кучеру знак трогать с места.
Лора возмущенно фыркнула, а Хосе громко расхохотался. Эхо его нахального смеха еще долго звучало в ее ушах, и она мысленно послала ему страшные проклятия, смекнув, какое незаконченное дельце он имел в виду: конечно же, любовное рандеву. Очевидно, он решил, что она позволит ему заменить ей Кейда в постели. Какая досада, что при ней не оказалось шпаги! Вот уж перепугался бы самодовольный солдафон, увидев в ее руке грозный клинок. Представив себе такую сцену, она звонко рассмеялась.
Но не прошло и минуты, как ее миловидное лицо снова стало хмурым и озабоченным. Ей вспомнилось, как однажды Серита рассказывала ей о невероятной жестокости капитана Гарсиа и его склонности к изуверским пыткам. Да и Кейд как-то раз мимоходом обмолвился, что Хосе не церемонился с ним на допросах. Перед ее мысленным взором явственно встали ужасные рубцы на его теле, и, несмотря на теплую погоду, она зябко повела плечами. Сердце ее сжалось от ощущения вины перед Кейдом за его страдания в тюрьме, и слезы раскаяния покатились по ее щекам. Знай она, где он сейчас находится, чем занимается, а главное – вспоминает ли ее, Лора наверняка воспрянула бы духом и улыбнулась. Однако ей было неведомо, где он, а потому она нахмурилась и укуталась в кружевную шаль…
А между тем Кейд Колдуэлл пребывал в приподнятом настроении и думал именно о ней. Поручение генерала Хьюстона он успешно выполнил, доставил ему в Остин важную информацию и теперь намеревался отбыть в Калифорнию. Генерал уговаривал его остаться в Техасе, где назревали важные события. Но Кейд рвался в родные края, чтобы быть рядом со своим дедом в неминуемой будущей войне. В разговоре с ним Хьюстон поинтересовался, где теперь находится Лора.
– Она, наверное, истосковалась по тебе? – с улыбкой спросил он, дружески похлопав его по плечу. – Кто за ней присматривает в твое отсутствие?
– Ее любимая тетушка из Нового Орлеана. И еще – один французский аристократ, то ли граф, то ли виконт, – с усмешкой ответил Кейд.
Генерал хмыкнул, удивленный таким ответом, и, помолчав, добавил:
– Мне показалось, что белокурая малышка тебе небезразлична. Да и она тоже к тебе неравнодушна.
– По-моему, она пока сама не знает, кто ей милее, – пробурчал Кейд и перевел разговор на другую тему.
Смекнув, что он случайно насыпал соли на его рану, генерал Хьюстон прикусил язык.
– В Калифорнии назревает гроза, – помолчав, промолвил Кейд. – Я обязан быть там, среди революционеров.
– Береги себя, дружище! И да сопутствует тебе удача! Но не забывай, что революция – очень рискованное дело. – Хьюстон крепко пожал руку Кейду на прощание.
Ночью в голове Кейда снова возник образ Лоры, напоминающий ангельский, и он опять вспомнил ту незабываемую ночь в прерии Техаса, колючие кактусы, бурные амурные ласки и кровожадных индейцев, затаившихся во мраке перед атакой. Тяжело вздохнув, Кейд упрекнул себя за мягкотелость и попытался изгнать Лору из своих дум. Ангельский лик ее тотчас же магическим образом преобразился в кошачий, она сердито зашипела, махнув хвостом. Очевидно, Лора все еще таила на него обиду за унизительный для нее разговор на балу, когда он отверг ее на глазах у всего изумленного благородного общества и надолго исчез, даже не объяснив ей мотивы своего поступка.
Он до сих пор не мог себе простить, что незаслуженно обидел своего ангелочка с янтарными глазками. Бледное лицо Лоры, искаженное душевной болью, постоянно возникало перед его мысленным взором, вытесняя почти готовые планы вооруженного восстания в Калифорнии. Лишь колоссальным усилием воли ему удавалось заставить себя успокоиться и направить мысли в правильное русло. Именно так он и поступил в критическую минуту расставания с ней на балу, отправив ее под крыло тетушки Аннетты, и молча ушел, не раскрыв ей секрета, оставив в смятении и недоумении. Размышляя о том, что стало с ней потом, Кейд утешался тем, что она сумела выжить: ведь кошки всегда ухитряются приземляться на все четыре лапы, случайно упав с большой высоты. Нет, убеждал он себя, красотка Лора не могла пропасть, с ее-то золотистыми волосами и миндалевидными янтарными глазами! Скорее всего утешил ее французский виконт Жак Пуарье. А может быть, он и женился на ней. С какой стати она должна ждать женатого любовника? Тем более что он ей ничего не обещал и никогда не признавался в любви.
И дай Бог ей счастья в семейной жизни, она его заслужила. А он уедет от нее подальше, в Калифорнию, и постарается не вспоминать о ней, с головой уйдя в подготовку революции. Возможно, он даже возглавит восстание притесненных крестьян против тирана и ускорит присоединение страны к Соединенным Штатам. Политика – дело, достойное настоящего мужчины! Довольно размениваться на суетные проблемы и терзаться воспоминаниями о неудачном романе с взбалмошной смазливой блондинкой. Нет, пора ему отринуть все сомнения и целиком отдаться борьбе за социальную справедливость.
С таким настроением Кейд и сел на пароход, державший курс на Игеру.
Устав от бесплодных попыток распутать клубок неразрешимых проблем, связанных с Кейдом, Лора попыталась обрести душевное равновесие в общении с многочисленной родней Карлотты, навещавшей ее в Игере. Она устраивала для гостей пикники, организовывала для них продолжительные прогулки в горы, водила по магазинам, показывала им порт.
Посещение порта включало в себя и покупку доставленных в Игеру морским путем товаров. Родственницы мачехи Лоры приходили в восторг от их разнообразия и возможности купить приглянувшуюся им вещицу дешевле, чем на базаре. Уезжали они счастливые и довольные и всегда непременно дарили Лоре подарки.
– Раньше я не понимала, как выгодно иметь много родственников, – сообщила однажды Лора Карлотте, показывая отрез на платье, подаренный ей сестрой Карменситой.
– Розовый цвет тебе к лицу, – с улыбкой сказала мачеха, щупая мягкую шелковую ткань. – Но все же должна заметить, что прием гостей – всегда хлопотное дело. Впрочем, радость от встреч с родными с лихвой компенсирует маленькие неудобства, связанные с их проживанием в нашем доме.
– Я понимаю, как вы скучали по своим родным, живя в Новом Орлеане, – посочувствовала Лора, и Карлотта кивнула:
– А как я радовалась, узнав, что твоего папу назначили послом в Игеру! Произошло воплощение моей заветной мечты в жизнь! – Ее темные глаза даже увлажнились от приятных воспоминаний.
– Вы счастливы в браке с моим отцом, не так ли? – тихо спросила Лора.
– Да, очень! – подтвердила Карлотта и пытливо взглянула на падчерицу, не решаясь задать вопрос, который давно вертелся у нее на языке. Лора вздохнула и потупилась, и мачеха догадалась, что для их разговора по душам еще не настало время.
– Я рада за вас, – вымучила улыбку Лора. – Я помню, как тяжело было отцу после смерти мамы. Он, очевидно, чувствовал себя виноватым перед ней.
– Почему ты так считаешь? – удивленно спросила Карлотта.
– Так сказала мне моя няня Изабо, царство ей небесное! – ответила Лора. – В ту пору, когда вы с папой только собирались пожениться, я однажды рассердилась на папу, а Изабо успокоила меня и объяснила, как тяжело переживал отец смерть моей мамы, как он корил себя за то, что не поддержал ее, когда после смерти ее первого ребенка ей самой расхотелось жить.
– Боже мой! – всплеснув руками, воскликнула Карлотта. – Я впервые об этом слышу! Бедный Филипп!
– Пожалуйста, не напоминайте ему те времена, – попросила Лора. – Зачем бередить старую рану? Ведь с тех пор прошло почти шестнадцать лет!
– Да, разумеется, – согласилась Карлотта, – однако позволь мне задать тебе еще один вопрос: ведь ты тоже мучилась от ощущения своей вины перед ней?
– Да, вы угадали, – призналась Лора, пораженная проницательностью мачехи. – Но в большей мере я старалась не отступать перед жизненными невзгодами и никогда не отчаиваться.
– Правильно! – воскликнула Карлотта. – Правда, иногда ты бываешь слишком упряма, стремишься добиться поставленной цели любой ценой, однако меня всегда поражает твое редкое жизнелюбие. Порой мне кажется, что трудности лишь закаляют твою волю и делают еще сильнее.
После разговора с мачехой Лора так разволновалась, что почувствовала желание совершить верховую прогулку. Пока конюх седлал для нее лошадь, она быстренько переоделась в костюм наездницы, сказала
