всякий раз находила в себе силы собраться с духом и прогнать непрошеные страшные мысли. Упрямо вскинув подбородок, она клялась себе, что никогда не уподобится этим изгоям и преодолеет все испытания, которые выпадут ей на долю.
Лора старалась избегать ссор с Кейдом, он же, напротив, все чаще зло подшучивал над ней и всячески издевался. Она объясняла его поведение усталостью и нервным переутомлением и никак не отвечала на его колкости и провокации. Силы она черпала в надежде, что по прибытии в Соединенные Штаты она станет наконец свободной. В своих молитвах Лора просила Бога лишь об одном – дать ей терпение вынести все злоключения и дождаться желанного дня.
Озабоченное лицо Кейда подсказывало ей, что он обдумывает свои дальнейшие шаги. Во время путешествия по Панамскому перешейку он случайно познакомился с офицером мексиканской армии и без особого труда выпытал у него, как обстоят теперь дела в Республике Техас. За минувшие годы там произошли значительные перемены, все обстояло уже не так, как в ту пору, когда там воевал Кейд. Он с жадностью впитывал слова своего нового знакомого, и Лора замечала, как порой вспыхивают его темные глаза. Но с ней он свои планы не обсуждал и вообще старался не оставаться наедине, стыдясь немого укора ее золотистых глаз, напоминающего ему о том насилии, которому она подверглась во время их последней интимной близости.
Униженная и оскорбленная, Лора отгородилась от него невидимой стеной отчуждения. Кейд признавал свою неправоту и мирился с ее поведением. И даже по ночам, когда он вынуждал ее к близости, Лора оставалась холодной и молчаливой, не допуская Кейда к своему сердцу и мыслям. Его угнетало и повергало в отчаяние ее недоброе отношение к нему. Он с каждым днем все острее сознавал свою вину и укреплялся в намерении вернуть ее былое расположение.
Однако Лора оказалась более крепким орешком, чем он предполагал. Она не сдавалась и продолжала игнорировать его, находя отдохновение в чтении стихов английских поэтов. Их творения поднимали ей настроение и не давали сойти с ума, пока корабль, качаясь на волнах, милю за милей преодолевал оставшееся расстояние до порта, в котором Лору ждала свобода.
Порой ей наскучивало чтение, и тогда она принималась размышлять о побеге. Ей хотелось поскорее скрыться от Кейда и забыть о нем до конца своих дней. За многие недели путешествия Лора так изменилась внешне, что даже не узнавала собственного лица, глядя в зеркало. Ее глаза впали, скулы заострились, губы сжались, а волосы спутались. Она была уже не прежняя молодая и веселая Лора, а новая женщина, испытавшая много мук и лишений.
Незнакомка, смотревшая на Лору из зеркала, пугала ее и вынуждала задумываться, как могла произойти с ней такая чудовищная метаморфоза. Во всех своих несчастьях Лора винила Кейда: он растоптал ее гордость и выставил на всеобщее посмешище, он уничтожил ее светлые надежды и обрек на страдания. Простить его Лора не могла и мечтала об отмщении. Обида жгла ее сердце, словно тлеющие уголья, и заставляла плакать от нестерпимой душевной боли.
Из неприятных размышлений Лору вывело неожиданное возвращение Кейда в каюту.
– Привет, малышка! – застыл он в дверном проеме. – Похоже, ты мне не рада.
– Я так надеялась, что ты упадешь за борт, – в сердцах крикнула Лора, спуская ноги с койки.
– Как я могу позволить себе оставить тебя одну, – ответил Кейд, входя в каюту. – Во всяком случае, теперь.
– Жаль, – пробормотала она, поджав ноги к подбородку и обхватив колени руками.
Кейд погладил ее по волосам и окинул долгим мрачным взглядом. По спине Лоры поползли мурашки.
– Завтра мы будем в порту, – сказал он и посмотрел на нее.
В ее глазах он прочитал ненависть и укор. Скривив тонкие губы, он спросил:
– Наверное, надеешься обрести там долгожданную свободу, крошка? Увы, я должен тебя огорчить: мы сойдем на берег не в Новом Орлеане, а в Галвестоне, вместе с другими переселенцами в Техас.
У Лоры заныло сердце. Она с ненавистью посмотрела на него:
– Но почему ты не хочешь дать мне там свободу? Как далеко от этого порта до Нового Орлеана? И вообще, что ты намерен делать в Галвестоне?
Кейд не удостоил ее ответом. Он молча плеснул из кожаной фляжки виски в стакан, осушил его и стал разглядывать Лору так, словно увидел ее впервые. Как такой упрямой девчонке с большими янтарными, как у кошки, глазами удалось пленить его сердце? Почему черты именно ее раскрасневшегося от обиды исхудалого лица стали для него милее всех других женских лиц на белом свете? Отчего его завораживает ее диковатый взгляд и манят к себе шелковистые волосы?
– Ты похожа на дикую кошку, готовую броситься на свою добычу, крошка, – наконец отозвался он. – Может, ты соскучилась по моим ласкам?
– Нет, – ответила Лора и предупредила: – Даже не думай ко мне прикасаться! И не надоело тебе надо мной издеваться?
– Так вот как ты расцениваешь мое доброе отношение к тебе! – насмешливо заявил Кейд. – Какая черная неблагодарность!
– Какой благодарности ты ждал от пленницы? Да как у тебя язык поворачивается говорить подобные слова! Впрочем, не надейся, что они что-то значат для меня, я тебе совершенно не верю.
– Успокойся, любовь моя! – усмехнулся Кейд и, пересев со стула на койку, погладил ее ладонью по щеке.
– Не смей так меня называть, я твоя невольница! – в бешенстве закричала она. – И даже не пытайся умаслить меня столь примитивным образом! Я не поддамся на твой дешевый обман!
– Куда уж мне тягаться с тобой в искусстве притворства, малышка Лора! Тебе ведь без труда удалось соблазнить своими ласковыми речами не только бывалого капитана Гарсиа, но и наивного Мартина! Он едва не погиб из-за тебя! Тебе нравится наблюдать, как легковерные мужчины, соблазненные твоими медовыми речами, убивают друг друга, подобно необузданным дикарям. – Он стиснул пальцами ее подбородок, но Лора даже не поморщилась и лишила его удовольствия увидеть, что ей больно.
– Убери свои грязные руки, пьяный мужлан! – с презрением выдохнула она.
– Да, я пьян! – подтвердил Кейд. – Но только не от виски, а от огромного желания вновь овладеть тобой!
– Я ненавижу тебя, Кейд Колдуэлл! – прошипела она, отшатнувшись. – Оставь меня в покое!
– Ты повторяешься и становишься скучной, крошка! – рассмеявшись, он сильнее сжал пальцами ее щеки. – Что ж, раз ты утверждаешь, что я тебе отвратителен, позволь мне в этом убедиться.
Кейд подхватил ее под мышки и рывком поднял с койки. Ошеломленная Лора позволила ему прижать ее к груди и с ужасом почувствовала, что он перевозбужден и готов немедленно перейти к решительным действиям. Она сжала кулачки и приготовилась к худшему. Кейд не впервые затевал с ней игру в кошки- мышки, исход которой ей хорошо был известен. Она решила во что бы то ни стало сопротивляться до конца, ответив ему ледяным презрением.
– Я вижу, что ты настроена достаточно миролюбиво, – издевательски пробормотал он и впился ртом в ее сжатые губы. – Будь со мной помягче, любимая, – промурлыкал он, заключая ее в стальные объятия.
Лора продолжала хранить холодное молчание, зная, что от ласковых слов он может моментально перейти к угрозам и оскорблениям. Однако многоопытный Кейд умел вынудить ее стать податливой. Он стал творить чудеса своими длинными пальцами и возбуждать ее языком. И как ни пыталась она уклониться от его настойчивых ласк, ей ничего не удавалось сделать.
Ощутив головокружение, Лора прильнула к нему и впилась пальцами в его предплечья. Кейд истолковал ее движение как проявление страсти и возликовал. Дрожа в его медвежьих объятиях, Лора со страхом гадала, как он поведет себя дальше. Будет ли он груб и бесцеремонен, как дикарь, или нежен и ласков, как в ту ночь, когда она лишилась невинности?
– Ты помнишь, как впервые я тебе отдалась? – прошептала она, решив прибегнуть к хитрости. Для пущей убедительности она плотнее прижалась бедрами и низом живота к его чреслам и потерлась о них, чувствуя, как твердеет его мужское естество. Руки Кейда сжали ее грудь, и хриплым, чувственным голосом Лора пояснила: – Я не могу забыть ту волшебную ночь! Ты был восхитителен, милый!
Кейд не промолвил ни слова, продолжая деловито расшнуровывать ее корсаж, и Лоре стало страшно.
