вдалеке глубокому озеру — своему единственному спасению от разгневанного хозяина. Только длинный хвост мелькнул перед изумленными взглядами караванщиков, а затем массивное тело скрылось из глаз.
Белик кровожадно улыбнулся и, чуть замедлившись перед непроницаемой зеленой стеной, бесплотным духом шагнул следом, скользнув между древесными стволами так легко и изящно, будто всю жизнь умел. Караванщики успели только изумленно моргнуть, как дорога вновь опустела, и лишь отчетливые следы в пыли свидетельствовали о том, что здесь совсем недавно прошли двое.
Через пару долгих минут откуда-то издалека раздался испуганный всхрап, больше похожий на медвежий рык, сильный треск, словно перетрусивший гаррканец ринулся напрямик через сосновый бор, но не рассчитал и влетел на полном ходу в особо крепкий ствол. Затем послышался смачный удар, шум падающего на полном скаку крупного тела, треск вырываемых с мясом корней и скрежет ломающегося дерева. На самом краю видимости странно пошатнулась и неожиданно начала заваливаться на бок стройная осинка, будто по ней со всего маха ударили тараном. Следом донесся отчаянно долгий скрип, еще один удар, смягченный густой листвой, словно ватой, и только после этого все окончательно стихло.
— Что тут происходит? — хмуро поинтересовался герр Хатор, подъехав к озадаченно чешущим затылки охранникам. Эльфы молча оглядели шумное столпотворение и, дружно поджав губы, отвернулись: это очень досадная задержка, которой можно было избежать, а ее виновник…
Один Дядько почему-то не остался возле раздраженного купца и виновато оправдывающегося возницы, а сразу направил своего жеребца в сторону леса — к той широкой просеке, что проложил своим телом Карраш, куда настороженно и заглянул.
— Белик?
— Чего? — недовольно отозвалась чаща через пару томительных секунд.
— Что у вас стряслось? У Карраша опять пробился стайный инстинкт?
— Стадный инстинкт! Гонор решил показать, отражатель Торков! — сварливо поправил Белик и вынырнул из-под разлапистых елей на дорогу. За его спиной раздался тихий виноватый писк. — И нечего подлизываться, чудовище! У меня из-за тебя теперь синяк на заднице будет!
— Чем ты его? — спокойно поинтересовался седовласый, мимолетно оценив смущенную морду Карраша, опасливо выглядывающую из-за дальних кустов: все еще напуганный, глаза огромные, виноватые, но вместе с тем — хитрющие. Вот наглая скотина!
Мальчишка, к этому времени как раз выбравшись на дорогу, гадко хмыкнул и подчеркнуто медленно стащил с руки устрашающего вида кастет.
— Как видишь, пригодился. Еще раз выкинешь подобное, и отправишься домой, понял?! — негромко предупредил он, краем глаза следя за неуклюже выбирающимся на дорогу гаррканцем. — Хватит с меня твоих выкрутасов. Один поход во дворец чего стоит! Дядько, можно я пока на телеге поеду?
— Да ради бога. Хоть весь оставшийся путь. Может, больше не будете народ пугать своим сумасшедшим тандемом, а я смогу, наконец, спокойно вздохнуть.
— Вот и ладно. Все, я пошел отсыпаться.
Карраш вздрогнул, неверяще округлил глаза и отчего-то вдруг заторопился. Нагнал обоих родственников, с готовностью подставил гладкий бок, а затем умильно заглянул в посуровевшее лицо молодого хозяина и просительно заскулил: ну, прости, пожа-а-алуйста…
— Обойдешься. Ты наказан до утра, а вздумаешь снова показать характер — останешься один. Насовсем. Понял?
Гаррканец огорченно понурился и с несчастным видом проводил глазами резко посуровевшего мальчишку, одним движением взлетевшего на ближайшую телегу, рядом с возницей. А затем уныло поплелся следом, виновато прижимая уши, преувеличенно громко вздыхая и всем видом выражая искреннее раскаяние.
Его проводили странными долгими взглядами.
Белик сдержал слово: до самого вечера добросовестно трясся на отчаянно громыхающей подводе, старательно не замечая полных надежды взглядов своего пристыженного скакуна, которого, как выяснилось, сиротливо пустующее седло угнетало гораздо сильнее, чем гневные окрики. Временами даже казалось, что Карраш сейчас заплачет, если хозяин не прекратит его позорить перед всем честным народом и не поедет верхом, как и положено по статусу. Похоже, худшего наказания для него действительно не было, и оно заставляло его раскаиваться гораздо больше, чем шипастый кастет, которым недавно от души прошлись по черным бокам.
Весь день вороной упорно держался рядом с телегой и юным сорванцом, упорно игнорировавшим его существование. Тяжко вздыхал, когда тот сердито фыркал или демонстративно отворачивался. Бессовестно подлизывался, всячески пытался привлечь внимание и с надеждой подставлял спину всякий раз, когда пацану надоедало сидеть в неудобной позе. Короче, всем видом выражал покорность и завидное послушание. Но мальчишка был неумолим — предпочел несколько раз пробежаться бегом, чтобы размять затекшие ноги, чем нарушить данное обещание. После чего гаррканец окончательно понял, что пощады не будет, заметно скис и теперь лишь старался держаться поблизости, чтобы не дай бог не пропустить момент, когда молодой хозяин все-таки сжалится.
Караванщики при виде этих странностей непонимающе терли затылки, Купеческие дочери, весь день проведшие на облучке, поглядывали с любопытством. Дядько благоразумно не вмешивался. А пацан, тем временем, устав от унылых песенок, которые без перерыва намурлыкивал под нос угрюмый возница и которые стали его порядком раздражать, принялся развлекать откровенно скучающих попутчиков шутками и коротенькими рассказами. Причем, так удачно, что едущие далеко впереди эльфы вскоре начали красноречиво морщиться от чересчур громкого смеха за спиной, а потом и вовсе ускорили шаг, постаравшись оставить между собой и провокационно гогочущими людьми как можно большее расстояние.
Герр Хатор, напротив, весьма заинтересовался причиной, по которой львиная доля его доблестных охранников постепенно подтянулась к одной из телег и временами начинала ржать, как ненормальная. Оставив уважаемых послов пребывать в задумчивом одиночестве, он приостановил свою рослую кобылу, терпеливо поджидая, пока шумная повозка не приблизится, и напряг слух.
— …или вот еще: встретились в лесу два эльфа — Светлый и Темный, — с воодушевлением рассказывал Белик. — Зашел у них спор о том, у кого уши длиннее. Начали сравнивать, даже палочкой померили, но к единому мнению все равно не пришли: каждому казалось, что второй шельмует. А тут идет им навстречу гном, они — к нему. 'Ты, — говорят, — существо без предрассудков, вот и скажи, у кого из нас уши длиньше. Сто золотых, если не соврешь'. Гном посмотрел снизу вверх, подумал, взял деньги, а потом ответил чистую правду: мол, нормальные мужики не ушами меряются, а…
Его прервал исступленный гогот множества голосов.
— С-согласен… — простонал Весельчак, утирая выступившие от смеха слезы. — За такую правду не жаль и сотни золотых! Надеюсь, тому гному удалось вовремя свалить?
Мальчишка, сидя задом наперед, задорно поболтал свесившимися с подводы ногами и хитро улыбнулся.
— Об этом история умалчивает. Но не зря же говорят, что горькая правда лучше сладкой лжи? Боюсь, кое-кому придется смириться с этой страшной истиной… хотите еще?
— Давай, все равно делать больше нечего, — добродушно хмыкнул в усы Гаррон.
Мальчишка с готовностью кивнул.
— Встретились как-то в лесу эльфы: Светлый и Темный. Один тащил с собой гнездо пеструшки, а второй волочил пленного гнома. Время было позднее, зима, снегу вокруг по пояс, оба страшно устали, замерзли, а потому решили скоротать ночь на одной поляне… э-э-э, хватит ржать! Я еще не дошел до самого главного! Это не то, о чем ты подумал, рыжий!.. хотя ты прав: такая картина достойна быть занесенной в анналы истории… ну, так вот, зажгли они костер. Темный ради такого случая даже дровишек соизволил собрать, а Светлый в порыве ответной щедрости предложил разделить свою добычу на двоих. 'Хочу, — говорит, — вареные яйца на ужин'…
— Развлекаетесь? — вкрадчиво осведомился герр Хатор и нехорошо посмотрел.
Белик моментально умолк, невинно потупившись, а собравшиеся всадники, вполголоса поминая демонов Черных Земель и их прародителя Торка — рогатого Владыку Нижнего Мира, поспешили рассыпаться
