– Так, значит, вы даже не подружка Розы? – спросил он, отдышавшись.
Лора вздернула подбородок, глубоко вздохнула, еще раз пригладила руками платье и лишь тогда холодно, как ей самой казалось, ответила:
– Я не знаю ни вас, ни Розы, сэр! Однако мне ее искренне жаль. Вы себя ведете, как грубый мужик, а не как благородный джентльмен.
Улыбнувшись, симпатичный озорник окинул Лору оценивающим взглядом и заявил, с трудом сдерживая смех:
– Похоже, я действительно обознался, сеньорита! Приношу вам свои извинения!
– Ваши извинения не принимаются, сэр! – выпалила она.
– Как вам угодно, – передернул плечами охальник.
– И что же мне теперь делать? – с негодованием воскликнула она. – Вы порвали мне платье, моя накидка плавает в пруду, а вас все лишь забавляет! Невиданная наглость!
Лора скользнула разгневанным взглядом по его темным волосам, широкой мускулистой груди, обтягивающим штанам и сапогам. Он был одет не как простолюдин, однако его манеры чересчур грубы и бесцеремонны. Нет, он все-таки не джентльмен!
– Ах, как мне стыдно! – ерническим тоном произнес незнакомец и, скрестив руки на груди, прислонился спиной к перилам моста. – Однако вы сами ввели меня в заблуждение своими соблазнительными формами и белокурыми локонами, кокетливо выглядывающими из-под мантильи. Я перепутал вас с моей подружкой Розой, не отличающейся скромным поведением, и не смог устоять перед искусом поцеловать вас в пухлые алые губки и заманчивый сосок.
Зардевшись от стыда, Лора гордо подняла подбородок:
– Я могла бы пожаловаться на вас дону Бенито, но не стану, чтобы не огорчать его рассказом о недостойной выходке одного из его гостей. Если вы сейчас же уйдете, то о ней никто не узнает. Обещаю вам, я буду молчать.
Ее слова почему-то так позабавили негодяя, что он рассмеялся и вновь приблизился к ней, несомненно, намереваясь опять ее обнять и поцеловать.
Лора попятилась, задыхаясь от страха и тараща испуганные глаза. Он снова рассмеялся, обнажив жемчужно-белые зубы, подчеркивающие смуглость его привлекательного лица. На мгновение Лоре почудилось, что перед ней сам Мефистофель, олицетворение порока и зла. Он подошел к ней почти вплотную, глядя прямо в ее золотистые глаза. И тогда она закричала:
– Если вы дотронетесь до меня, я все расскажу дону Бенито!
Он взял ее за подбородок и прищурил свои дьявольские глаза:
– И что, по-твоему, со мной сделает дон Бенито? Прогонит?
Ответ прозвучал, к их общему удивлению, незамедлительно из сумрака ночи:
– Нет, он прикажет, чтобы тебя высекли, негодник! Сейчас же оставь девушку в покое!
Незнакомец вздрогнул и, убрав руку от подбородка девушки, обернулся. Из тени на освещенное фонарем место вышел сам хозяин имения. В одной руке он сжимал серебряный набалдашник изящной бамбуковой трости.
– Добрый вечер, дедушка, – отвесив ему шутливый поклон, поприветствовал его обидчик Лоры.
Все тотчас же прояснилось: брюнет, дерзнувший поцеловать ее на мосту, оказался внуком дона Бенито, о котором ей рассказывала Карлотта. Так вот почему его так позабавила ее угроза! Естественно, Никола Альварес, известный авантюрист и ловелас, не испытывал перед своим дедом никакого страха.
Дрожа от возмущения, благородный старый аристократ окинул своего наследника ледяным взглядом:
– Мне стыдно за тебя, Никола! И долго еще ты намерен играть роль неуемного бычка? Мало тебе служанок, что ты начал домогаться достойных юных леди? Ты позоришь меня своим отвратительным поведением!
Никола снова поклонился деду, на сей раз уже менее насмешливо, и пробормотал;
– Произошло маленькое недоразумение, я спутал твою гостью со своей подружкой: они с ней так похожи, если смотреть со спины, особенно в красном платье!
– Ах, вот оно что! Понимаю. Значит, алое дамское платье притягивает тебя, как плащ тореадора – быка? Сейчас же извинись перед юной леди и впредь больше не позорь меня. Буду ждать тебя завтра утром в своем кабинете, потрудись явиться. Иначе тебе придется горько пожалеть о своем непослушании, – добавил дон Бенито.
Никола театрально поклонился Лоре и с сарказмом произнес:
– Не сердитесь на меня, прекрасная блондинка! Обещаю впредь быть паинькой.
Дон Бенито метнул па него гневный взгляд, улыбнулся Лоре и мягко сказал:
– Позвольте мне проводить вас до дома, сеньорита, окольным путем. Служанка мигом приведет ваше платье в порядок. И примите мои искренние сожаления по поводу недостойного домогательства моего беспутного внука.
Лора грациозно кивнула и, взяв его под руку, пошла по дорожке к особняку, вздернув голову и волоча за собой длинный подол платья. На дерзкого брюнета с пронзительным взглядом темных глаз по имени Никола Альварес она даже не взглянула, опасаясь увидеть еще раз его саркастическую ухмылку, вызванную ее непроизвольной реакцией на его страстный поцелуй. О том, что он умудрился коснуться своими губами ее груди, Лора боялась даже вспоминать.
Когда ее платье починили, Лора возвратилась в бальную залу, где все еще продолжалось веселье, и подошла к мачехе. Та тепло улыбнулась ей:
– Тебя так долго не было. Я уже начала волноваться, моя дорогая! Куда ты запропастилась?
– Я решила освежиться и вышла в сад. Там я обнаружила, что на платье порвана одна штрипка. К счастью, дон Бенито оказал мне любезность и распорядился, чтобы ее зашили, – выпалила Лора, надеясь, что мачеха ей поверит. Ведь отчасти она сказала правду, умолчав лишь о некоторых сопутствующих обстоятельствах.
Карлотта понимающе посмотрела на Лору, кивнув в сторону танцующих, и назвала некоторые имена, очевидно, полагая, что ей следует их знать.
– Вон та миловидная молодая дама – племянница алькальда Линда Консепсьон Гонсалес-и-Наварро. Она весьма дружелюбна и приятна во всех отношениях в отличие от своего дядюшки, которого многие недолюбливают. – Карлотта выдержала многозначительную паузу и продолжала: – А вот та госпожа – супруга моряка, ставшего после женитьбы на ней скотоводом. Ее зовут Тереза Моралес-и-Эванс. Она тоже очень славная женщина. А вон там…
Лора вежливо делала вид, что с интересом слушает, однако ей трудно было запомнить имена многочисленных молодых людей, которые теперь перечисляла мачеха. Со многими из них она танцевала и нашла их довольно скучными и легкомысленными, хотя и вполне приятными кавалерами. Заинтересовал ее лишь один мужчина, пригласивший ее на танец, – импозантный и вежливый американец. Наибольшее же впечатление на нее произвел другой человек, однако о продолжении знакомства с ним не могло быть и речи! Настоящий дьявол во плоти, искуситель, попирающий все нормы морали и правила хорошего тона, он поразил и испугал ее. При встрече с ним Лора решила делать вид, что она так его презирает, что не желает с ним даже разговаривать.
Однако когда Никола Альварес внезапно возник перед ней и заявил, обращаясь к Карлотте, что дон Бенито просил его пригласить ее падчерицу на танец, Лора стушевалась и не смогла отказать протянувшему ей свою руку нахалу. И лишь когда он закружил ее в стремительном вальсе, она дрожащим голосом спросила:
– Ваш дедушка действительно попросил вас потанцевать со мной?
Он рассмеялся и, прижав ее к себе во время очередного па, хрипловато произнес:
– Он подал мне эту идею, очевидно, надеясь, что таким образом я сумею смягчить ваше сердце и загладить свою вину.
Лора с негодованием оттолкнула его:
– Джентльмены так себя с леди не ведут!
– А кто внушил вам, что я джентльмен? – с улыбкой закоренелого повесы спросил он, ощупывая рукой ее талию.
