят, то уважают: есть в них эти принципиальность, честность, джентльменство. Эти качества помогли ему прожить жизнь так, как он хотел.
Он не предавал соотечественников. Очень многие на Западе считают Филби предателем. Но Филби никогда не работал против Англии. И нас он учил работать не «против Англии», а «по Англии». Филби повторял, что ни один англичанин, подчеркиваю — англичанин, не погиб по его вине или в результате его действий. Он работал «по Англии» — это все пропускают мимо ушей. У него был другой подход к разведке.
Да, уничтожались агенты, например, в Албании. И Филби дал на это ответ британскому журналисту Филипу Найтли: «Сожалений возникать не должно. Да, я сыграл определенную роль в срыве разработанного Западом плана по организации кровавой бойни на Балканах. Но те, кто задумал и спланировал эту операцию, допускали возможность кровопролития в политических целях. Агенты, которых они отправили в Албанию, были вооружены и преисполнены решимости осуществлять акты саботажа и убийства. Поэтому я не испытывал сожаления, что способствовал их уничтожению, — они знали, на что идут».
Или в Турции, когда арестовывались переходящие через советскую границу диверсанты из различных диаспор. Их же отправляли бороться против своих соотечественников в Армению, Грузию и в другие республики!
Вывезли из Стамбула предателя Волкова, предложившего услуги англичанам. Догадываюсь, какая его постигла участь. Но Волкова к британцам отнести сложно — а перейди он на чужую сторону, сколько бы людей было арестовано, казнено!
Прямой канал
«Я чувствовал, что мои идеалы и убеждения, мои симпатии и желания на стороне тех, кто борется за лучшее будущее человечества, — так писал Ким в книге «Я шел своим путем». — В моей Англии, на моей родине, я тоже видел людей, ищущих правду, борющихся за нее. Я мучительно искал средства быть полезным новому обществу. А форму этой борьбы я нашел в своей работе в советской разведке. Я считал и продолжаю считать, что этим я служил и моему английскому народу».
Быть может, звучит несколько идиллически. Но был он идеалистом, романтиком, искренне верящим в новое и чистое будущее. В первые годы жизни в СССР он был разочарован, но не сломлен. Оставалась вера, которая и помогла.
В этом высказывании Кима Филби — целая философия разведки, ее главный постулат. Так считали и мы, в этой области человеческой деятельности занятые, преданно в ней работающие. Вот общаются дипломат с дипломатом. Но информация, получаемая представителями двух разных стран, все равно не та, что идет через разведку. Она приукрашена, в ней немало чисто дипломатических экивоков. Поэтому с незапамятных российских, потом советских, а сегодня вновь российских времен посла слушали с меньшим вниманием, чем резидента. Разведка — более прямой канал для доведения куда требуется необходимых твоей стране сведений.
И наиболее умные англичане, включая видных политиков, в первую очередь лейбористской, да и консервативной партий, порой сознательно шли на контакте нашим резидентом или оперативным работником. То, что они хотели, и то, что им надо было побыстрее довести до нашего руководства, доводилось именно так. Это — первый момент.
Момент второй: разведка способствует прозрачности. Если кто-то что-то друг от друга скрывает, если разведка узнает нечто о переговорах, ведущихся не совсем так или совсем не так, как сообщают чужие дипломаты, то разведка помогает донести правду до высшего руководства. И тогда уже лидеры стран, получившие информацию от разведки, обращаются к своим зарубежным оппонентам: мол, что же мы тут друг другу морочим голову. Таким образом, разведка способствует и прозрачности, и откровенности в отношениях.
Я вам по своему опыту скажу. Слышал от тех же видных английских политиков: «Догадываюсь, кто ты. И говорю это тебе потому, что уверен: это скорее дойдет до нужной нам ступени вашего руководства». В политической разведке, или линии ПР, не так уж много каких-то военных секретов. Она скорее важна для общего понимания происходящего, для доведения озабоченности в каких-то сугубо политических делах. Она — тот посыл, из которых и состоит большая политика. И обе стороны это понимают.
Десант из Ясенева
По пятницам мы ездили на улицу Горького из Ясенева. Собирались часа в четыре. Нам выдавали деньги, и мы покупали бутылку коньяку — либо грузинский «Варцихе», либо армянский «Ани». Брали какое-то печенье и шли на конспиративную квартиру. Ее хозяева нам открывали, мы старались прийти пораньше учителя.
Чтобы предупредить все вопросы, скажу, что коньяк мы сильно разбавляли, получалось нечто вроде бурбона, и вот так впятером — три слушателя, «дядька» и учитель — его потихонечку потягивали.
Ким всегда курил свой любимый «Дымок». Дешевый и крепкий, он напоминал ему французские «Голлуаз» или «Житан» — черный необработанный табак. А когда привозили из зарубежья эти французские, бывал он очень доволен, надолго их растягивал.
Несколько раз мы наблюдали, как он шел на занятия. Король улицы! Видел всё и всех на 150 градусов. Человек идет, гуляет, но обзор — отличный, не видит только за своей спиной. Всё замечает. Для профессионалов, которые это понимают, в этом и артистизм. Может ходить вот так, чтобы всё оставалось под полным контролем, годами выработанная привычка, которая раньше спасала.
Занятия — по два-три часа. Филби рассказывал о теме так, как она ему виделась. Смотрел в свои записи, по ходу иногда делал какие-то пометки. И после этого начинались практические занятия. Своеобразные ролевые игры. Что он нам давал — даже трудно передать.
Говорил, что разведка — гигантский аналитический труд. И еще — интенсивнейшее общение с людьми и якобы ни о чем. Он предупреждал нас обо всех сложностях, о предубеждениях и вероятных ошибках.
Если я расскажу, в чем состоял в Англии мой рабочий день, то понятно станет, что все рассказанное Кимом сбылось. Несколько обязательных часов работы с газетами. Масса встреч с самым разным народом. И только потом все это перерабатывается в голове и появляется некая информация.
Серьезное задание тебе дают очень редко. Не каждый день ты считываешь метки и закладываешь тайники. И наружное наблюдение за тобой далеко не каждый день. Посчитать — так несколько раз в месяц или какими-то волнами.
Жизнь идет потихонечку, но тебе что-то обязательно надо, ты обязан давать результат. Понимаешь, что ты находишься в целом под чужим наблюдением, а как иначе?
Отсюда внутренняя настороженность и постоянная оценка людей вокруг тебя. Потому разведчик все время под определенным стрессом. Филби об этом знал, как никто другой. О чем-то говорил в шутку, но так, что мы понимали всю серьезность ситуации, о которой учитель конкретно предупреждал. О таком не прочитать ни в каком учебнике — он рассказывал нам о вещах, о которых нам было нигде не узнать.
У Филби было великолепное чутье. И помимо всего — это было общение на хорошем английском языке с представителем английского истеблишмента, с профессионалом разведки.
Да, возможно, сведения были чуточку устаревшие. Но учитель доносил до нас основу основ.
