— Мы с Ларри давно знакомы, он решил опоздать в надежде, что мы уже взяли счет. — Сорки захохотал и поднял бокал с коктейлем. — Ваше здоровье, Ларри! Как это говорят на идише? Лехайм?
— Вообще-то это древнееврейское слово, — уточнил Вайнстоун, пытаясь устроиться за столом между Сусманом и Манцуром. — «Лехайм» означает «За жизнь!».
— Да ну! Садитесь, Ларри. Херб, ну-ка, подвинь свою толстую задницу, освободи немного места для нашего уважаемого председателя. Джованни! Принеси нашему профессору выпить. Ларри, что вы пьете? Заметьте, когда я говорю Джованни, откликаются все итальянцы! Ха-ха!!!
«Он всегда такой? — Вайнстоун не мог понять причину бессмысленной болтовни Сорки. — Ну что ж, придется терпеть его ради мирной сделки».
Вайнстоун улыбнулся и пожал руки Манцуру и Сорки:
— Джозеф… Махмуд…
Рукопожатие Манцура было похоже на его собственное— слабое, вялое и мягкое, оно ему понравилось больше рукопожатия Сорки — сильного и сдавливающего руку.
Вайнстоун догадывался, что означает его крепкая хватка, и ответил тем же, сильно сжав руку Сорки, не надо расслабляться.
— Ларри, сегодня с нами Херб Сусман, мы с ним старые друзья. Правда, Херб? — Манцур улыбнулся Сусману, на лице которого не отразилось никаких эмоций.
«Эта свинья не умеет улыбаться», — отметил Вайнстоун. Он подал Сусману руку для формального рукопожатия, тот ответил так же небрежно.
— Дотторе, закажете напиток или мне принести вам карту вин? — спросил очередной Джованни.
— Что вы пьете? — обратился Вайнстоун к сидевшим за столом.
— «Абсолют» со льдом. Джованни, мне еще один. Херб, ты будешь?
Сусман кивнул.
— Хорошо, Джованни, принеси нам целую бутылку и ведерко со льдом.
Со смехом Сорки повернулся к своим коллегам и добавил:
— Доктор Манцур пьет только содовую, вот почему он так хорошо сохранился — содовая и никаких женщин!
— Принесите мне «Кровавую Мэри», пожалуйста, вина не нужно.
Вайнстоун устроился поудобнее. Рим не могла понять, как американцы во время обеда могут получать удовольствие от коктейля, но он привык.
— Простите за опоздание, господа, мне пришлось проехать на Манхэттен и зайти в свою квартиру в Сити-Тауэр, а потом я навестил мать. Пришлось постоять в пробке, кстати, я решил сменить машину и по пути все время думал какую выбрать вместо моего «мерса». Рим хочет «роллс», но я не уверен. Что скажете?
Вайнстоун всегда начинал с непринужденной беседы, он умел это делать просто и ненавязчиво. Обаяние и добродушие в сочетании с простыми манерами позволили ему подружиться со многими влиятельными людьми и открыли двери в самые престижные хирургические круги.
— Мо, у вас тоже «мерс», как насчет того, чтобы сменить его на «роллс»? — предложил Вайнстоун, еще раз подчеркнув свой достаток.
— Я очень доволен своим «мерседесом». И потом, можно получать удовольствие не только от машин, Херб знает, о чем я говорю. Так ведь, приятель?
«Эта грубая скотина не втянет меня в свою обычную пошлую болтовню», — подумал Вайнстоун.
— По правде говоря, Мо, я склонен купить «порш». Я брал его в аренду прошлым летом в Ницце, мне понравилось.
Зазвучала ария «О, соле мио» Паваротти, льющаяся из скрытых стереодинамиков. Голос, казалось, заполнил все кругом. Вайнстоун тут же нашел тему для приличной беседы:
— Мы ходили на Паваротти в Метрополитен две недели назад. Жаль, что его голос слабеет. Херб, вы любите оперу?
Сусман на секунду оторвался от меню и довольно нелюбезно ответил:
— Нет, не люблю.
«Первобытное стадо, народ в госпитале Джуиш-Айленд был более воспитан. Почему Манцур все время молчит? Эта встреча — его инициатива. Пора поднять всем настроение». Вайнстоуна выводила из себя компания, не считающая нужным поддерживать светскую беседу.
— Синьоры, вы готовы сделать заказ? — дочь хозяина в черной кожаной мини-юбке и на высоких каблуках стояла рядом, держа наготове ручку и блокнот.
— Давайте посмотрим. Думаю, я как обычно возьму ваши превосходные макароны с моллюсками. Херб, а ты? — поинтересовался Сорки, рассматривая девушку с головы до пят.
— Да, как обычно, двойную порцию, пожалуйста, и добавьте сметану в соус из моллюсков…
— Видите, Ларри, у старины Херба постоянная диета! — захохотал Сорки так громко, что его услышала половина ресторана.
«Он чертовски пьян, — понял Вайнстоун. — Что за грубый толстый нос и дурацкие усы. Вылитый Саддам Хусейн». На долю секунды Вайнстоун представил яркую и нелепую картину: он входит утром в свой элегантный офис и видит на противоположной стене портрет Сорки. Абсурд.
— А вы, Джозеф? — спросил Сорки.
— Мне винершницель с небольшой порцией спагетти на отдельном блюде. Без соуса, пожалуйста.
— Винершницель? — Сорки фыркнул. — Джозеф, это итальянский ресторан, а не какая-нибудь австрийская забегаловка. Ха! Ларри, теперь ваша очередь.
«Ему непременно нужно верховодить», — подумал Вайнстоун и непринужденно спросил девушку:
— Как вас зовут? Я вас раньше здесь не видел.
Он всегда заводил разговор с официантами и официантками, чем очень раздражал Рим.
— Синьор, меня зовут Симонетта, я приехала на каникулы.
— Вы работаете на каникулах? — удивился Вайнстоун. — Как мило! Превосходно! Вы учитесь в колледже?
— Да, дотторе, я учусь на юридическом в Бостоне. Что для вас приготовить, синьор?
— Что вы можете предложить? — Это был старый прием Вайнстоуна, официанты охотно на него откликались.
— У нас есть отличное рагу из ягненка, свежее ассорти из морских продуктов и сегодняшнее фирменное блюдо — макароны с омарами.
— Действительно, звучит очень заманчиво. Я, пожалуй, возьму вашу свиную котлету, ее нет в меню, но шеф-повар всегда готовит ее для меня. — Вайнстоун никогда не заказывал того, что рекомендовали официанты.
— Грацие, синьоры, могу я также принести вам набор итальянских закусок?
— Конечно, как обычно, — сказал Сорки. Он не отрываясь следил за официанткой, отправившейся на кухню.
— Хорошенькая? Очень хорошенькая, а, Ларри? Вы обратили внимание на ее грудь? Больше, чем у Рим? — смеялся Сорки, провоцируя Вайнстоуна и внимательно следя за его реакцией.
«Надо сдержаться, только бы не выйти из себя. Грубый кретин, он слишком много себе позволяет. На последнем банкете он даже пытался лапать Рим». Вайнстоун разломил итальянскую булочку и намазал толстый слой масла. Вскоре ему принесли бокал с «Кровавой Мэри» и он присоединился к компании.
Свиная отбивная была великолепна, Вайнстоун быстро разделался с ней и с наслаждением обглодал кость, затем подчистил жир и соус кусочком хлеба. Во время еды болтал только Сорки, остальные ели молча. На десерт Манцур заказал фруктовый салат, Сорки и Сусман выбрали мороженое с коньяком «Гранд Марнер», а Вайнстоун предпочел теплый яблочный пирог, свежую клубнику и сливки. Все кроме Манцура заказали кофе капуччино и «Граппу».
— Коллеги, — наконец произнес Манцур, — мы знаем, зачем сегодня пришли сюда. Я полагаю, все получили удовольствие от ужина, и предлагаю сделать его нашей традицией. Давайте ужинать вместе время от времени.
— С удовольствием, — согласился Вайнстоун, — вообще-то у нас есть богатый выбор, сколько еще
